Книга Дикая роза - Анита Миллз

Конечно, она не имела права чувствовать себя такой счастливой после того, что случилось с Итаном и Джоуди, но она не могла отказаться от шанса начать все сначала с человеком, который любит ее. В то же время ее мучила совесть за то, к чему она вынуждает этого человека. Впрочем, разве может она оставить свою дочь в беде? Ей только оставалось молить бога, чтобы они возвратились домой втроем.

18

Тропа, по которой они ехали, была раскаленной, пыльной и во многих местах труднопроходимой, но за несколько дней им удалось преодолеть на удивление большое расстояние. Из Сан-Анджело они направились на север и добрались вдоль реки Норт-Кончо до Биг-Спринга, а оттуда, минуя восточную оконечность гор и перебравшись через многочисленные реки и речушки, достигли Прэари-Дога – одного из рукавов Ред-Ривер. Конечной их целью было плато Льяно-Эстакадо, а точнее, его восточная часть, которую можно было назвать сердцем Команчерии, – край плоскогорных лугов, где вволю паслись и жирели бизоны, и глубоких, извилистых каньонов с текущими по дну небольшими реками, вдоль которых на целые мили тянулись поселения команчей. Ничейная земля, на взгляд белого человека.

Хэп начал замечать признаки присутствия индейцев сразу же после Биг-Спринга, и чутье подсказывало ему, что те следуют за ними по пятам. Таковы повадки этих чертовых команчей: они могут незаметно идти за человеком на протяжении многих дней, играть с ним, как кошка с мышкой, порой подбираться почти к самому его костру, оставаясь незамеченными, и лишь потом наносить удар. Однажды они украли у Хэпа лошадь, хоть он и привязал ее к ноге, и все же ему посчастливилось проснуться утром с волосами на голове. Он остался без лошади, зато живым. Понимая, что они ведут себя с ним, как грифы, кружащие над умирающим животным, он решил воспользоваться их же оружием: подкрасться к стойбищу команчей и выкрасть свою лошадь. Самое удивительное заключалось в том, что каким-то чудом ему это удалось.

Хэпу было так жарко, что влажная от пота рубашка прилипла к телу, а штаны из оленьей кожи – к бокам коня. Он искоса взглянул на Энни, но она ехала со стоическим и по-индейски невозмутимым видом. Три года, проведенные среди команчей, были, без сомнения, для нее сущим адом, зато она научилась у них – и этого он не мог не признать – безропотно переносить тяготы пути. Путешествовать с ней по пустыне было почти то же самое, что с Клеем. Почти, но не совсем.

Энни была его женой уже более двух недель, но чувство очарования ею за это время только усилилось. Когда ехать становилось особенно невмоготу, он ловил себя на мысли, что мечтает о том, как бы поскорее остановиться на отдых, привести себя в приемлемый вид, пожертвовав необходимым количеством драгоценной воды, и наконец-то оказаться с Энни рядом в походной постели, прижать ее к себе и наслаждаться ее близостью. А потом они предавались любви, но еще долго после этого он не мог заснуть и просто лежал, глядя на звезды, слушая завывающих где-то неподалеку койотов и в который раз удивляясь, насколько ему повезло, что в тот день разыгралась метель и он случайно набрел на стойбище Молодого Быка. Если даже ему не суждено вернуться из Льяно, он все равно, расставаясь с жизнью, будет чувствовать себя счастливым.

Он перевел взгляд на котенка, и ему стало жаль его – настолько часто и тяжело тот дышал. Он взял флягу, открутил крышку и вылил немного воды Паучку на голову. Затем плеснул немного себе в горсть и дал котенку напиться. Да-а, с такой длинной, да еще черной шерстью ему, должно быть, приходится в пустыне несладко. От беспощадной жары было некуда деться, и Паучок снова заполз за переднюю луку седла и улегся, прижавшись к ноге Хэпа.

Зверек привязался к нему, и с этим ничего нельзя было поделать. Когда он завез котенка к Уиллеттам и повернул со двора, чтобы ехать дальше, тот побежал за ним следом. Пришлось возвратиться и отдать Паучка прямо в руки Мэри. После этого он направился на станцию дилижансов и приобрел там двух мулов. Назад в Сан-Сабу он ехал через Бьюллов Перекресток, где, чувствуя, что изнемогает от жары и жажды, купил у безукоризненно вежливого Лейка бутылку пива и выслушал его извинения по поводу Энни. Когда он вечером добрался домой, его встретил выбившийся из сил Паучок, ожидающий перед дверью, чтобы его впустили в дом. Да, как это ни поразительно, котенок вернулся назад, преодолев более пяти миль. Его братец, по которому так скучала Энни, оказался далеко не таким любителем приключений и остался на ферме Уиллеттов.

Закончилось тем, что Хэп, не испытывая большого желания совершать еще одну поездку к Мэри и Джиму, а также уступая настойчивым просьбам Энни оставить котенка, вырезал из сыромятной кожи полоски и сплел из них для маленького существа ошейник и поводок, затратив на это не один час. И вот теперь, проведя с котенком под беспощадным солнцем так много дней, он и сам начал испытывать к нему симпатию. Когда они останавливались на привал, Хэп, пока Энни занималась приготовлением обеда, с интересом наблюдал, как Паучок нападает буквально на все, что имело неосторожность пошевелиться в его присутствии.

– Может, ты хочешь, чтобы дальше он ехал со мной? – спросила Энни.

– Нет, ему и у меня хорошо, просто чертовски жарко, вот и все.

– Пойми, Хэп, я не могла бросить его умирать с голоду.

– У тебя слишком мягкое сердце, Энни.

– А мне показалось, что как раз ты, а не я, боишься отпустить его от себя хоть на шаг.

– Но у меня, черт возьми, с детства не было даже собаки, – сказал он в свое оправдание и, взглянув на пушистый шарик, уютно свернувшийся калачиком у него на седле, добавил: – Хотя, конечно, я знаю: кошка – животное не для мужчины.

– Знаешь ты это или нет, не имеет значения, – заметила она. – Но Паучок явно этого не знает.

– Только прошу тебя: когда вернемся домой, никому не говори, что я ехал по тропе войны с котенком на коленях, ладно?

– Не скажу. Спасибо, что позволил мне взять его с собой.

Хэп прищурился и некоторое время пристально смотрел вдаль, после чего проговорил:

– Остается только надеяться, что они его не сварят в один прекрасный день.

– Насколько я знаю, Хэп, кошек они не едят. Собак, кстати, тоже. Все что угодно, но только не их. Ты, очевидно, имеешь в виду арапахо или шайеннов, а к команчам это отношения не имеет.

– Угу.

– Ну и что, интересно, ты там увидел? – спросила она.

– Ничего, и это беспокоит меня, – признался он. – Я ведь отлично знаю, что они где-то рядом, а завтра, между прочим, нам нужно будет сворачивать на запад и дальше ехать этими чертовыми каньонами.

Он не стал ей говорить, что, как когда-то ему рассказывал Клей, каньоны местами сужаются до пяти метров и меньше, а над руслами, прорезанными текущими по дну речушками, возвышаются отвесные стены с пещерами и выступами, где легко устроить засаду. Эти места даже хуже, чем главная тропа войны, идущая через переправу Лошадиная Голова на реке Пекос. Впрочем, по всей вероятности, она и без него знает об этом. Ведь она бывала в этих местах и, должно быть, видела все это своими глазами, тогда как он знал только понаслышке.