Книга Русское братство - Николай Чергинец

— Опустись! Спрячься! — крикнул Максим, хотя в этом не было большой надобности — стекла в автомобиле были хорошо затонированы.

Вот опять пост ГАИ. Не ожидавшие возвращения уходящей от преследования машины постовые ГАИ только успели взмахнуть своими жезлами, приказывая остановиться. Но Степаненко и не подумал. На бешеной скорости он обогнал две или три машины, ползущие возле поста предписанные знаком сорок кэмэ.

Возвращение в город имело свой смысл — вряд ли в населенном пункте милиционеры станут стрелять по колесам.

Руки Максима слились с рулем машины. Ему невозможно даже оглянуться на женщину. Надо смотреть только вперед, только вперед. Она набралась смелости, закричала:

— Сворачивай сразу за постом ГАИ. Там есть железнодорожный мост.

Что Эльвира имела в виду, указывая ему дорогу, Степаненко не совсем понял, но за постом ГАИ свернул.

Железнодорожный мост над улицей приближается с молниеносной быстротой. И вдруг раздались выстрелы: один, другой, третий.

«Все-таки выстрелили», — мелькнула мысль. Машину занесло резко вправо, видимо, пробили заднее колесо. С разгона машина пробила хлипкий заборчик, пролетела несколько метров сквозь кусты крыжовника, молодого вишняка и на метр-пол-тора поднялась на железнодорожный откос.

— Убегай! — закричал Максим, едва открыв покореженные дверцы машины.

— А ты? — ив глазах Эльвиры застыл смертельный ужас.

— Убегай, я их тут задержу. Нас ни в коем случае не должны «застукать» вместе, понимаешь?!

Она заколебалась.

— Приказываю, убегай! Иначе возьмут обоих! Ты хоть это понимаешь?

Она бросилась в заросли вишняка, перебралась в чей-то огородик, оттуда попала в переулок, потом горбатенькой уличкой выбралась на главную улицу. Не торопясь, чтобы не привлекать внимания прохожих, пошла дальше. Шла, а сердце полнилось тревогой: как же он там, ее новый герой?!

Степаненко в этот момент бежал в сторону, противоположную той, куда убежала Эльвира. Темнота и дождь помогли ему. За ним никто и не гнался. Пока его преследователи обыскивали машину, он успел уйти достаточно далеко.

Дождь так и не перестал, но в разорванных тучах появилась ущербная красноватая луна. Совсем рядом была железная дорога. Следовательно, по направлению к центру города будет вокзал. Выйти к нему?

Степаненко был уверен, что на вокзале его поджидают молодчики Сохадзе, да и милиция за устроенные гонки уже разыскивает его. Как хорошо, что он сменил номера на поддельные! Что же, прощай «Ауди»!

Куда сейчас идти? К деду? Но стоит ли тревожить старика, когда можно пойти к Эльвире. Тем более, что папка осталась у нее.

Степаненко прошел к фонарному столбу и, убедившись, что кругом никого, осмотрел себя. Да, старенький смокинг Шмакова придется выбросить. Его не сдашь в чистку.

К центру города Степаненко шел крадучись, иногда затаивался в тени деревьев или хоронясь в переулки. Несколько раз навстречу попадалась патрульная машина местной милиции. Его явно разыскивали.

Трижды в кармане звонил сотовый телефон, но Степаненко не отзывался. Скорее всего, это на связь выходил Сохадзе. Но к чему разговоры, если его разыскивают?

Вот и знакомая улица. Свет в квартире. Значит, Эльвира дома. Слава богу, ее не задержали. Но она может быть не одна?!

Степаненко заглянул во двор. Ничего подозрительного. Чужих машин вроде бы нет. Вот стукнула дверь подъезда. Кто-то из жильцов вышел прогулять собаку. Похоже, на лестнице никого нет.

Степаненко решил выждать, чтобы убедиться в безопасности. Ничто не нарушало покоя двора. Из глубины двора вернулся жилец с собакой. Степаненко достал сотовый телефон и набрал нужный номер.

Трубку подняла Эльвира.

Как она обрадовалась, услышав его голос!

— Приходи, — сказала она. — Они сюда ни за что не сунутся!

Майор быстро зашагал к подъезду, но, когда он уже поднимался по лестнице, вдруг почувствовал: не должен он этого делать. Обязательно угодит в неприятность. Но так ведь и бывает: волею случая влипаешь в самую нелепую историю, из которой трудно выбраться. Эльвира, конечно, любила его со страстью поздней любви. И эта страсть горячила ответное чувство. Степаненко тоже был не мальчик, но она смогла зацепить его тем, что ее любовь проявлялась не в словах, а на деле… Она жертвовала многим ради него… Вдобавок она крепко запуталась в жизни и надеялась, что только очень решительный мужчина сможет вырвать ее из тенет судьбы… Роль этого решительного мужчины отводилась ему, майору ФСБ

Максиму Степаненко. Он нажал кнопку звонка. Дверь тут же открылась, а когда захлопнулась, она бросилась к нему и обхватила шею обеими руками. Он тоже обнял ее.

Боже! Ничего подобного раньше Степаненко не чувствовал! Что за женщина! Их губы слились в поцелуе. Казалось, этот поцелуй длился бесконечно.

Степаненко подумал, что мог бы не приходить сюда, но если он уже пришел, сдерживать себя не имело смысла.

— А я думала, что нам конец… В тот момент, перед постом ГАИ, где ты заложил опасный вираж. Казалось, мы уже врежемся… Ты классно водишь!

— Не совсем. Знаешь, неопытный велосипедист может упасть только от того, что представит себе собственное падение… Поэтому я никогда не представляю собственных неудач.

Степаненко сквозь шум дождя выразительно услышал: к дому подъехала машина. Мотор урчал по-особенному, глухо и мощно. Такие моторы, не в одну сотню лошадиных сил, стоят только на очень дорогих и скоростных иномарках. Вероятнее всего это был джип.

Но вывода из этих слуховых наблюдений Степаненко не сделал. Поглощенный Эльвирой, он стал раздевать свою, как считал, женщину, прямо в прихожей. Но тут в дверь вдруг раздался такой стук, что оба отпрянули друг от друга.

«Ну теперь-то я, кажется, в самом деле влип», — подумал Степаненко.

Эльвира приложила палец к губам, поманила Степаненко, и они вышли на цыпочках из прихожей.

— Я не собираюсь открывать дверь кому бы то ни было, — едва слышно прошептала Эльвира. — Но если это муж, то это называется — приплыли. П… подкрался незаметно.

Она прислушалась, ожидая услышать звяканье ключей. Степаненко распрямил плечи и шагнул в прихожую. Она ухватила его за шею, пригнула голову.

— Тихо, умоляю тебя. Это кто-то чужой. Я его выпровожу без лишнего шума.

Она подошла на цыпочках к входной двери и посмотрела в глазок. Раздался повторный стук, затем звонок. Эльвира махнула рукой в сторону кухни. Максим, особо не таясь, прошел на кухню. Он оставил дверь полуоткрытой, вытащил пистолет и тихо загнал патрон в патронник. Теперь он был готов ко всему и корил себя за то, что оказался не в силах преодолеть чары этой сногсшибательной в прямом смысле этого слова женщины и попал от этого в положение «любовника в шкафу».

— Это ты, Влад?! — спросила Эльвира вполголоса.