Книга Мед и яд любви - Юрий Рюриков

Ей 35 лет, у нее среднее образование и 15 лет рабочего стажа. Замужем она 12 лет, их ребенку — одиннадцать. Ее муж — смесь сангвиника с холериком, то есть темперамент менее уживчивый, чем чистый сангвиник, и более трудный для меланхолика.

Тройной вопросник (такой же, как у счастливых)[66]более или менее точно рисует внутренние пружины их отношений.

На вопрос о нитях, которые их связывают, она отвечает: 1. Забота, внимание близкого человека. 2. Эмоциональное влечение. 3. Физическое влечение. 4. Общие интересы, занятия. 5. Общие взгляды.

С такой расстановкой совпадает и ее ответ на третью часть вопросника — что больше всего привлекает ее в муже. На первые места она ставит его любовь к ней (1), уважение к ее интересам, взглядам (2), его заботу и внимание (3), его ум (4), душевные качества (5).

Как видим, лестница ее влечений строится по женскому (а еще точнее, по-женски-детскому) типу. Ее любовь — это прежде всего любовь к его любви; дороже всего ей не его личные качества (они идут только на 4–5 месте), а прежде всего его отношение к ней — любовь, уважение, забота. Конечно, это отношение растет и из его личных качеств, и она дорожит и ими. Но для ранимого меланхолика особенно важно отношение к нему, и чем теплее к нему относятся, тем горячее его душевный отклик.

Проверочный вопросник («что больше всего мешает вашим чувствам и отношениям») ярко показывает эту пылкость ее благодарных чувств. Им мешают только житейские тяготы (перегрузки, рабочие неприятности, квартирные беды) и не мешают (или почти не мешают) его личные свойства. Она ставит прочерк («этого нет») около всех возможных недостатков близкого человека и недостатков в его отношении к ней. Если они и есть, то, по ее ощущениям, они невелики и не вредят ее чувствам.

Впрочем, кое о каких его недостатках можно догадываться. Скажем, из всего, что привлекает ее в нем, она поставила на последнее место его способность уступать ей, ставить в нужных случаях ее интересы выше своих. Он, очевидно, умеет уступать ей (в проверочном вопроснике около «неумение уступать вам» стоит прочерк), но, видимо, делает это не очень часто. И если эта малая уступчивость не ранит меланхолика, не мешает ему, значит, такое «недостаточно развитое достоинство» мужа перекрывается другими его достоинствами.

Все мы, конечно, понимаем, что не бывает людей без недостатков, и муж из анкеты, в чьем характере есть сангво-холерические ухабы, тоже несет в себе свой «минимум минусов». Но, возможно, это именно минимум, он перекрывается его достоинствами и не очень ранит ее обостренную чувствительность.

И потому естественно звучит ее конечный вывод из анкеты. Из трех вариантов ответа — «Удачен ли ваш брак? Или полуудачен-полунеудачен? Или совсем неудачен?» — она выбирает «удачен», и на вопрос: «В чем, по-вашему, причина такой судьбы?» — пишет: «Любовь, уважение, забота». Возможно, если бы вдобавок к этим ответам был еще один: «Счастлив ли ваш брак», она выбрала бы именно его.

Многим ли меланхоликам так везет в семье? Наверно, немногим, но это вина не их темперамента, а соединенная вина ритма и стиля жизни, психологической неграмотности их спутников, а также всех их слабых сторон — и в характере, и в темпераменте, и во взглядах, привычках морали, в манере поведения, отношении к себе, к близким… Жизнь дается меланхоликам труднее, чем другим, и тем нужнее им держать в узде свои недостатки, растить свою редкостную душевность и не давать волю ранимости.

Что такое темперамент?

К другому, как мать к ребенку, к себе — как отец….

«А по-моему, все эти распихивания людей по полочкам ведут только к капризам и к переусложнению простых истин. Ах, я холерик, не могу сдерживаться, пощадите меня. Ах, я меланхолик, не кантовать, а то рассыплюсь. А надо просто относиться к любимому, как мать к ребенку, а к себе — как отец.

У одного поэта сказано: добро должно быть с кулаками. Допускаю, что к себе, а еще точнее, к своим недостаткам — да. Но к другим (кроме, конечно, бандитов)? Какое же это добро — это бокс. Если относиться к любимым с доброй любовью, а к себе относиться с требовательной, тогда незачем растасовывать людей по кучкам. Все просто и ясно — надо быть человеком, а не холериком или флегматиком». (Виктор Лободин, Омск, февраль, 1979.)

По-моему, это блестяще сказано: относиться к близкому, как мать к ребенку, а к себе — как отец. Пожалуй, это ключевые слова для всей психологической культуры любви, главный устой в культуре личных отношений.

Как мать — значит, всей душой радоваться достоинствам близкого человека: они растут от такой радости и уменьшают обратные им недостатки.

Как отец — значит, не прощать себе недостатки, вытеснять их противоположными достоинствами: вспыльчивость — сдержанностью, лень — волей, цепляние к мелочам — великодушием…

Но сегодня многими из нас правит обратное правило. К себе мы относимся, как мать к ребенку — прощаем свои слабые места, зато к близкому взыскательны, как строгий отец. Это поведение от «я», и оно гасит любовь, подтачивает совместимость. «К близкому, как мать, к себе — как отец» — поведение от «мы», и оно продляет любовь, углубляет совместимость.

«Надо быть человеком, а не холериком»? Верно, а еще вернее — сначала человеком, а потом холериком. Ведь когда хочешь быть человеком и знаешь, что ты холерик, это как раз и помогает стать сначала человеком, а потом холериком. Из всех знаний самое полезное для нас, самое главное в мире — это, пожалуй, знание о самих себе. Чем меньше мы знаем о себе, тем труднее нам быть человеком, чем больше — тем больше мы можем помогать себе быть человеком.

«Мы с мужем живем уже почти год, и он часто сердится по пустякам. Я думала, что он меня больше не любит, и очень переживала. Но потом узнала, что он холерик по темпераменту, не может сдерживаться, и мне сразу стало легче. Главное, что он меня любит, а врожденные недостатки можно стерпеть». (Валя Миханькова, Ярцево, Смоленская область, март, 1980.)

С ходом научно-психологической революции знания о человеке будут, видимо, все больше становиться центром, солнцем всей нашей системы знаний, и это принесет людям большую практическую помощь. Повседневную житейскую помощь: в этом суть истинного, гуманного знания о человеке — человекознания.

Кстати, разговор о психологических знаниях, который тут пойдет, для многих может оказаться трудным. Мы не привыкли разбираться в психологии — больше всего потому, что ее уже давно отменили в школе. Но сложности психологических знаний проще многих школьных премудростей, и, не одолев их, мы не получим компас для плавания в жизненном море.

А главное — эти знания помогут нам понять, чем именно нынешнее поведение губит наши чувства, в чем его самоубийственный разлад с законами человеческих чувств. А холерики, кстати, поймут, почему именно им стоило бы сдерживаться и не стоило бы убивать своими вспышками симпатию к себе…