Книга Дом в небе - Сара Корбетт

Вдруг в мечети возникло движение. Это ввалились Ахмед и Дональд Трамп, взъерошенные и злые, а за ними Скидс, точно флагом размахивающий пистолетом. Хотя их не было целый месяц, в случае кризиса они, кажется, умели материализоваться почти мгновенно.

Увидев меня, Ахмед заорал:

– Ты! – Он вытянул в мою сторону указующий перст. – Ты сделала большую проблему!

Народ все прибывал, сплошь мужчины. Весть об иностранцах в мечети быстро распространилась по деревне. Стало душно, шумно и нервозно. Потом раздался громкий, оглушительный треск – это был выстрел. Он нарушил равновесие в соотношении сил, и не в нашу пользу. За первым выстрелом последовал второй, и люди засуетились, бросились кто куда. Я увидела, что Абдулла, расталкивая толпу, пробирается ко мне, нагнув по-бычьи голову. И вот он налетел, схватил меня за ноги, потащил прочь от моей названой сестры. Автомат, висящий у него на плече, больно колотил меня по лодыжкам. Абдулла тащил меня к боковой двери. Никто из свидетелей не пытался его остановить, кроме этой женщины. Она обеими руками держала одно из моих запястий и не отпускала, упираясь что было сил и крича что-то на сомали. В какой-то миг мне показалось, что они разорвут меня надвое. А потом Абдулле стал помогать незнакомый мужчина, схватив меня за одну ногу. Тогда моя защитница буквально упала на меня всем телом, и ее руки сместились мне на плечи. Теперь они тащили к двери нас двоих, дюйм за дюймом. Плечи ломило так, будто они вот-вот вылетят из суставов. Наконец, им удалось стряхнуть с меня женщину, ее руки, державшие меня за плечи, разжались, и Абдулла с помощником быстро подтащили меня к двери. Я смогла поднять голову и оглянуться. Женщина лежала, распростертая, на полу и горько плакала. Платок и никаб сбились во время борьбы, обнажив ее пухлое нежное лицо, высокий лоб и волосы, заплетенные в мелкие косички. Ей было лет пятьдесят с небольшим, как моей маме. Ее окружили трое вооруженных мужчин.

Очередной помощник Абдуллы поднял меня за спину, и они стащили меня по ступенькам во двор. Я отчаянно крутилась и брыкалась, била локтями в песок, пытаясь за что-нибудь уцепиться. Абайя и платье съехали мне на пояс, джинсы, наоборот, сползли до колен, а заодно и ветхое белье. Я была практически голая – от живота до колен. Абдулла волочил меня по песку, как тачку, зажав мои ноги у себя под мышками. Вокруг стояло человек двадцать мужчин, наблюдая за этим шоу и неодобрительно бормоча. Вдруг я почувствовала у себя на животе что-то мокрое и догадалась, что они плюют в меня.

Впереди был железный столб, обозначающий границу между двором и улицей, где собралась еще большая толпа. А далее стоял синий фургон с работающим двигателем. Я поняла, что надо сделать все, чтобы не попасть в этот фургон, и обеими руками уцепилась за столб. Отчаяние придало мне сил. Абдулла остановился и с удивлением оглянулся. Где-то у мечети снова прогремел выстрел. «Найджел, – подумала я, – они убили Найджела». От одной этой мысли впору было умереть. Абдулла дергал меня за ноги, но я крепко вцепилась в столб, пытаясь высвободиться из хватки Абдуллы. Совсем рядом в толпе любопытных стояла женщина и смотрела на меня. Я не видела ее выражение лица, но закричала:

– Почему вы не поможете мне?

Женщина остолбенела.

– Я не говорю по-английски, – сказала она на хорошем английском.

