Книга Гренадёры - Евгения Биткова

Мужчина впустил нас в небольшую комнату все с той же обшарпанной штукатуркой и двумя превосходными дубовыми кроватями, разделенными между собой резной ширмой.

— Ну, я вас, пожалуй, оставлю. Отдыхайте, у вас впереди много работы, — ставя чемоданы, продолжал болтать мужчина. — Надежда на новое возрождение фабрики для нас очень значимое событие.

— Разумеется. Боюсь только, сейчас мы не сможем отдохнуть. Нам нужно незамедлительно посетить местную адвокатскую контору, — сказал Вальтер, ни на минуту не забывая о цели нашего визита.

— О, извиняюсь, но об этом не может быть и речи. Видите ли, как я говорил раньше, кончина господина Соверена — большая трагедия для нашего городка. В связи с этим все магазины и другие заведения, не считая нашей гостиницы (приходится работать, знаете ли), на эти два дня закрыты. Вас некому будет принять.

— Неужели даже адвокатская контора не работает в эти дни?

— Да, сожалею.

— Но они же соизволили отправить нам извещение.

— Ну, это совсем другое дело, тем более сейчас уже такой час, поздно. Ночная жизнь у нас тут не развита, видите ли.

— Да, круглосуточные учреждения, я так понимаю, у вас не предусмотрены? — колко поинтересовался Вальтер.

— О, боже упаси! У нас спокойный городок, особенно сейчас. Сумасшедший темп жизни от нас далек. А вот если бы вы только могли видеть Босвелл раньше. Это был великолепный город. Люди приезжали к нам со всего света, только чтобы купить нашу продукцию. Вот это было время, — с мечтательной улыбкой произнес усач. — Ну что ж, господа, если вам что-нибудь будет нужно, вы знаете, к кому обратиться.

Я устало уселась на одну из кроватей.

— Похоже, сегодня мы не поработаем.

— Видимо, так. Жаль, придется потратить день впустую. — Вальтер принялся раскладывать из чемодана вещи. — Хорошо, будет возможность лечь спать пораньше.

— Пораньше? Но ведь сейчас только семь часов, — недоуменно проговорила я, смотря на пузатые напольные часы. Надеюсь, по ночам они не бьют.

— Прекрасно, ляжем в девять.

— Девять?! Да даже детей во столько спать не гонят!

— Несомненно, мы не дети, а представители Западного отдела. Завтра нам рано вставать, нужно как можно скорее уладить все дела. Вы ведь понимаете всю важность нашей работы, гренадер номер семьдесят семь? — с ожиданием во взгляде спросил у меня Вальтер.

— Если честно — нет. И как я могу понимать, если вы мне ничего не рассказываете?

— Гренадер номер семьдесят семь, вы знаете, что такое бла-бла-бла, бла-бла-бла?

— Э… че? — прочищая ухо, удивленно переспросила я.

Кажется, с господином секретарем мы разговариваем на совершенно разных языках. Нужно будет обзавестись словариком.

— Неважно. Вы даже слушать меня не желаете. Полагаю, в этой брошюре вы найдете интересующую вас информацию, — с этими словами мужчина протянул мне яркий буклетик, лежащий на журнальном столике. «Добро пожаловать в Босвелл», — прочла я надпись на брошюре. Пожалуй, этим чтивом я займусь перед сном.

— А как насчет поужинать? — задала я животрепещущий вопрос.

— Я не голоден. Но если вы желаете, то спросите у хозяина гостиницы. Он сам вызвался обращаться к нему с любыми вопросами. В конце концов, это его работа.

Встав с кровати и подняв с пола задремавшего дога (собаку же тоже нужно кормить), я спустилась на первый этаж. Стойка вновь пустовала. И куда он все время отходит? Я позвонила в звоночек. Послышался скрип половиц и звук приближающихся шагов.

— Извините, а как у вас обстоят дела с ужином?

— О, разумеется, никак.

— Разумеется?!

— Понимаете, в нашей гостинице не предусмотрены такого рода услуги. Если вы желаете поесть, то пожалуйста, но только в питейных заведениях города. Правда, уж точно не сегодня. Траур, как вы помните.

— Помню, — угрюмо кивнула я. — Тогда вы не могли бы…

— Я бы с радостью помог вам, госпожа Фенвик, но понимаете, что будет, если вдруг зазвонит телефон или придет неотложная почта? Или заглянет клиент? Мы здесь работаем не разгибая спины. Простите, госпожа, но…

— Все ясно. Спасибо и на этом, — без особого энтузиазма поблагодарила я.

Что за жалкий городишка, даже поесть негде! Ландыш, натягивая поводок, стал крутиться возле моих ног. Насколько я помню из курсов собаковедения их следует выгуливать два раза в день, и это в лучшем случае. Я посмотрела в сторону маленького окна, о которое беспощадно стучал дождь. Гулять почему-то совершенно не тянуло.

— Может, ты потерпишь до утра? — с надеждой спросила я, глядя на дога. У Ландыша была такая несчастная морда, что я поняла — терпеть он не может, иначе здесь будет лужа, и лужа — это еще самый благополучный вариант. Я, издав мучительный стон, надела свой дождевик и героически ступила навстречу непогоде. Долг превыше всего.

После часа прогулки (этот несчастный блоходав никак не мог найти себе кусты по вкусу!) я вошла в номер, представляя собой жалкую пародию на невыжатую тряпку. Дождевик не пропускал воду, но порывистый ветер, который то и дело задирал его, пропуская тем самым все летящие капли, и добрая собачка, умудрившаяся, как только мы оказались в помещении, отряхнуться возле меня, будто окатив ведром воды, сделали свое черное дело. Вальтер, сидящий за письменным столом и просматривающий неизвестные мне документы, при виде нас подскочил с места.

— Гренадер номер семьдесят семь, немедленно примите горячую ванну и переоденьтесь! Только вашей простуды нам не хватало во время работы. Святые угодники, с вас вода ручьем течет, да вы еще и наследили! Собаку тоже надо немедленно вымыть! У нее на лапах грязь! Теперь все это надо убирать! Животных категорически нельзя приводить в номера!

— И что вы предлагаете? Оставить его в коридоре? Сомневаюсь, что госпожу Розу устроит подобное обращение с ее любимой собакой, — остудила я пыл Вальтера, запираясь на пару с догом в ванной комнате.

Вдоволь накупавшись в горячей воде, мы вновь почувствовали себя человеком и собакой. Хотя не знаю, может, собакам положено быть грязными? Тем не менее теперь мы сверкали и благоухали, и это не могло не радовать. Вытеревшись махровым полотенцем и развесив одежду на натянутую веревку для просушки, я, облачившись в пижаму, вышла из ванной. Вальтер лежал в постели. Грязных следов на полу не наблюдалось. Когда я плескалась в ванне, то не слышала, чтобы в комнату кто-нибудь заходил. Неужели господин секретарь соизволил вытереть пол самолично? О боже, какое святотатство и как жаль, что я все пропустила! Язвительно хихикая, я прошла на свою сторону, за ширму. Ландыш, не церемонясь, быстро запрыгнул ко мне на кровать. Ладно, во всяком случае, он чистый. Подвинув собаку, я уместилась рядом. Спать не хотелось, и я, включив ночничок, принялась изучать ранее выданный мне буклет.

Вековые традиции столярного дела