Книга Луна прерий - Мэгги Осборн

Камерон сел возле нее и вложил ей в руку свой носовой платок. Ему нечего было сказать, не было слов, которые могли бы утешить ее Он мог только быть рядом и слушать.

– Я ни разу не усомнилась в том, что она жива. И всем сердцем любила ее. – Слезы струились по ее щекам. – Я была убеждена, что Уорды украли ее у меня, что заботятся о ней и она растет счастливой. – Она отпила еще виски. – Я сошла с ума, Камерон?

– Только в этом вопросе.

– Уорды говорили и делали ужасные вещи, но они не совершили того, за что я их больше всего ненавидела и проклинала. – В ее хриплом голосе звучала горечь. – Не отняли у меня Клер.

Она вытерла глаза.

– Извини. Я не могу сдержать слезы. – Она закрыла лицо руками, содрогаясь от рыданий. – Я как будто бы вновь ее потеряла.

Мужчины теряются, видя женские слезы. И особенно в этом случае. Делла оплакивала ребенка, которого она родила от человека, убитого Камероном. Спустя некоторое время он вышел на террасу. Легкий туман висел над горным хребтом Блу-Ридж, напоминая ему о временах, которые он хотел бы забыть. Закурив сигару, он смотрел на столб пара, удаляющийся от станции. Перед войной Атланта была крупным железнодорожным узлом. Тогда здесь сходились по меньшей мере полдюжины железнодорожных линий. Камерон не знал, как сейчас обстоят дела.

Настало время подумать, что делать дальше.

Когда он смотрел на Деллу, то видел солдата, которого убил, последнего в длинной цепи неплохих парней. Глядя на Камерона, Делла вспоминала, что потеряла все, что любила и чем дорожила. Может быть, теперь, когда она вынуждена осознать и принять смерть Клер, ей удастся оставить прошлое позади. Но лишь в том случае, если он покинет ее.

Он мог дать ей достаточно денег на обратный путь в Техас и поговорит с Меркатором Уордом о назначении ей содержания и о наследстве. А тогда…

Делла сбросила туфли, пересекла террасу, подошла к Камерону сзади, обвила руками его талию и прижалась к нему.

– О, Джеймс! – Голос ее, полный страдания, был так тих, что он едва расслышал слова – Моя дочурка мертва. Я не в силах этого выдержать.

Теперь наконец он мог обнять и утешить ее. Повернувшись, он обхватил ее руками, положив подбородок ей на макушку. Она утонула в его объятиях.

– Скажи, чем я могу тебе помочь, – произнес он хрипло.

– Отведи меня в постель и просто обними, – прошептала она. – Дай мне выплакаться, пока не усну.

Он задвинул шторы, сбросил ботинки, сдвинул подушки к изголовью, потом улегся и протянул ей руки. Она поколебалась, оглядывая его долгим оценивающим взглядом, затем, подняв юбку, коленями стала на кровать. Через мгновение она уже вытянулась рядом с ним, положив голову ему на плечо. Он обнял ее и прижал к себе.

Она положила ладонь ему на грудь, затем рассеянно потянула за пуговицу.

– Я сказала, что думала, будто Клер живет с Уордами. Но это не совсем так. Многие годы меня преследовал сон, в котором я иду за катафалком, ее катафалком, а не Кларенса, как я пыталась себя убедить.

Жар ее тела согревал его правый бок. Он погладил ее руку и попытался приподняться, думая о мягкой полноте ее грудей, прижавшихся к нему. Сегодня она собрала волосы в пучок на макушке, и он ощущал аромат лимона и уксуса, которыми она пользовалась для ополаскивания волос после мытья головы. И еще от нее пахло виски.

Ему приятно было узнать, что она смешивает лимон с уксусом для ополаскивания волос и что не прочь иногда, не в пример большинству женщин, побаловаться рюмкой виски. Ему приходилось видеть ее белье, вывешенное после стирки на кустах в прерии, он знал, что ее рубашки, нижние юбки и панталоны совсем простенькие, отделанные лишь тонкой полоской дешевого кружева. Он пробовал ее стряпню и высоко ценил булочки, которые она пекла. Он видел, как она гладит белье, слышал, как она свистит. Видел ее смеющейся от радости и плачущей от боли.

Он будет любить ее до последнего дня своей жизни. Никакая женщина не заменит ее.

Он посмотрел на ее шелковистую макушку. Пока он предавался размышлениям, Делла расстегнула ему рубашку и просунула под нее руку От прикосновения ее пальцев он напрягся.

– Джеймс, – пробормотала она хриплым шепотом. – Я думала…

– Да? – слово вырвалось, словно стон, потому что пальцы ее скользнули к его талии.

– Я не стану ненавидеть тебя больше, если ты еще раз воспользуешься мною.

Приподнявшись над ней, он взглянул в ее влажные карие глаза с зелеными и золотистыми крапинками.

– Ты уверена?

– Наше перемирие почти закончилось. – Она посмотрела на его губы, и у него пересохло во рту – Нам нужно поговорить. Но не сейчас.

Он потянулся к мелким пуговичкам ее лифа, но вдруг заколебался.

– Делла, все это выглядит так, словно я воспользовался случаем.

– Это я пользуюсь случаем. – Она отбросила его руку и сама расстегнула пуговицы. – Мне необходимо хоть ненадолго избавиться от боли. Я не хочу думать ни о прошлом, ни о будущем. Хочу забыться прямо сейчас. И ты должен мне в этом помочь.

Ее лиф распахнулся, открыв нежные выпуклости грудей. Камерон больше не колебался.

Он неторопливо раздел ее, затем сбросил с себя одежду и стал покрывать поцелуями ее тело.

Делла отвечала на его ласки с такой же страстью, забыв обо всем на свете. Кошмар последних дней отступил. Делла словно заново родилась. Только сейчас она поняла, как сильно любит Камерона.

– Делла…

Он вошел в нее нежно, почти с благоговением.

И начался их полет на вершину блаженства. Они достигли ее в один и тот же момент.

Отдышавшись наконец, Делла запечатлела на его губах поцелуй.

– Теперь я смогу уснуть.

Камерон разбудил ее в семь часов к ужину, который заказал в номер. Потом снова уложил в постель и лег рядом, закурив в темноте, прислушиваясь к ее дыханию и думая о будущем.

Делла сказала, что их перемирие скоро закончится. Нельзя было выразиться яснее.

Глава 21

– Я ненадолго, – сказала Делла, когда кучер помог ей выйти из кареты. – Минут на двадцать, не больше. Не беспокойся обо мне.

Она вдохнула аромат цветов, которые держала в руках.

– Ты найдешь участок Уордов?

Она могла бы найти его с закрытыми глазами. Делла направилась к увенчанным аркой кованым витым железным воротам. Третий раз в жизни она проходила под этой аркой на старое городское кладбище.

Приди она сюда впервые, легко могла бы заблудиться. Узкие, вымощенные гравием дорожки расходились во всех направлениях, то огибая островки высоких сосен, то разделяя участки с высеченными каменными плитами. В некоторых местах участки были отделены живыми изгородями из кустов сирени или вербены. Но сейчас, зимой, они потеряли листву. В других секторах семейные участки обозначались низкими каменными стенами.