Книга Люби меня всю ночь - Нэн Райан

Хелен тоже не спала. Напряженная и взбудораженная, она не могла ни на секунду забыть, что Курт находится в соседней комнате. И что, кроме них, на многие мили вокруг нет ни души. Недаром Хелен не хотела отпускать Чарли. Она понимала, к чему это может привести. Но все оказалось гораздо хуже, чем она ожидала.

Она металась в постели и не могла с собой справиться. Господи, что на нее нашло? Она не знала ни одного мужчины, кроме мужа. Они занимались любовью со всей неуклюжестью, пылом и страстью юных любовников.

И когда Уилла не стало, у Хелен и мысли не возникало о том, чтобы с кем-нибудь заняться любовью. Она ни разу не взглянула на другого мужчину, не говоря уже о том, чтобы испытывать к кому-либо влечение.

Но Курта Нортвея она желала так страстно, что лишь ценой невероятных усилий сдерживала себя, чтобы не оказаться в другой комнате, в другой постели, рядом со смуглым мужчиной, в его сильных объятиях.

Беспокойно ворочаясь на мягкой перине, она пыталась представить себе, как Курт отреагирует, если у нее хватит смелости прийти к нему, и надеялась вопреки здравому смыслу, что он сам придет к ней. И тогда весь мир перестанет существовать. Останутся только он и она.

Но в глубине души Хелен знала, что он не придет. Из соседней комнаты больше не доносилось ни звука. Видимо, Курт уснул.

Однако Курт не спал. Он просто разделся и лег.

Их с Хелен разделяет лишь тонкая стена. Они одни в пустом доме. Так просто, так легко войти к ней в спальню, разбудить поцелуями и заняться любовью, пока она, теплая и томная, не очнулась от сна. Инстинкт и знание женщин подсказывали ему, что вначале Хелен, возможно, будет сопротивляться, но в конечном итоге сдастся, уступив его ласкам.

Курт вскочил с постели и решительно направился к открытым французским окнам. Но на пороге помедлил, впервые в жизни испытав неуверенность. Затем, испустив долгий вздох, вернулся назад.

Разгоряченный, он стянул с себя ночную рубашку, голый забрался в постель и, скрестив руки под головой, лежал в лунном свете. Его напряженное тело влажно поблескивало от испарины, кровь кипела в жилах, чресла пульсировали от мучительного желания.

Курт стиснул зубы, проклиная себя за то, что позволил Чарли уехать и теперь мучается.

Господи Иисусе, как же он выдержит эти четыре дня и ночи, не прикоснувшись к прелестной колдунье, в которую по глупости безнадежно влюбился?

Глава 39

Наконец наступило утро, и двое измученных, издерганных молодых людей встретились в кухне. Завтрак прошел в натянутом молчании, и оба испытали облегчение, когда он закончился.

Поднявшись из-за стола, Хелен сказала, не глядя на Курта:

– Доктор Ледет не велел вам переутомляться. – Она взяла его пустую тарелку. – Если хотите, можете отдохнуть до обеда, я вас не побеспокою. У меня полно дел.

– Я не устал, – солгал Курт. – Пожалуй, мне следует навестить Рейдера. Бедняга, должно быть, недоумевает, куда это я подевался. – Он усмехнулся и добавил: – А потом я мог бы заняться прополкой. Сорняки, наверное, совсем распустились в мое отсутствие.

Он выдавил смешок, но Хелен даже не улыбнулась. Она собрала тарелки и поставила на кухонный шкафчик.

– Если вы чувствуете, что в состоянии ездить верхом и полоть, тогда… может… – Она запнулась, сделала судорожный вдох и задержала дыхание. – Может, вам пора… переехать в пристройку?

Курт поднялся.

– Да, конечно. Я сегодня же заберу наши с Чарли вещи из комнаты для гостей. – Он подошел к задней двери. – И сегодня же переберусь в пристройку, – обронил он, не оглядываясь, и вышел наружу.

Хелен перевела дыхание. Из кухонного окна можно было видеть, как он быстро пересек задний двор, миновал ворота и зашагал по тропинке к конюшне. Она продолжала стоять у окна, когда Курт вышел из загона, ведя за собой оседланного Рейдера. Огромный жеребец громко ржал, вскидывал голову и нежно тыкался в плечо хозяина, вне себя от радости, что тот наконец объявился.

Прежде чем вскочить в седло, он обхватил голову жеребца, прижался к ней щекой и что-то прошептал на ухо животному, улыбаясь и похлопывая его по гладкой шее.

Рейдер замотал головой, и Хелен поняла, что Курт спросил жеребца, готов ли тот к скачке. Она не могла удержаться от улыбки при виде неподдельного энтузиазма красавца скакуна. Курт расхохотался, перебросил поводья через шею Рейдера и легко вскочил в седло.

Жеребец сорвался с места и вылетел из загона. Огромный, с развевающейся гривой и вытянутым хвостом, двигаясь с невероятной скоростью и изяществом, он скакал по узкой тропе между садом и огородом, направляясь прямиком на простор северного поля.

Хелен с улыбкой смотрела им вслед, вспоминая то утро, когда сидела на спине могучего жеребца, который несся по кромке обсаженного деревьями поля. Она помнила свое волнение и восторг, помнила, как смеялась и вскрикивала, цепляясь за мускулистую руку, крепко обвивавшую ее талию.

В считанные секунды всадник и лошадь скрылись за высившимися позади сада соснами.

Мысли Хелен обратились на хозяйственные заботы. Слава Богу, Курт исчез с ее глаз, осталось только выбросить его из головы.

Что-то задело ее юбки. Опустив взгляд, Хелен увидела Доминика, который терся о ее ноги. Она присела на корточки и погладила страдающего от одиночества кота.

– Что, уже соскучился по Чарли? – ласково проговорила она. Ответное мяуканье, тихое и жалобное, прозвучало как плач ребенка. – Мне очень жаль, Доминик. Я тоже скучаю по нему. Но через несколько дней он вернется, и тогда… тогда… – Она удрученно замолкла, продолжая гладить шелковистую шерстку. Если они соскучились по Чарли через несколько часов после его отъезда, что с ними будет, когда он уедет насовсем? Вместе с отцом.

Судорожно сглотнув, Хелен выпрямилась. Продолжая ворковать с котом, она налила в блюдце свежие сливки и поставила перед ним. Доминик взглянул на нее, затем на блюдце, понюхал его, но, даже не притронувшись к густой белой массе, уныло двинулся прочь. Заинтригованная, Хелен тихо последовала за ним. Как она и ожидала, Доминик направился в комнату для гостей и запрыгнул на кушетку, где спал каждую ночь с Чарли, и с горестным урчанием свернулся клубочком в углу.

– Ничего, привыкнешь, – сказала Хелен, обращаясь не только к избалованному животному, но и к самой себе.

Что ей нужно, так это физический труд. Как говаривала бабушка Берк, боль в спине – лучшее лекарство от сердечной боли. Схватив шляпу от солнца и рабочие перчатки, Хелен решительно направилась в огород.

Там было жарко и тихо. Ни ветерка, ни облачка в небе. Солнце безжалостно палило. В считанные минуты Хелен взмокла от пота, но продолжала работать.

Она все еще трудилась, когда, подняв глаза, увидела Курта, спешившегося на краю огорода. Хелен медленно выпрямилась.