Книга Охотник - Михаил Кликин

– Я не знаю.

Сергей поднял ящик с инструментом, понес его, прижав к животу. Ларионов шел следом, прикрывал. Они спустились на палубу ниже, чтобы обойти жилой отсек, в котором, судя по воплям и шуму, их ничего хорошего не ждало.

Перед входом в торпедный отсек Ларионов подстрелил двух мутов. Они были слишком заняты, набивая брюхо человечиной, и заметили появившихся людей, только когда прозвучали первые выстрелы. Убить этих тварей оказалось непросто – капитан потратил два магазина, поливая свинцом рвущихся к нему тварей. Пожалуй, впервые в жизни Ларионов радовался тесноте подводного корабля – при столкновении с мутантами она оказалась спасительной.

Пробравшись к закрытому люку, Ларионов постучал по нему прикладом автомата. Везунчик с явным облегчением опустил тяжелый ящик, сел за ним, развернулся и выставил перед собой ствол автомата, наблюдая за коридором. Они старались задраивать за собой все люки, но перекрыть каждый проход было невозможно – так что муты могли атаковать их сзади.

– Эй, открывайте! – прокричал Ларионов, приложившись маской к холодному металлу.

– Условный сигнал – два двойных удара, потом один тройной, – подсказал Сергей.

Ларионов кивнул, постучал в дверь, как было ему сказано. Но ответа не получил.

– Либо они тебя не дождались, – повернулся он к Везунчику, – либо все умерли.

– Есть и третий вариант, – ответил Сергей. И словно в подтверждение его слов за стальным люком раздался вой, переходящий в какое-то гортанное клокотание. Мощный удар, казалось, сотряс всю переборку.

– Людей там больше нет, – сказал Ларионов и отодвинулся от люка.

Им пришлось вернуться назад и подняться на палубу выше. Они убили еще одного мута, наткнулись на завал из тел, практически полностью перегородивших проход, растащили их, заодно пополнили комплект боеприпасов и взяли себе по дополнительному стволу. Очень скоро это оружие им пригодилось – пытаясь пробраться к всплывающей спасательной камере, они оказались окружены мутами и уцелели только чудом, сбежав в шахту, ведущую на нижнюю палубу.

Внизу было немного спокойней. Здесь они встретили третьего – киповца Ефремчука, по кличке Манометр. Он без защиты и без оружия прятался в нише за трубами. Услышав негромкие приближающиеся голоса, он выбрался из укрытия, зашлепал дрожащими губами, словно пытаясь что-то сказать. Выглядел он жутковато – рваная, перемазанная кровью и грязью одежда, яркий вспухший ожог на щеке, заплывший глаз. И вел он себя очень странно. Ларионов даже решил, что Манометр обращается. Но секунды шли, а киповец не менялся – стоял на месте, дрожал, разевал рот.

– Что с тобой, Жора? – спросил капитан. Он подошел к Ефремчуку, заглянул в глаза. – Здесь есть еще кто-нибудь?

Манометр медленно повернул голову из стороны в сторону.

– Держись рядом, – сказал Ларионов. – Будем выбираться.

Он решил все же пробиваться к главному выходу. В конце концов, трое – это уже отряд. А оружия здесь хватает, стоит только поискать.

Жора Манометр немного пришел в себя, когда увидел, как капитан и матрос расправляются с застрявшим в двери мутом. Они измочалили ему всю голову, потом разрубили топором на две части, чтобы освободить проход.

– Им всем крышка, – сказал Жора, криво оскалившись. – Я их всех убью.

Ларионов поглядел на Везунчика, выразительно покрутил пальцем у виска. Спросил:

– Ты о чем, Жора?

– Реактор плавится, – ответил Манометр, отрешенно глядя куда-то в сторону. – Я вырубил автоматику и защиты. Они все тут сдохнут. Все.

– Что ты сделал?! – У Ларионова перехватило дыхание. Какое-то время он только и мог, что шлепать губами, словно передразнивая чокнувшегося киповца.

– Всё сгорит, – мечтательно говорил Манометр, улыбаясь все шире и шире. – Как Хиросима. Как Чернобыль. Полный распад. Радиоактивная пыль. Огонь. Прах к праху. Давно пора…

– Мут! – заорал Везунчик, увидев бегущую к ним фигуру. Он вскинул автомат, выпустил очередь, едва не задев впавшего в транс Ефремчука – тот даже не дернулся, хотя хлопки выстрелов в тесном пространстве, полном металла, били по ушам, как перчатки боксера.

Мутант налетел на несчастного киповца, продолжающего бормотать какую-то чушь, швырнул его на стену, размозжив голову о вентиль задвижки – кровь брызнула во все стороны, как варенье из разбившейся стеклянной банки.

– Уходим! – заорал Ларионов, заталкивая Сергея в боковой отнорок, торопливо заваливая проход за собой. – Наружу! Скорей!

Им удивительно везло. Они слышали жуткие крики за запертыми дверями, рёв мутантов, тяжелый топот в коридорах, замечали движение теней, видели кошмарные лапы и пасти, пытающиеся до них дотянуться, – но каждый раз избегали опасности. Они ни разу не оказались в тупике. Двери, которые преграждали им путь, удавалось быстро открыть. Кубрики, где они прятались от настигающих мутов и устраивали засады, оказывались пустыми. Перегревшееся оружие не давало обычных осечек, патроны не клинило. Капитан Ларионов и в самом деле поверил, что Везунчик обладает каким-то удивительным даром, распространяющимся на всех, кто оказывался с ним рядом.

Но когда выход был уже недалеко, удача от них отвернулась.

Они захлопнули переборочный люк перед самым носом настигающего их мута, затянули рычаг кремальеры – и только перевели дух, как дверь одной из кают медленно приоткрылась и из-за нее выглянула вытянутая рожа мутанта.

Сергей нажал спусковой крючок, но автомат лишь негромко щелкнул. Он отбросил разряженное оружие, схватился за второй «калаш», но у того сразу заклинило затвор.

Мут выбрался в коридор, пригнулся. Он, похоже, успел приспособиться к тесноте, о стены и выступающие детали не бился, ни за что не цеплялся и двигался необычно – плавно и текуче – будто пресмыкающееся.

Капитан Ларионов выпустил в него всё, что оставалось в «рожке». Но ни одна пуля не задела жизненно важных органов мутанта. Он лишь засвистел пробитым горлом да присел еще ниже, готовясь к прыжку.

Спрятаться было негде. Отступать – некуда.

Ларионову вдруг захотелось сказать что-нибудь этакое на прощание: красивое, патетическое, важное. Только нужных слов не находилось, в голову всякая ерунда лезла.

– Почему он не нападает? – шепнул Сергей. – Он что, боится?

Действительно, мутант вел себя странно. Он крутил головой, принюхивался. Что-то его явно беспокоило.

– Брысь! – крикнул ему Сергей и шагнул вперед, топнув ногой.

Мутант попятился.

Везунчик возликовал, кинулся на него, подняв автомат, словно дубинку. Похоже, он действительно поверил, что сумеет прогнать мута.

И это случилось! Ларионов опять заподозрил, что спит и видит сон, насколько нереальным казалось ему происходящее: мут развернулся, кинулся прочь по коридору, нырнул куда-то, исчез из вида – сбежал, будто трусливый пес. Сергей встал на месте, где только что находился мутант, победно вскинул руку, захохотал, страшно собой довольный, – Везунчик Цукатов!