Вдруг костяшки моих пальцев пронзила резкая боль – кто-то ударил мне ногой по рукам, чтобы заставить меня выпустить столб. Пальцы сами собой разжались, и Абдулла потащил меня дальше, к фургону, где были два ряда сидений и четыре двери. У фургона меня поставили на ноги, и Абдулла стал заталкивать меня на заднее сиденье. Тут я увидела свой последний шанс. Я с силой ударила его ногой в пах, так что он свалился на землю, а сама тем временем выскочила с противоположной стороны и ринулась в толпу, размахивая руками и крича по-арабски молитву из первой суры, которую ежедневно произносит каждый мусульманин: «Бисмилляхи р-рахмаани р-рахим. Альхамду лилляхи раббиль 'алямин. Аррахмаани р-рахим. Малики яумиддин. Иййякя на'буду ва ийякя наста'ийн. Ихдина с-сырааталь мустакыйм…» Что означает: «Во имя Аллаха, милостивого, милосердного. Хвала Аллаху, владыке миров, милостивому, милосердному, царю в День Суда! Тебе только мы поклоняемся и Тебя только просим помочь! Наставь нас на путь тех, кого Ты одарил благами, не тех, кто находится под гневом и не заблудших. Да будет так!»

Я произносила многие слова неправильно, торопливо и слишком громко, но очень надеялась, что они поймут, эти десятки зевак, что если моя вера не совершенна, то хотя бы тверда, а если и не тверда, то я, простоволосая грязная иностранка, все-таки тоже человек.

Никто не пошевелился. Никто, казалось, не знает, что мне ответить. Они только смотрели на меня с ужасом, пока я кричала свою арабскую молитву. Все было впустую. Я кричала до хрипоты даже тогда, когда чьи-то руки подхватили меня сзади и понесли обратно, и я увидела, как двое мужчин выводят Найджела из мечети и волоком тащат к фургону. Увидев, что он жив, я испытала секундное облегчение, но вслед за тем и новый приступ тоски. Не прошло и сорока пяти минут, как мы выпрыгнули из окна. Что толку было в нашем бегстве? Мы пересекли реку только до половины. Да, мы оба пока живы, но теперь это все равно что мертвы.

Глава 32. Безвкусный дом

Мы с Найджелом сидели, сцепив руки, на заднем сиденье, стиснутые между Мохаммедом-младшим и одним из двоих мужчин, которые только что в мечети защищали нас, но успели уже принять сторону наших врагов. Второй сел за руль, рядом с Абдуллой и Скидсом. Джамал прыгнул в кузов. Двери захлопнулись. Взревел двигатель. Несколько человек в толпе замахали руками.

Куда бы мы ни ехали, там все будет по-другому, не так, как прежде.

Меня начала бить дрожь. А потом я заговорила, обращаясь в основном к Мохаммеду и новобранцам в банде.

– Как вы могли это сделать, – говорила я, глядя на Мохаммеда, который смотрел вперед и не поворачивал головы. Заталкивая меня в машину, он нанес мне несколько ударов по лицу, так что едва не свернул челюсть. – Вы говорите, что вы мусульмане, но мы тоже мусульмане. Вы держите нас в заложниках, и это неправильно.

Никто не отвечал, лишь Найджел крепче сжал мою руку. Впереди, наполовину скрытая в облаке желтой пыли, ехала машина Ахмеда и Дональда.

Через десять минут езды по ухабам у фургона лопнула шина. Это случилось прямо напротив розового здания с вывеской «Университет Могадишо», что подтверждало мою догадку о том, что нас держат в пригороде, если не в самом городе. Стены здания были изрыты пулями и снарядами: студенческая жизнь в Могадишо – это вам не прогулка в парке.

Мальчики выгнали нас на улицу и пересадили в машину Ахмеда. За руль сел Дональд, а Ахмед остался в обездвиженном фургоне. Скидс, занимавший переднее пассажирское кресло, обернулся, потыкал пальцем в меня и Найджела и сделал «пиф-паф».

– Они сейчас убьют нас, – безучастно сказала я, чувствуя страшную усталость во всем теле, хотя могла бы и не говорить – все и так было ясно.