Книга ГеноVIRUS - Роза Сергазиева

– Что в образце такого важного, – недоуменно подняла плечи Арина, – раз документ потребовалось спрятать в банковской ячейке?

– Думаю, в пробирке находится кровь самой Варвары, когда она была беременна, – сложив в уме разные данные, логически предположила Лиза. – Зачем образец поместили в Институт Луи Пастера, мы узнаем, когда заберем его с помощью этой карточки.

Они расстались на улице. София с Ариной – девушка расстроилась, что в загадочном пакете, открытия которого дожидалась всю свою жизнь, не оказалось ничего интересного – отправились домой, пообещав приехать в Москву в апреле. Антон с Лизой, забрав вещи из гостиницы, поспешили в ираклионский аэропорт, чтобы перебраться в Афины. И уже через три часа выходили из такси у неприметного здания пастеровского отделения. Карточка из банковской ячейки представляла собой универсальный пропуск. Им даже не пришлось никому ничего объяснять. Гости из России беспрепятственно прошли в фойе, по указателям на стенах нашли нужный лифт, спустились вниз до уровня с отметкой «холодное хранилище», прикладывая пластиковый ключ к считывающим устройствам, пересекли ряд застекленных отсеков и только тут у окошка столкнулись с первым «живым» сотрудником центра. Но и тот был немногословен. Взяв в руки карточку и введя данные с неё в компьютер, не задавая вопросов, мужчина в белом халате скрылся в глубине помещения и через несколько минут вручил посетителям маленькую металлическую капсулу, попросив в ответ лишь расписаться в книге учета.

Карточка осталась в центре. Но в ней уже не было необходимости: надпись на капсуле – переносном мини-холодильнике на батарейках – полностью повторяла маркировку образца.

– В чем смысл? – недоумевал Антон по дороге в афинский аэропорт. – Пастеровский центр хранил четверть века некий образец крови и затем молча отдал? Какая им выгода?

– Не забывай, в капсуле особенный, – и для убедительности Лиза повторила еще раз, – особенный образец. Пока, правда, не знаю, чем он так уникален, но дай добраться до лаборатории! По условиям хранения редких образцов, половину содержимого пробирки оставляет себе пастеровский центр. Остальное возвращается владельцу, научному институту или частному лицу, по первому требованию. Образцы – базовый материал для изготовления вакцин.

Капсулу с пробиркой оформили как особую ручную кладь и разрешили пронести на борт самолета.

Шереметьево стал уже третьим в череде сегодняшних аэропортов. Яркое, слепившее глаза солнце, сопровождавшее их последние два дня, утонуло в февральском московском сумраке. Лиза валилась с ног и мечтала скорее добраться до дома. В принципе они могли сесть в одно такси, завезти сначала Антона – в центр, потом Лизу – на её окраину. Но Антон загрузил сумку в багажник другой машины.

– Хочу к деду заехать, – объяснил парень, открывая пассажирскую дверь. – Надо прояснить одно серьезное обстоятельство.

Антон приложил коммуникатор к электронному замку. Раздался щелчок, дверь в квартиру открылась. Зайдя в темный коридор, парень громко сказал: «Свет везде!», тут же одна за другой стали зажигаться лампы в комнатах. Антон не любил темноту и привык, что в его нынешнем жилище плафоны вспыхивали сразу по всему периметру. Поэтому, приходя к деду, не смотря на ворчание старика по поводу экономии электроэнергии, неизменно включал «всё, что горело».

Скинув куртку и ботинки, надев специально оставленные для него тапочки, Антон направился в гостиную. Когда-то дед, воспользовавшись тем, что квартира находится на последнем этаже, прорубил из гостиной через чердак дымоход и устроил настоящий камин. Дрова закупал летом у подмосковных дачников, складывая запас на балконе. Сейчас несколько приготовленных сосновых поленьев лежали в камине, сложенные в форме пирамиды. Антон чиркнул спичкой, поджег растопку, дождался, пока появились первые устойчивые язычки пламени, повернул к камину кресло и уселся лицом к огню. Придется подождать. Час поздний, но хозяина нет дома, потому что он, как знал расписание деда Антон, дополнительно к еженедельному посещению тренажерного зала предпочитал каждый вечер перед сном, не зависимо от погоды, долгую прогулку пешком.

Огонь весело разгорелся, полетели вокруг искры, комната наполнилась ароматом соснового леса и теплом. Антон стянул свитер, перебросил за спинку кресла и поднял глаза к каминной полке, на которой выстроились в ряд фотографии в рамках. Сейчас его интересовала одна из них, слева, самая крайняя, с которой начиналась биография их с дедом семьи. Заснеженный двор, деревянная терраса, маленький мальчик в шапке с помпоном и трое взрослых: мама, папа и… дед. Антон дотянулся до полки, взял фотографию, положил на колени и стал детально изучать старый снимок.

Хлопнула входная дверь, вскоре за спиной Антона раздались знакомые шаги.

– Уже приехал? – обрадовался Максим Игнатьевич.

– Как твоя нога, – произнес Антон, не оборачиваясь, – не болит?

– Что за странный вопрос, – замер на пороге Максим Игнатьевич. – Что вдруг тебе в голову взбрело?

– Сколько раз смотрел на этот снимок, и никогда не придавал значения, что в кадр попала палка, – повернулся к деду Антон и показал на уголок фотографии, – вот она, прислонена к стене. Ни папа, ни мама не хромали. Да и у тебя, судя по виду, ноги здоровы. Кто же ты на самом деле?

– Еще один нелепый вопрос, – возмутился дед. – Ты, наверняка, устал за последние дни, выспись и отдохни. Потом поговорим.

Старик собрался выйти из комнаты, но Антон подлетел к нему и загородил дорогу. Зажав фотографию под мышкой, снял коммуникатор с запястья, быстро отыскал нужный снимок, который скопировал в Ретимно, и затем выставил оба кадра поближе к глазам деда.

– Две фотографии, один семейный сюжет, – четко произнес Антон. – Четыре героя: маленький мальчик, папа с мамой и дед. Но что это? Почему лица трех человек совпадают, а одно нет?! И где оно истинное? Думаю, здесь, – и Антон покачал в руке коммуникатор. – Потому что снимок оставили Варвара и Феликс. А этот, – Антон швырнул фотографию в грудь старику: рамка упала на пол, стекло треснуло, – слепил неизвестный. Думаю с помощью компьютерной программы, заменив одно лицо на другое. Только вот досада – про палку забыл. Настоящий Максим Игнатьевич Головин, участковый милиционер, после ранения хромал. Поэтому спрашиваю еще раз: кто ты на самом деле? Как тебя зовут?

– Леонид… Архипов, – выдохнул старик, оттолкнул Антона, прошел к камину и рухнул в кресло.

– Руководитель группы ученых?! – опешил Антон, вспомнив рассказ Лизы.

– Операции «Каскад», – криво усмехнулся Архипов, – если уж быть совершенно точным.

– Но зачем тебе понадобилось называться чужим именем? – Антон подхватил стул и расположился напротив старика. – И что случилось с реальным дедом Максимом?

– Я расскажу, – закрыл глаза Архипов и нервно потер переносицу. – Только ответь на один вопрос – Варвара… жива? Удалось ее найти?

– Нет, – отрезал зло Антон, не обратив внимания на то, что мнимого деда интересовала судьба исключительно Варвары, словно никакого Феликса не существовало. – Они взорвались на яхте. Зато я нашел сестру!