Книга Ставка на Проходимца - Илья Бердников

Так, теперь не торопиться! Медленно, перехватываясь руками, я почти заполз под прицеп, который в воде принял правильное — колесами вниз — положение, и осторожно передвинулся к задней кромке прицепа. Автопоезд мы покидали через верхний люк, бывший сейчас практически недоступным: меня бы попросту унесло течением, если бы попытался добраться до него. Так что стоило попробовать проникнуть внутрь прицепа через изрядно испорченные ударом задние двери, уповая на то, что их не перекосило и не заклинило.

Я практически ничего не видел в наполненной всякой грязью и мутью воде. То есть я-то совсем ничего не видел, даже когда молнии освещали округу яростным трепещущим светом, но вот сенсоры шлема старались вовсю, пытаясь отобразить окружающее меня, забитое частицами грязи и мусора пространство. Интегрированные в шлем фонари я выключил: из-за их работы только мутное сияющее облако крутилось перед забралом.

Все героические, но малополезные попытки сенсоров подробно отображались на прозрачном забрале, так что я видел что-то вроде несущейся вокруг меня пурги, а сильное течение добавляло натуралистичности этой иллюзии, напоминая ураганный ветер. Правда, полноту картины портили сполохи молний, но я был непривередлив, тем более что мелькание света можно списать на воображаемый, раскачиваемый ветром плафон фонаря. Я даже замер, наблюдая окружающую меня круговерть, зацепившись поясным многофункциональным карабином за какую-то деталь.

Пузырьки воздуха, мусоринки… они мельтешили, крутились в струях воды, светились в лучах двух моих фонарей… Словно снег на ветру.

Реальность стала удаляться, уступая место воспоминаниям.

Метель. Метель в январе… Память услужливо подбросила подробности того вечера: вихрящийся снег, свет фонарей, запах свежести. Девушка, что шла под руку со мной…

Я взглянул на нее. Низко надвинутый капюшон скрывал лицо, но я знал, кто идет со мной рядом. В моей памяти это должна была быть Катя, с которой пару лет назад я вот так же шел через метель, возвращаясь из кафе. Я потратил тогда почти всю свою наличку, но покутили мы здорово, и я совсем не собирался переживать из-за того, что мне еще неделя до зарплаты…

В тот вечер я не думал о будущем: мне было хорошо именно в тот момент, в той, заносящей город метели… Казалось, что Катерина разделяет мое мнение, переживания, надежды… Что она идет по жизни вместе со мной так же согласно, как сейчас: синхронно загребая пушистый снег ногами, жмурясь от кидаемых ветром в лицо холодных хлопьев, но храня внутри тепло…

Но сейчас я твердо знал, что мы не будем вместе.

— Катюш… — позвал я такую близкую тогда и такую далекую сейчас девушку.

Моя личность словно бы раздвоилась, оставаясь одновременно тем, прежним парнем, что брел зимним вечером с девушкой из кафе, и будучи уже новым мной — Проходимцем, прошедшим несколько миров, повидавшим кровь, смерть, воскрешение и новую любовь. Этот новый я со снисходительной усталой усмешкой наблюдал за мной прежним, иронически рассматривая наивного глупца, замкнутого в своем жизненном цикле и пытающегося вжиться в роль стандартного городского обывателя с его мелкими желаниями, притязаниями, надеждами…

Девушка подняла голову, откинула изящным жестом капюшон и… время замерло, смотря на меня темно-зелеными глазами Илоны. Господи, как она была красива! Еле движущимися точками висели хлопья снега вокруг точеного лица, пышных локонов волос, словно не решаясь коснуться шедевра теплой женской красоты. Вот только грустная и недоуменная улыбка кривила ее полные, красиво очерченные губы, словно она тоже ожидала увидеть кого-то другого на моем месте. Словно она вот-вот скажет что-то важное, что перевернет весь мир, разойдясь волнами резонанса в этой медленной метели…

Легкая снежинка коснулась ее кожи, от невесомого удара черные трещины безжалостной паутиной пробежали по лицу Илоны, словно оно было вылеплено из фарфора, и лицо разбилось, разлетелось на осколки, осыпаясь в свежевыпавший снег…

Темная масса, пронесшаяся невдалеке от прицепа, заставила меня очнуться. Я не понял, что это такое было, но меня чувствительно качнуло током воды, и здравый смысл, пробиваясь через осколки переживаемых наяву снов, подсказывал, что пора выбираться на скалы, прихватив из прицепа веревку.

Я потряс головой, пытаясь избавиться от настойчивого видения. Выключил фонари, чтобы убрать иллюзию метели. В голове прояснилось немного: я снова стал адекватно воспринимать окружающую обстановку: глубину в несколько метров, стремительный ток воды, несущий мусор, грозу над водой, корму автопоезда… Вот только смутное эхо пережитых чувств продолжало звучать внутри сжавшегося сердца. Словно я потерял что-то важное, но никак не мог осознать эту неуловимую потерю.

Я собрался с духом и передвинулся к середине нижней кромки торца прицепа, пытаясь открыть двери за ручку. Рюкзак с массивным булыжником внутри здорово мешал моим перемещениям и стараниям проникнуть в прицеп. Наконец, к немалой моей радости, массивная дверь поддалась и даже приоткрылась на расстояние, достаточное для того, чтобы пропустить меня вместе с осточертевшим рюкзаком. Завихрения воды всячески пытались осложнить процесс проникновения, но я все же умудрился пролезть в то и дело норовящую сузиться щель. Таинственная тень еще пару раз мелькала возле прицепа, но я решил не обращать на нее внимания: кто знает, может, это всего лишь трупы утонувших животных, что теперь болтаются в струях водяного потока…

Очутившись внутри прицепа, я снова включил фонари шлема и обрадованно заметил, что здесь вода была намного чище, чем снаружи. Это давало хорошие шансы найти все-таки злополучную бухту троса.

— Если уж глаза видели, а мысль закралась в ум, то чего было не взять ее сразу?! — недовольно бормотал я, копаясь в куче коробок и различного хлама, половина из которого непринужденно плавала под крышей прицепа. Рюкзак с булыжником упрямо клонил меня вперед, так что мне пришлось встать на колени и буквально присесть на пятки, чтобы не падать на живот. Пачки овсяных хлопьев, мусор, какие-то коробки роились вокруг меня, кувыркались в завихрениях от моих движений…

Оп!

Что-то схватило мою руку чуть выше локтя.

Сердце прыгнуло вверх и застряло в горле. Я рванулся, оборачиваясь, пытаясь оттолкнуть невидимое существо, теряя равновесие… Вода мешала, тормозила движения, словно я был в кошмарном сне. Ярко освещенное барахло болталось возле забрала, не давая рассмотреть напавшего на меня противника. Ботинок комбинезона угодил во что-то, пискнувшее так громко, что, кажется, этот писк проник ко мне в голову. Это при практически звуконепроницаемом шлеме!

— Ну и зачем так орать?! — спросил голос Ками внутри шлема. — И драться?

Я замер, пытаясь успокоить безумное, со всхлипами, дыхание. Перед глазами поплыла светлая рябь от гипервентиляции…

— Ты в порядке? — осведомилась девушка. — Приблизиться к тебе можно? Пинаться больше не будешь?

Ками развела в стороны упаковки овсяных хлопьев и прижалась забралом шлема к моему забралу.