Книга Год и один день - Мэриан Эдвардс

Бриттани подошла к комоду и достала из него дорожный баул. Не поднимая глаз, она отнесла его на кровать, достала одежду. Увидев цвет своего клана, Алек разозлился и одновременно растерялся. Черт бы все это побрал! Что ему теперь делать! Избить ее? От этой мысли внутри у него все переворачивалось. Но она не оставила ему выбора.

Теперь он уже жалел, что все это затеял. Алек подошел к очагу, выпил эля. Он смотрел, как Бриттани меняет длинную рубашку на короткую, надевает одну за другой все принадлежности одеяния воина, и злость охватывала его все сильнее. Тонкая ткань туники и штанов туго обтягивала тело, очерчивая линии груди, талии, стройных бедер.

Бриттани прикрепила к поясу меч и кинжал и повернулась к нему лицом. Подбородок был поднят, а лицо вместо раскаяния, которое он ожидал увидеть, выражало гордость.

Вдруг Алек понял, как ее наказать. Он смотрел на ее непристойный наряд и злорадно думал, что любая порка показалась бы ей пустяком по сравнению с тем, что он придумал.

— Ты надевала это у Дункана?

— Да, — сказала Бриттани. — Ты разрешил.

— Да, я разрешил. С твоей стороны очень умно мне об этом напомнить.

— Умно? — Она непонимающе взглянула на него.

— Вот именно. Если бы не это разрешение, которое я дал спьяну, я бы избил тебя до полусмерти.

— А теперь? — спросила Бриттани, и ее рука нервным движением легла на рукоятку меча.

Ему почти хотелось, чтобы она вынула меч из ножен. Какое бы он получил удовольствие, выбив оружие из ее слабой руки.

— Какое наказание ждет женщину, которая так хитро обманывает мужа?

— Я не знаю, Алек. — Она отступила на шаг, когда он протянул к ней руку.

— Бриттани! — взревел он, хватая ее за руку и подтаскивая к себе. Он рванул шнуровку на ее одежде, потом уже медленнее стал ее распускать. В это мгновение она поняла его намерение.

Она схватила его за запястья.

— Алек, это принадлежит мне. Я скорее умру, чем расстанусь с этим подарком.

Он стряхнул ее руки и стащил с нее рубаху через голову.

— Ты никогда его больше не увидишь. Это так же верно, как то, что Англия никогда не покорит Шотландию.

Бриттани стояла перед ним в своей тоненькой рубашке. Ее глаза были устремлены на синюю тунику, которую Алек держал в руке.

— Это не просто одежда, это часть меня. — Она потянулась рукой за своей туникой.

Алек был прав. Вряд ли любое другое наказание произвело бы на нее такое сильное впечатление. Однако это открытие не принесло ему ожидаемой радости. Он знал, что причинил ей боль, но не мог поощрять ее привязанность к этому наряду и не мог забыть о том, что она его обманула.

— Алек, между нами стоит не имя Мактавиш. — Бриттани коснулась пальцами синей ткани, подняла глаза на мужа. — Между нами стоит нечто большее. Ты можешь отобрать у меня мужскую одежду и меч, но все равно я останусь воином. Это та часть меня, которая тебе не подвластна. Ты отказываешься понять и признать простую истину — я другая, я отличаюсь от других женщин. Я могу носить одежду, какую ты пожелаешь, и говорить то, что тебе нравится, но я всегда буду тебе чужой.

Алек не ожидал такого ответа. Неужели она не понимает, что он поступил правильно? И все же ее слова смутили Алека. Они заставили его сомневаться в себе и своем решении. Но больше всего его злило то обстоятельство, что в них был несомненный смысл.

— Штаны тоже, — приказал он.

Бриттани развязала тесемки, стянула с себя облегающие штаны и протянула их Алеку.

— Они твои, Алек. Ты напомнил мне, что у меня нет ничего, кроме того, что ты соизволишь мне дать. Но когда я стану свободна, я хочу получить этот подарок обратно. Я снова надену эти вещи, и другой муж снова заберет их у меня, и ему тоже будет все равно, какая я на самом деле, о чем я мечтаю. — Она отвернулась от Алека, подошла к огню.

Алек стиснул в кулаке тонкую материю.

— Мечтать ты можешь о чем угодно, жена. Но мечтать и делать — это две разные вещи.

Бриттани продолжала стоять к нему спиной. Сдавленным голосом она проговорила:

— Ты очень великодушен, муж мой. Мне позволено мечтать. Правда, я не должна надеяться когда-нибудь осуществить эти мечты, но все равно, ты очень добр.

Бриттани молча смотрела в огонь, не вытирая стекающих по щекам слез. В последнее время она стала замечать, что ей очень легко расплакаться. Раньше она не была такой чувствительной.

Алек Кэмпбелл давал ей больше свободы, чем муж обычно давал жене, и все же не хотел видеть ее такой, какой она была в действительности. Это причиняло ей невыносимую боль.

В первый раз за время их совместной жизни ей хотелось, чтобы он ушел. Она не хотела ложиться с ним в постель и предаваться страсти. Бриттани слышала, как муж ходит по комнате, но к ней он не подходил и не произнес ни слова. Она ожидала, что он вот-вот окликнет ее, позовет к себе, но этого так и не случилось. Услышав, что Алек лег в кровать, Бриттани утерла слезы.

Она скользнула под одеяло и устроилась на краешке кровати. Он не протянул к ней руки, и она была этому рада. Слезы все текли и текли, Бриттани не могла ни остановить их, ни понять их причину. Она ощущала только всепоглощающую печаль.

Она любила его. Но отдать кому-то сердце не значит получить чье-то сердце взамен. Алек никогда не говорил, что любит ее. Он многое ей позволял. Другой мужчина не был бы так снисходителен к ее странностям. По правде говоря, он еще очень мягко обошелся с ней после всего, что она натворила. Бриттани вспомнила синяк, обезобразивший лицо леди Эйнсли. Как бы ни хотелось ей винить Алека, она не могла этого сделать. Он не любил ее, но обращался с ней с гораздо большим уважением, чем можно было бы ожидать от непримиримого врага ее семьи.

Она почувствовала, как он поворачивается на другой бок — лицом к ее спине.

— Я знаю, что ты не поняла, почему я так рассердился, Бриттани. Если честно, то ты должна признать — я мог бы обойтись гораздо жестче, чем я это сделал. Я не позволю ни тебе, ни кому-либо другому делать из меня дурака.

Она поняла. Но это не уменьшало боли.

Рука Алека потянулась через разделявшее их пространство, легла на ее живот. Он притянул жену к себе.

— Я не хотел омрачать твое сегодняшнее торжество. Прости меня за то, что я не похвалил тебя, как ты того заслуживала. Ты сияла ярче всех звезд.

Неподдельная нежность и раскаяние, звучавшие в его голосе, лишили ее остатков самообладания. Бриттани зажала рот рукой, чтобы не разрыдаться во весь голос.

Алек повернул ее лицо к себе. Бриттани увидела, как его глаза изумленно расширились при виде ее слез. Он провел рукой по ее мокрой щеке.

— Ты плачешь, маленький воин?

Бриттани попыталась спрятать лицо, но он удержал ее.