Книга В твоих объятиях - Ли Гринвуд

Даже если Тринити не позволит приговору свершиться, она все равно вечно будет беглянкой. Ей придется вернуться к тому образу жизни, который она вела в Аризоне, до конца жизни оглядываясь через плечо.

Виктория сомневалась, что сможет это выдержать, особенно после того, как представила себе дальнейшую жизнь с Тринити.

Она вспомнила, как считала жизнь тяжким грузом и желала, чтобы она как-то закончилась. А теперь не представляла ничего прекраснее, чем провести ее с Тринити, родить ему детей, делить с ним счастье и успехи и утешать, когда ему будет плохо. Все, чего она хотела от жизни, было связано с этим человеком.

– Он очень похож на тебя, – сообщила она Дьябло, когда тот осторожными шагами приблизился к забору, чтобы взять сахар из ее руки. – Ты бесишься, потому что кто-то причинил тебе боль, и решительно настроен выместить это на каждом. Он злится на себя и не может себя простить. Вы оба должны понять, что это что-то, на что вы никак не могли повлиять. Ничего не могли сделать, чтобы это предотвратить. Вам нужно теперь позабыть об этом, чтобы не испортить остаток вашей жизни.

– Вы всегда разговариваете с лошадьми, мэм? – спросил Уорд. Виктория не слышала, как он подошел. Он принес уздечку и седло, о которых она попросила.

– Часто животным легче сказать кое-что, чем людям.

– Почти всегда легче. Если вы говорите о Тринити.

– Вы когда-нибудь пытались что-то ему растолковать?

– Все время. Я говорил, что не надо ему возвращаться в Техас. Я говорил, что не надо покупать это ранчо. Я говорил, что надо избавиться от этого коня.

– Неудивительно, что он вас не слушал, – кивнула Виктория. – Вы даете ужасные советы.

– Я должен был догадаться, что вам они не понравятся.

– Почему?

– Вы согласились вернуться в Техас, зная, что Блейзер хочет вас повесить.

Виктория невольно рассмеялась:

– Действительно, это звучит безумно. Но хотя это и правильный поступок, особого выбора у меня не было.

– И еще вы считаете, что этого дьявола можно приручить лаской. На мой взгляд, это чистое безумие.

– Посмотрим. Вы поможете мне его оседлать?

– Нет, если вы собираетесь на нем ехать. Тринити свернет мне шею.

– Я не собираюсь ездить на нем. Я просто хочу посмотреть, как он воспримет седло.

– Воспримет он его хорошо. Только глаза станут белыми по краям.

– Я хочу убедить его, что не причиню ему боли.

– Зря тратите время. Не знаю, что с ним случилось, но этот урок он никогда не забудет.

– Вы то же самое думаете о Тринити?

Уорд посмотрел ей прямо в глаза:

– Да, мэм, именно так. Что-то внутри его переломано. Я не говорю, что вы не сумеете слегка это поправить, но не представляю, как вы сделаете это с конца веревки.

Неприятное напоминание о том, что ждет ее в Бандере, притушило энтузиазм Виктории.

– Снимите перекладины. Тринити найдет Чока и докажет, что я не убивала Джеба.

– Надеюсь, что так. Однако на вашем месте я поискал бы другую линию защиты.

– Какую, например?

– Например, поискал, кто его убил.

– Значит, вы не думаете, что это сделала я?

– Тринити охотился за девятнадцатью людьми. Восемнадцать захватил. Он не привез бы вас сюда – как бы ни сходил по вас с ума, – если бы не был уверен, что вы этого не делали. А того, что считает Тринити, для меня достаточно.

Виктория переступила через снятые перекладины кораля.

– Передайте мне уздечку.

Говоря ровным певучим голосом, Виктория протянула жеребцу ладонь с сахаром. Дьябло взял сахар и спокойно стоял, пока она надевала на него узду. Казалось, его это вообще не встревожило.

– Кто-то очень хорошо его выучил.

– Вы только гляньте на его шрамы и сразу поймете, почему он забыл все уроки.

Виктория не могла без боли смотреть на рубцы на боках великолепного жеребца. Кто-то изодрал их шпорами. Она накрыла широкую спину коня одеялом и сразу почувствовала, как он задрожал. Она отступила подальше и посмотрела ему в глаза. Действительно, зрачки его начали сужаться. Дьябло стоял совершенно спокойно, но глаза выдавали. Это были глаза опасного животного.

– Вам придется положить на него седло. Я его не подниму, – сказала Виктория.

Уорд поднял седло на спину Дьябло. Виктория потянулась к подпруге.

– На вашем месте я не стал бы затягивать подпругу очень сильно, – предупредил Уорд. – Он тогда начинает брыкаться.

– Ладно. Но я хочу, чтобы он походил под седлом часа два. Если никто не поедет на нем, может быть, он начнет забывать, что с ним произошло.

Однако, поглядев в его глаза, Виктория засомневалась, что Дьябло когда-нибудь это забудет. Он теперь смотрел на нее почти белыми глазами, зрачки превратились в крохотные точки.

Виктория наблюдала за Дьябло из тени трех пекановых деревьев, посаженных так, чтобы они затеняли одну сторону сарая и угол кораля.

Это был третий день, когда она надевала на него седло, и в это утро глаза его почти не изменились.

Она сидела на скамейке, сооруженной вокруг одного из деревьев. Ей следовало бы пойти в дом и позаботиться об ужине – она уже выяснила, что если стряпает Уорд, ей не проглотить ни куска, – но ей хотелось еще немного побыть одной. Она знала, что делать этого не стоит, потому что тут же в голову начинали лезть мысли о Тринити. От этих мыслей она не могла уснуть по ночам.

Она откинулась назад и оперлась спиной о дерево. После почти бессонной ночи она засыпала. Солнечное тепло лишь усиливало дремоту. Не было никакого смысла стараться бодрствовать. Сон сократит скуку долгих часов.

Виктория беспокойно металась в постели. Тринити отсутствовал уже три ночи, и ей не удавалось заснуть. Теперь она жалела, что задремала под пекановым деревом, но тогда у нее веки слипались от усталости.

Она встала с постели. Сегодня она решила лечь в комнате Тринити, в надежде, что там ей будет лучше спаться. Не получилось. Она только ярче представляла себе, как они занимались любовью. После нескольких минут воспоминаний о тех чудесных вещах, которые он проделывал с ее телом, ее начало трясти от желания, которое только Тринити мог удовлетворить. Нет, она больше не может лежать в постели.

И можно не одеваться перед тем, как спуститься вниз. Уорд спал в сарае, а в доме она была одна. Она не зажгла лампу. В этом доме она знала каждую половицу. А полная луна заливала светом все снаружи дома.

Она посмотрела через северное окно на равнину, в сторону Бандеры. Это был маленький захолустный городишко, но в нем был ключ ее будущей жизни. Большинство людей, приходивших к Джебу на вечеринки, жило в Бандере. Они никогда ей не нравились, как, впрочем, и город.