Книга Секрет рисовальщика - Рольф Майзингер

— Постой! — окликнул меня лейтенант.

Он достал свой бумажник и поманил рукой.

— Вот тебе чирик, а то у тебя, поди, ни копейки, — протянул он десятку.

— Да ни к чему это, — попытался я отказаться, — у меня еще целых три рубля есть.

— Бери, балда, пока дают!

Народ здесь толпился повсюду. Как я и предполагал, собирались тут не только коллекционеры монет. Там и здесь можно было видеть планшетки со значками и юбилейными медалями, старинные аптечные флакончики с гербами в виде двуглавого орла. В одном углу занял место продавец старых открыток и спичечных коробков. Филателисты тусовались отдельно, в стороне от нумизматов, и молодое поколение собирателей, иначе просто мальчишки, явно с большим интересом рассматривали эти яркие бумажные квадратики, нежели потемневшие от времени медные кружки. Прежде чем отправиться к нумизматам и бонистам, я остановился у пожилого мужика, который бережно перекладывал книжные издания по монетам и банкнотам.

— Ищете что-то особенное, молодой человек? — скорее по привычке, чем из интереса, спросил он меня.

Я пожал плечами. Во-первых, потому что от такого количества специальной литературы у меня дух захватило. А во-вторых, и в этом было горько признаваться, в выборе эпохи и государства, монеты которых меня по-настоящему занимали, я так пока еще и не определился.

— А, — улыбнулся мужик, — новичок.

Я уже было состряпал обиженную физиономию и собирался возмутиться, но передумал и откровенно признался:

— Так точно, новичок.

— В таком случае, — снисходительно обратился он ко мне, — могу лишь дать совет.

Я согласно кивнул.

— Собирайте Древнюю Азию, юноша! К ней у нумизматов до сих пор нет должного интереса. А это очень печально. Ведь здесь скрываются такие невероятные запасы знаний! — Он сунул мне под нос средней толщины книжицу. — Вот, пожалуйста, «Монеты Рожаддина, уйгурского повстанца». Издание семьдесят третьего года. Уже сейчас редкость. Или вот «Монеты Китая» Быкова. Всего двадцать рублей прошу.

Я поблагодарил его за совет и двинулся дальше.

Конопатого парня из краеведческого музея я увидел издалека. Он с видом знатока шагал вдоль рядов с открытыми альбомами и аккуратно разложенными прямо на столе нумизматическими сокровищами. Стараясь не привлекать к себе внимания, я двигался за ним. Мне вдруг очень захотелось посмотреть, как он будет вести свои торговые дела. Кроме того, мне казалось, что увидел я его там, в музее, неспроста. Вот ведь и на эту толкучку попал только благодаря ему… В это время Василий, во всяком случае так называл его мужик в кепке, остановился у одного торговца монетами. Того окружало несколько пацанов с горящими глазами.

— Это и есть гривенник, — с удовольствием наблюдая за реакцией мальчишек, голосом учителя пояснял мужик. — И чеканился он во времена Елизаветы Петровны. А знаете, кем она была?

— Царевной, — с готовностью выпалил один из пацанов.

— Не царевной, а царицей, — усмехнулся мужик. — А еще дочерью Петра. А вот эти большие медные лепешки — знаменитые екатерининские пятаки.

— А «сибирские», с бобрами, у вас есть? — неожиданно для всех и чересчур громко поинтересовался Вася.

Все враз обернулись в его сторону.

— Простите, не расслышал… — медленно произнес хозяин екатерининских пятаков.

— Ну, с бритыми бобрами! — самодовольно повторил конопатый.

— Вы, по-видимому, имеете ввиду стриженых собольков? — поинтересовался кто-то со стороны.

По тому, как веснушчатое лицо верзилы залилось краской, даже пацанам стало ясно, что Вася облажался. А потом грянул смех. Да такой, что зазвенели стекла в оконных рамах. Вася тоже заулыбался, и дождавшись, когда окружившие его перестали смеятся, заявил:

— Стриженые соболя или бритые бобры, не все ли равно?! Вы мне ответьте, у вас «сибирские деньги» есть?

Мужчина, к которому Вася обращался, махнул ему рукой:

— Иди здесь вот погляди!

Я протиснулся через частокол подрастающего поколения коллекционеров и тоже стал рассматривать предложенные мужиком на обмен и продажу экспонаты. Сразу бросалось в глаза, что и он специализировался на различных предметах собирательства. На его лотке наряду с нумизматическим материалом красовались наградные кресты царской России, немецкие знаки отличия времен первой и второй мировых войн и еще многое другое. Однако мое внимание привлекла пачка старых фотографий. Черно-белые снимки были накрест перетянуты бечевкой. Что именно так заинтересовало меня в этих немых свидетелях давно минувших дней я, наверное, не смог бы объяснить. На верхнем, и единственном доступном взгляду снимке были запечатлены две девушки в косынках рядом с каким-то допотопным трактором.

— Я мог бы просмотреть эти снимки? — прозвучал мой вопрос.

Мужчина без особого желания стал распутывать бечевку. При этом сразу расставил все точки над «и»:

— Только продаю я их все вместе. Комплект.

Я принял освобожденные от «пут» фотографии из его рук и стал их рассматривать. При этом я чувствовал на себе пытливый взгляд их хозяина.

— Вы ищете что-то определенное? — наконец спросил он.

Боже мой, как я ненавидел этот вопрос! Самый распространенный и надоедливый вопрос на любой тусовке коллекционеров. Вопрос, на который зачастую нечего ответить. Ибо если признаться, что тебе просто интересно взглянуть поближе на ту или иную вещь, то можно сразу рассчитывать на своеобразный разгоняй со стороны хозяина этой самой вещи. Мол, здесь вам не музей! Что здесь рассматривать! Либо покупаете вещь, либо даже нечего ее трогать. Вот и приходится выдумывать очередную отговорку. Правда, зачастую ответ звучит откровенно нелепо. Конечно, только в том случае, если ты действительно не представляешь себе, что тебя по-настоящему интересует. Я быстро перетусовывал фотографии в надежде пересмотреть их раньше, чем мне пришлось бы отвечать на его вопрос. И тут я чуть не вскрикнул. Изображение, которое бросилось мне в глаза на очередной карточке, настолько меня поразило, что я на какое-то мгновение просто потерял связь с окружающим меня миром. Я буквально впился глазами в картинку… Там, на фоне хвойного леса, было запечатлено ветхое строение, точь-в-точь похожее на то, что приснилось мне в автобусе. Тот самый сарай! Я не верил своим глазам. Мало того, у входа в него фотокамера захватила группу мужчин. Военных. Среди которых эффектно и сразу выделялся мужчина в черной кожанке. Схватив лежащее тут же на столе увеличительное стекло, я с замиранием сердца расположил его над изображением. Когда я наконец рассмотрел лицо человека, а также предмет, который он держал в руках, мне вдруг стало дурно. Такого просто не могло быть! Прямо какое-то наваждение!

— Сколько вы хотите за эту карточку? — не глядя на продавца, резко спросил я.

— Я же вам уже сказал, молодой человек, что они продаются только вместе. Тридцать рублей — и фотографии ваши, — пытаясь понять, что это вдруг со мной произошло, ответил он.