Книга Гренадер - Олег Быстров

Саблин задумался — как выбираться? Поручик понятия не имел, где сейчас находится. А время поджимало. Резидент на свободе, готовит подрыв штаба и Цитадели. Наверняка у него есть ещё исполнители. Всё это немедленно должен узнать Иоффе.

Он посмотрел в разбитое окно: темень и дождь. Ни малейшей подсказки, куда идти. И поляк… Прикажете тащить его на себе? Вместе со стулом? Где же стрелки, обещанные Хеленой?

Эх, Хелена… Сердце болезненно сжалось. Тотчас, словно кто-то подслушал его мысли, снаружи мелькнул свет, раздался звук мотора. Машина затормозила, и второй раз за вечер, а вернее сказать за ночь, беспощадный прожектор высветил дом. Мегафон прорычал:

— Эй, есть кто живой?! Выходи по одному, с поднятыми руками! Если есть оружие, бросайте у входа.

Второй раз повторять не буду, открываю огонь из всех стволов. Надоели уже!

Быть может, это были те же стрелки, что и у схрона Слона. Нет ребятам никакого покоя, невесело подумал Саблин. Знай мотайся под дождём, разгребай трупы. Подошёл к двери, крикнул из-за створки:

— Я поручик российской армии Саблин! Оружия нет, выхожу с поднятыми руками. Не пальните сгоряча!

— Выходи, поручик, — отозвался мегафон. — Посмотрим, что ты за гусь. Только без резких движений. Дёрнешься — пристрелим!

Нет, воистину сегодня всё повторяется, отстранение подумал Саблин. Пристрелить его уже обещали. Столь же отстранённо он посмотрел на трупы боевиков, сваленные в кухоньке. Навскидку человек пять — семь.

Крикнул: «Выхожу!» — и шагнул на крыльцо.

Опять «Сокол», опять пулемёт, нацеленный, кажется, прямо в лицо. В слепящем свете прожектора, таком, что слезу давит из глаз, приближался некто в дождевике с капюшоном. Сзади мелькали неясные тени со стволами. Саблин ждал. Человек приблизился.

— Штабс-капитан Смоковников. Ваши документы.

— Поручик Саблин, выполняю особое задание. Документов нет, господин штабс-капитан. Необходимо срочно связаться с подполковником Иоффе, офицером по особым поручениям при командире дивизии. У меня срочная информация и пленный польский националист в доме.

— Проверим, — кивнул капюшон. — Пока стоять смирно, предупреждение остаётся в силе. Коновалов, ко мне! — крикнул в слепящий свет.

Подбежал боец с ранцем американской «болталки» за спиной и с трубкой в руке.

— Связь с Цитаделью, — бросил штабс-капитан. Мимо проскакивали стрелки, шарили по дому.

Свет убавили, Саблин разглядел ещё два тела во дворе.

— Ваш-бла-родие! — донеслось из дома. — Тут мертвяков гора и кровищи!.. И один живой, привязан!

— Это всё вы наваляли? — удивился офицер. Сейчас стало видно его лицо, усталое, осунувшееся. — Экий вы, поручик, хват, — с долей уважения произнёс он.

— Долго рассказывать, господин штабс-капитан. Поторопитесь со связью. Повторяю, дело государственной важности и не терпит отлагательств.

В это время в трубке запиликало, зашуршало.

— Вот и связь, поручик. Сейчас всё выясним. — И уже в трубку: — Дежурный? Штабс-капитан комендантской роты Смоковников. Подполковника Иоффе вызывает поручик Саблин. Утверждает, особое задание. С ним пленный. Да. Срочно. Жду.

Ожидание тянулось медленно. Саблин вдруг почувствовал, как он адски устал. Ноги еле держат, в глазах плывёт, но он сделал над собой усилие: нужно собраться. Наконец в трубке откликнулись.

— Слушаюсь, — подтянулся капитан. — Думаю, в течение десяти минут. Слушаюсь! — И Саблину: — Прошу в машину, господин поручик. В «Сокола». — И в дом: — Никитский! Пленного в «Сокола»! — И, обернувшись к броневику: — Саламатин! Господина поручика с пленным срочно в Цитадель! Жми на всю железку, будут мешаться под ногами статские — сбивай с дороги!

— Где мы находимся? — устало спросил Саблин.

— Улица Короля Лещинского. Справа вокзал, слева центр, а тут какие-то задворки. Ну ничего, Саламатин водитель что надо, за десять минут домчит. Удачи, господин поручик.

— Благодарю, господин штабс-капитан. Удача нам всем понадобится. Честь имею.

Штабс-капитан козырнул.

Как мотоциклист умудрился заехать на улицу Крола Лещинского, минуя и площадь Бема Яновского, удивился Саблин. Видно, знал какие-то просёлки. Да, у террористов всё просчитано, а у нас?

«Сокол» рванулся в ночь.

Наутро бойцы лонзановской и галицкой комендатур, плюс прикомандированные из других застав города начали обход квартир в доходных домах на Лесной улице. Унтер и стрелок — таких пар организовали около сотни. Плюс обер-офицеры, курирующие разбитую на сектора улицу. Военные заходили в подъезды, стучали в квартиры. Пшепрашем, панове, звиняйте, господа, проверка документов. О, нет, мадам, ничего страшного. Плановое мероприятие, не более.

У всех участников поиска помимо данных: Владек Шиманский, пятидесяти лет, мелкий коммерсант — имелось и описание внешности разыскиваемого. Невысоко роста, лысоват, непримечательной наружности, без особых примет. Такой же, как все, человек толпы. Но каждый сотрудник помнил строжайший приказ: найти непременно, хоть носом землю рыть, доставить в ближайшую комендатуру, передать офицеру контрразведки.

К обеду в Цитадель привезли троих Шиманских. Одного, правда, звали Леопольдом, но и его доставили. Для верности. Испуганного до смерти Лео и другого непричастного после тщательной проверки отправили восвояси. В раскинутой сети остался последний, третий, подходивший по всем статьям. Так без стрельбы, без излишней помпы и суеты, тихо и почти мирно, русская контрразведка взяла польского резидента.

Поручик Саблин за это время успел привести себя в порядок. Съел сытный завтрак и поспал часа четыре. (На этом настоял Иоффе.) Даже умудрился просмотреть принесённые Анджеем разведматериалы по новым немецким оружейным разработкам, когда его пригласили в кабинет Иоффе.

При встрече подполковник обнял Саблина, похлопал по плечу:

— Молодцом, Иван Ильич! Большое дело сделал! И насчёт будущего своего не беспокойся. Тут, было дело, Эсперов рапорт написал. О недостойном поведении. Комдив подписал, отправил по инстанции, а сверху в ответ намекнули — мол, оставьте поручика в покое. И всё — sapienti sat.[13]

— А корнет?.. — озаботился Саблин судьбой своего незадачливого соперника по дуэли.

— Переведён в танковую роту под Галич. Служит. Однако расслабляться рано, господа. — Теперь он обращался и к Анджею, который тоже был здесь. — Предстоит главная часть работы: защитить Отечество от угрозы с Запада. Кое-какая информация у нас есть, мы всё обязательно обсудим после знакомства с паном Владеком. Предлагаю соприсутствовать, господа. Прошу, присаживайтесь.

Новый кабинет особиста разительно отличался от старого. Не было ни стеллажей, ни металлического хлама. Теперь не вытащишь из угла немецкую «штурмгевер» или «глаз вампира». Монументальный стол со стопками бумаг, кресло для хозяина кабинета и удобный диван для гостей. Там и присели Саблин с Анджеем. Подследственному полагался стул, поставленный посередине комнаты.