Книга Герой ее романа - Элис Дункан

— Чем они смирнее, тем лучше, — смущенно пробормотала она, неотрывно глядя со своего высокого седла на спину лошади: расстояние до земли ей казалось слишком огромным.

Том издал смешок, но снова заверил:

— Ты прекрасно справишься, Клэр. Как только научишься, а я улажу дела с ранчо, подарю тебе самую красивую и резвую кобылу на свете!

— Правда? — спросила она с сомнением, но Том только рассмеялся в ответ.

Они тихонько тронулись, Том по дороге рассказывал ей про лошадей аппалузской породы, и вскоре Клэр позабыла о своих страхах. Она внимательно прислушивалась к каждому его слову, и ей ужасно хотелось помочь ему преуспеть в этом деле. Более того, она была уверена, что в состоянии это сделать. Ведь Гордон Партингтон все время твердил ей, что только ее способности учитывать все расходы и оплачивать вовремя счета держат его на плаву. Конечно же, он преувеличивал, но Клэр понимала, что у нее неплохие способности вести дела.

Слушая Тома, она понимала, что он тоже человек деловой, и сердце ее наполнялось счастьем. В нем было все, что, по ее представлениям, должно быть в мужчине! Сейчас она не сомневалась в том, что все недоразумения между ними благополучно разрешатся, хотя и не представляла себе, каким образом.

— Простите, Клэр, — сказал Том несколько минут спустя. — Я не хотел надоесть вам до смерти своими пустыми мечтаниями.

— Ваши мечты вовсе не пустые, Том! Я, например, считаю их просто замечательными. Всю свою жизнь я мечтала иметь что-то, принадлежащее только мне. Может быть, создать свое собственное дело… Но этим мечтам не суждено было осуществиться.

Она почувствовала неловкость, когда Том окинул ее пристальным взглядом, словно ища ответы на вопросы, которые, как она надеялась, он не станет задавать. Однако, как выяснилось, ей следовало бы знать его лучше.

— Что с тобой, Клэр? Что ты от меня скрываешь? Ты боишься, что я стану тебя презирать, если ты скажешь мне, что совершила ошибку в молодости? Ты прекрасно знаешь — не буду. Я и сам наделал немало ошибок.

«Нужно признаться, — поняла Клэр. — Нужно сейчас же обо всем рассказать ему… Нет, только не сейчас!»

Совершенно неожиданно ее мысли завязли в ее детстве. Детство ее было омерзительным и безобразным, но, если за ее книги вина лежит только на ней, за свое детство она вины не несет. Клэр слегка откашлялась.

— Очевидно, все дело в моем прошлом, — пробормотала она. — Я уже говорила вам, что мое происхождение… не слишком высокое. Совсем не высокое!

Том усмехнулся, и Клэр быстро взглянула на него.

— И ты думаешь, я поверю, что тебя волнует именно это? Если уж на то пошло, мое происхождение тоже далеко от совершенства. Единственное, что у меня есть, — это мое имя, но если оно и значит что-то, то только для жителей Таскалусы. Да и то исключительно с исторической точки зрения. К сожалению, мои родители умудрились растратить все, что имели.

— Не может быть! — ужаснулась Клэр.

— Да-да. Они оба — удивительно легкомысленные люди. Как только их земля носит! Очевидно, дядюшка Гордон никогда не рассказывал тебе об этой стороне моей жизни?

— Господи помилуй, нет!

— Ну вот, теперь ты знаешь, что тут мы равны. Клэр с трудом отвела взгляд от его милого лица.

— Нет, я не думаю, что мы равны, Том. Мое прошлое едва ли можно сравнить с вашим. Мы были… мы были почти нищими и кочевали с места на место, потому что у нас не было дома. Наша жизнь… была… невероятно убогой.

С кривой полуулыбкой Том сказал:

— Моя тоже была убогой, поверь мне, Клэр. Мои родители, например, почти никогда не могли позволить себе купить дров. Им, конечно, и в голову не приходило, что их можно нарубить самим.

— Боже правый, никогда бы не подумала!

— Еще бы! Дядюшка Гордон знал мою мать в девичестве, но вряд ли понимал, что с возрастом ума у нее не прибавилось. Однако в любом случае наши родители — не наша вина, Клэр. Кстати, об убогой жизни… Интересно, что бы ты сказала о тех годах, которые я провел, прокладывая железную дорогу? Разве можно считать благополучной жизнь, когда приходится разбивать лагерь у замерзшего ручья, где нет ни дерева, ни скалы, чтобы укрыться от пронизывающего до костей ветра?

Унылое настроение Клэр стало постепенно улучшаться: ей нравилось слушать о захватывающих дух приключениях Тома, а кроме того, она радовалась смене темы разговора.

— Это по крайней мере романтично, — заметила она. — Силы небесные! — Она задрожала, несмотря на свой теплый наряд для верховой езды.

— Да уж! — Том усмехнулся. — Странно, что дядюшка Гордон ограничился моими военными подвигами. Ты только подумай, какой прекрасный сюжет для очередного романа о Томе-Таскалусце: голая прерия, замерзший ручей, завывающий ветер и все такое прочее.

Клэр, которая не думала о Таскалусце Томе вот уже несколько благословенных минут, нахмурилась. Однако Том был прав: она поймала себя на том, что старается запомнить все подробности, несмотря на то что новых романов писать не собиралась.

— Да, жаль, что с нами сейчас нет Кларенса Мактега! — легкомысленно заметила она.

— Это точно. Уж я бы с ним поговорил, можешь мне поверить!

Язвительный тон Тома поверг Клэр в уныние, и некоторое время они молчали.

Потом Том вздохнул и негромко произнес:

— Вчера вечером я говорил серьезно, Клэр. Я был бы самым счастливым человеком на земле, если бы ты согласилась на близость со мной!

Клэр непроизвольно дернула поводья, лошадь чуть не понесла, но Том протянул руку и вовремя остановил ее.

«Близость? Это значит, что он хочет, чтобы я стала его любовницей! — растерянно думала Клэр. — Господи, как же я вчера вечером не догадалась об этом?!»

— Я не давлю на тебя, Клэр, но хочу, чтобы ты знала: я никогда не упрекну тебя твоим прошлым. Все то, что было до нашей встречи с тобой, ничего не значит. Ты преодолела свое прошлое и стала самой дорогой для меня женщиной.

— Спасибо… Том, — прерывисто прошептала Клэр.

С легкой грустью она подумала, что, вероятно, не относится к тому типу женщин, на которых женятся.

Том сделал глубокий вдох, потом резко выдохнул. А когда он договорил, Клэр показалось, что он прочел ее мысли.

— Полагаю, мне следовало бы попросить тебя выйти за меня замуж, но я… я не могу! Все те браки, которые мне доводилось наблюдать, были похожи на пожизненное заключение. Я просто не могу этого сделать.

Его честность застала ее врасплох. Сердце у нее перевернулось, Клэр открыла было рот, но не смогла произнести ни слова.

— Я, наверное, слишком поторопился и испортил все дело. Прости меня, Клэр. Я совсем не умею себя вести. У тебя создалось впечатление, что я — высокородный южанин, но, сказать по правде, я в течение пятнадцати лет влачил бродяжье существование. Я едва помню все те правила вежливости, которым пыталась научить меня моя матушка!