Книга Дневник нарколога - Александр Крыласов

— Юль, может, хоть завтра выйдем из номера, а? — робко предложил молодой муж. — Все-таки последний день в Париже.

— Голова раскалывается, — простонала молодая и потянулась к бутылке.

— Чтобы не вставать утром с больной головой, похмеляться нужно лежа, — пошутил Рома.

— Это точно, — Юля, валяясь поперек кровати, стала пить вино прямо из горлышка.

Только тут до Носкова дошло, почему на их посиделках с Юлиными родителями не было спиртного. Почему при виде бутылки будущая теща делала страшные глаза, а тесть сразу убирал пузырь с глаз долой. Поня-я-я-ятненько. Так вот почему перед свадебным путешествием Игорь Сергеевич что-то долго и грозно втолковывал дочери и путано советовал самому Роме не шляться по парижским ресторанам, а совершать обзорные экскурсии по городу.

— Ты что, алкоголичка? — задал бестактный вопрос муж.

— Так с женщинами не разговаривают, — Юля лежала головой в пролитом красном вине, как в луже крови, и смотрела в потолок.

— Извини, — расшаркался Рома, — но знаешь, я никогда больше одного дня не пил. День натрескаюсь и хорош. Моя бабушка Степанида Ивановна говаривала: «Хочешь быть счастливым — не пей два дня подряд и не живи с двумя женщинами одновременно».

— Что еще изрекала твоя мудрая бабуся?

— «Женись на красивой — легче терпеть».

— Вот это правильно, — хрипло рассмеялась Юля и опять потянулась к бутылке.

— Расскажи мне о своих взаимоотношениях с алкоголем, — попросил молодой муж, хитроумно отставив бутылку в сторону.

— Ну, Ромик, ну, капельку.

— Сначала исповедь.

— Ну, миленький, самую капельку.

— Исповедь.

— Ах ты, мразь, — внезапно озлилась газовая леди, — ну ладно, сам напросился.

История Юли оказалась пугающе стереотипна. Она вышла замуж, еще учась в нефтегазовом институте за парня из своей группы. Тот резко пошел в гору и по русскому обычаю принялся по выходным отмечать свой успех. Юля пыталась его лечить, стыдить и взывать к голосу совести и рассудка. Ничего не помогало — супругу нравилось терять человеческий облик и бегать за женой с бейсбольной битой или разделочным топориком в руках. Юля начала выпивать вместе с ним, чтобы «ему меньше досталось», быстро втянулась в это дело и приобрела злокачественную форму алкоголизма. Пьющие люди — наивные романтики, они думают, что об их пьянстве никто не догадывается. Это далеко не так. Глава газового холдинга вызвал чету Чихачевых на ковер и поставил перед дилеммой: или они кодируются от алкоголизма, или ищут себе другое место работы. Супруг, нацеленный на карьерный рост, на следующий же день сдался наркологу и тормознулся на пять лет, а супруга заверила всех, что справится сама. Конечно же, ничего хорошего из этого не вышло — она постоянно срывалась, устраивала дома пьяные дебоши и теперь уже сама гоняла трезвого мужа, вооружившись топором. Терпение супруга иссякло моментально, если Юля боролась за него целых три года, то он не выдержал и трех недель, оставил ей квартиру и принялся налегке покорять газовый Олимп.

