Книга Зеркальные войны. Отражение I - Вадим Бой

Мешаться в общую кучу Мердок не стал. Он присел на крыльцо, обхватил руками голову и стал терпеливо ждать. Вскоре к нему подошел один из десантников.

— Ну, чего зажался? Раненый, что ли? Помощь требуется?

От помощи Мердок отказался.

— Можно мне в казарму? Там у нас аптечка. Перевяжу голову и все в порядке.

Десантник оглянулся на командира.

— Давай, только быстрее. А то мне втык будет.

Мердок вошел в помещение, но никакую аптечку искать не стал. Он прошел в жилой отсек, где рядами стояли двухярусные кровати, открыл окно и выпрыгнул с противоположной стороны здания, где никого не было. Потом, прячась за редкими деревцами алычи побежал к раздолбанному машинами шлагбауму, недалеко от которого медленно шевелил лопастями МИ-24.

Когда стрельба в расположении части стихла, командир экипажа доложил обстановку командованию и снял шлемофон.

— Пойду, посмотрю, что там десантники натворили. Будет о чем ребятам рассказать. А то все сверху да сверху. Кто со мной?

Вызвались идти все, но майор сказал Арсентьеву.

— Ты останешься. Какие твои годы. Вся жизнь еще впереди. И машину без присмотра оставлять нельзя.

Они ушли, а Арсентьев от нечего делать включил приемник и увлекся импортной музыкой, которая забойно неслась из громкоговорителя. Увлекся настолько, что совершенно не заметил, как мужчина в форме киргизского стройбатовца подошел совсем близко к вертолету.

Около КПП Мердок подобрал автомат одного из игроков в нарды. Не отрывая взгляд от МИ-24 он сделал еще один шаг к намеченной цели и запнулся о труп другого убитого. Внезапно мертвец зашевелился и злым женским голосом произнес.

— Дрянь! Заварил кашу, а теперь хочешь смыться без меня!? Попробуй только, пулю в спину получишь!

Мердок наклонился и посмотрел в расширенные как после дозы гашиша черные глаза Азизы.

— Жива, дорогая? Тебе повезло. Ты мне еще пригодишься. Лежи тут пока я не проникну в вертолет. Потом следом за мной беги в кабину. Я ждать не буду.

Арсентьев очень удивился, когда дверь кабины вдруг открылась и на сиденье за его спиной по-хозяйски уселся киргизский солдат с автоматом наперевес. Стрелок строго сказал солдату.

— Немедленно покиньте вертолет. Сюда посторонним нельзя!

На что солдат нагло ответил ему.

— Запрещающей таблички не было!

И ткнул стволом в затылок Арсентьеву.

— Теперь я за командира. Взлетай, иначе твоя мама будет горько плакать о своем погибшем сыне.

И Арсентьев понял, что так оно и получится. Ему враз захотелось в туалет по-большому и вспотевшие руки затряслись крупной безостановочной дрожью.

Дверь кабины снова распахнулась. На этот раз женщина, в грязной одежде, но все же очень красивая и стройная оказалась рядом с Арсентьевым. Она обернулась к солдату и спросила его.

— Ты уже уговорил этого юношу лететь вместе с нами? Или он остается здесь?

Мердок передернул затвор.

— Он согласен. Не так ли, пилот?

Арсентьев с трудом раскрыл пересохший рот.

— Я не умею. Я не пилот.

— А кто же ты?

— Стрелок-радист.

— Значит будешь стрелять. А вертолет поведу я.

Мердок перебрался на командирское кресло. Низкий, басовитый гул турбин повысился на октаву. Винты ускорили вращение по своему бесконечному пути. МИ-24 стал медленно подниматься.

Командир экипажа, услышав знакомый звук прервал беседу с десантниками, обернулся и удивленно прокомментировал увиденное.

— Что за… …!! Он что там делает?! Он же машину мне угробит!!

И во весь опор бросился к КПП.

Зависнув на высоте нескольких десятков метров, МИ-24 развернул морду к казармам. Мердок приказал Арсентьеву.

— Продемонстрируй, нам свое умение, юноша. Ты не забыл как работает пулемет? Азиза, я вижу, что он совсем скис. Приободри его.

Азиза коротко взмахнула прикладом и Арсентьев выплюнул из разбитого рта вместе с кровью несколько зубов. В штанах стало мокро, а пальцы… Пальцы сами, помимо воли стрелка нажали на гашетку.

Первым взлетел на воздух бензозаправщик, который стоял посреди плаца. Взорвался так, что весь плац и находившихся на нем десантников заволокло черным удушливым дымом, а горящая волна бензина подкатила в казармам и складам и деревянные постройки, прокаленные жарким летним солнцем вспыхнули как спички. Затем пришла очередь десантных вертолетов. Пули часто простучали по из дюралевым фюзеляжам подобно дождю, который барабанит о дно тазика и грозные машины за минуту превратились в сырье для плавильных печей. Десантники и наемники вперемешку бросились в разные стороны, убегая от пылающей бензиновой реки на земле и разбушевавшегося вертолета в небе.

МИ-24 стрелял пока не кончились ракеты на подвесках и патроны у пулеметов. Когда последняя ракета довершила разрушения стерев с лица земли КПП, Мердок поднял вертолет повыше и некоторое время с улыбкой любовался на пожар, мертвые тела и покалеченную технику. Потом посмотрел на взлетно-посадочную полосу. «Саблезубый» по-прежнему одиноко стоял на ее краю. Мердок помахал ему рукой, прошептал что то и круто развернул вертолет к горам.

Азиза спросила.

— Мы уходим? А с этим парнем что прикажешь делать?

Мердок пожал плечами.

— У него иссяк весь боезапас. Больше он мне не нужен. Дарю его тебе.

Через пять минут, когда вертолет уже летел над горами, от него отделилась черная точка и упала в пропасть. Подарок Азизе не понравился.

Соболь и Гром, обожженные, грязные и усталые сидели на теплом металлическом ободе запаски от «Урала». Передавая друг другу фляжку с водой, они вприщур смотрели на догорающие останки вертолетов, дымные шлейфы, обозначающие склад и казармы, группку наемников в центре плаца и перебрасывались скупыми фразами.

— Как тебе местный плов? Накушался?

— Нехилая боевая операция.

— Н-да, это не на «кукушке» сидеть.

— Истребитель держат?

— Да, там Гена с ребятами.

— Надо Корина профильтровать.

— Согласен. Интересно, что он слепит?

Вскоре прилетел вертолет, забрал убитых и раненых, а особисты пообщались с оставшимися в живых десантниками, экипажем МИ-24, пленными наемниками и только к утру разыскали Бориса, который расположился в охраняемой палатке недалеко от истребителя и прямо на месте провели допрос. Отвечал первый пилот неохотно. По его словам выходило, что самолет захватили сразу после посадки неизвестные люди в военной форме, но Павел успел уничтожить аппаратуру опознания «свой-чужой» и его за это убили. Потом, когда началась перестрелка, Борис забрал у одного из убитых наемников автомат и стал огнем из него удерживать самолет. А уж почему взлетел и открыл пальбу по своим боевой МИ-24, ему, Борису, это совершенно непонятно, так как все происходило более чем в полутора километрах от «Саблезубого».