По возвращении из Парижа тесть и теща, только взглянув на дочь, сразу взяли ее в оборот, Рома сидел рядом и поддакивал. Семейный совет вынес решение — закодировать газовую леди на три года. Юля смирилась с неизбежным, навестила нарколога, и ровно три года в их семье царили мир и согласие. Потом Юля развязала… Рома был и сам не дурак выпить, а по пьяной лавочке и лихо почудить. Носков родился и вырос в городе-герое Брянске, юность провел в общажной Москве, пьянчуг видел-перевидел, и казалось, его ничем нельзя удивить. Но так, как пила Юленька, он не видел никогда, такого свирепого желания поскорей «залить шары» и отключиться от действительности ему встречать еще не приходилось. И ладно бы, у нее действительно была какая-нибудь душевная травма: больные дети или родители, несчастная семейная жизнь, постылая работа. Нет, нет и нет. С Ромой, пока она не пила, жили душа в душу, с работой тоже все складывалось замечательно. Юлия была профессионалом своего дела, и самый лютый недруг не мог ее обвинить в некомпетентности. И тем не менее она квасила так, словно наступил первый день Сотворения Мира или последний день Помпеи, будто тверди земные сейчас разверзнутся или хляби морские, наоборот, все поглотят. Еще она напоминала Павлика Морозова, который уже заложил родного папу за четверть первача и теперь хлебает его стаканами, лишь бы скорей упасть под лавку и наутро ничего не вспомнить. После третьей бутылки вина у Юли сносило крышу, и она начинала крушить все вокруг. Ее мотыляло из стороны в сторону так, будто она попала в эпицентр четырех ураганов с нежными девичьими именами. Вот слева проносится ураган «Катрина», и Юлю бросает вправо, по дороге она сносит венецианское зеркало и дизайнерский журнальный столик из муранского стекла. Вот тайфун «Айрин» ударяет Юле прямо в лицо, ее отбрасывает назад, и она со всего размаху впечатывается спиной в пятидесятидюймовую плазменную панель, мирно закрепленную на стене. Тут справа неожиданно налетает ураган «Кетсана», и газовую леди кидает на стеклянный шкаф со всякими диковинами. Юленька, противостоя разрушительному вихрю, хватается за шкафчик, и тот с победным грохотом рушится на паркет и разлетается на сотни мелких осколков и сувениров. Мадам Чихачева, чуя спиной разрушительное дыхание урагана «Фифи» и спасая свою жизнь, бросается вперед и виснет на телевизоре обессилившим телом. Телек срывается с кронштейна и вместе с Юлей крякается вниз. Рома, в течение трех часов проводивший в этой комнате влажную уборку, воочию убедился, что можно натворить всего за три минуты, если иметь тонкую душевную организацию, спрыснутую двумя литрами красного вина. Юленька поворочалась среди осколков и вздремнула, а Носков с горечью отметил, что влажной уборкой здесь уже не обойдешься. А как супруга, накатив сухонького, принимала ванну! Исключительно по-царски. Она ухитрилась в ней уснуть и затопить восемь квартир, с восемнадцатого этажа по десятый. Рома уже готовился к лютой смерти от разъяренных жильцов и переезду на Казанский вокзал, но откуда-то явились два юриста и буквально за вечер утрясли все формальности. В следующий раз Юля, испив красненького, всего лишь сходила в туалет. Пустяковое, казалось бы, дело, но жена и тут ухитрилась устроить потоп районного масштаба. Она лбом снесла сливной бачок, и оттуда ударил фонтан воды. Газовая леди в ужасе выбежала из квартиры, спустилась на лифте в местный ресторан и стала названивать Роме, чтобы тот разобрался с неприятной ситуацией. Напрасно Носков разорялся, чтобы она вернулась домой и перекрыла вентиль с холодной водой, напрасно советовал вызвать сантехника. Юленька только рыдала в трубку да заказывала очередной бокал красного вина. Когда Роман Станиславович, сорвав факультатив по русскому языку, добрался до дома, оказалось, что они затопили соседей до тринадцатого этажа. «Это уже прогресс», — отметили юристы, берясь за привычное дело.

Нужно отдать Юлии должное, в понедельник она поднималась как штык и отправлялась в Газпром. Ни разу Рома не слышал от нее ни малейшей жалобы на головную боль или тошноту, похмельную слабость или разбитость, на которые так любят ссылаться мужики в надежде забить на работу и поправиться холодным пивом. По странному стечению обстоятельств у Юлии Игоревны страдали только лоб, локти и колени, все остальные части тела оставались невредимыми. Утром ей нужно было только начесать челку на глаза, надеть деловой костюм, и ни одна живая душа из всего газового холдинга не могла и догадаться, что вчера их топ-менеджер таранила все, что только под лоб попадется. Так полагала сама Юля, ее бывший муж считал иначе, он позвонил Игорю Сергеевичу и сообщил, что мадам Чихачева — кандидат на вылет. Руководство холдинга уже не может закрывать глаза на то, что его сотрудницы разминаются красненьким в женском туалете. Тесть позвонил Роме и наказал провести разъяснительную работу и хоть волоком, но доставить Юлю к наркологу. Носков, вернувшись с работы, устроил супруге форменный разгон, так он даже на своих двоечников не орал.