Книга Противостояние - Дмитрий Шидловский

— Матвей…

— Исполнять.

Сержант бросил на Ивана такой яростный взгляд, что тот, не говоря больше ни слова, перекатился к капитану и, положив ему руку на плечо, произнес:

— Отходим.

Капитана дважды просить не пришлось. Он немедленно пополз в ту сторону, куда ему указал пограничник, а Иван, придерживая автомат, заспешил за ним.

Вскоре они скатились в овраг и прижались к земле.

— Сдайте оружие, — быстро проговорил Иван.

— Только на заставе, — ответил капитан.

— Оружие, — сухо произнес пограничник, целясь в задержанного.

— Послушай, мальчик, — в голосе капитана появилась мольба, — ты даже не представляешь, что они со мной сделают, если возьмут живым. Мне в плен нельзя.

— Ладно, — после секундного колебания произнес Иван, — пошли.

Пригибаясь, они побежали по дну оврага. Впереди спешил капитан, за ним следовал пограничник. Сзади доносились звуки перестрелки. В густом рокоте многих ППШ Иван явственно различал басовитые трели автомата старшины. Старый солдат вел бой.

Внезапно стрельба стихла, и через минуту Иван услышал короткую очередь из советского автомата. И снова тишина. Иван похолодел. Это могло означать только одно: враги перешли границу, ранили, а потом и добили старшину, и теперь преследуют их с капитаном. Очевидно, то же понял и Антипенко. Он заметно прибавил шагу.

Овраг закончился. Теперь они что есть мочи бежали через лес к заставе, ломая ветки и не разбирая дороги. Слева ударили автоматы. Пограничник и перебежчик рухнули на землю. Но стреляли не по ним. Только две или три случайные пули свистнули над их головами. Было ясно, что в нескольких сотнях метров от них разгорается перестрелка, в которой различались «голоса» как советских, так и североросских автоматов.

Перед ними несколько раз скрипнули ветки, послышались тяжелые шаги. Иван напрягся, и тут же перед ними выросли фигуры начальника заставы капитана Ранге и двух пограничников. Капитан держал пистолет на изготовку. Пограничники, завидев советского капитана, тут же вскинули оружие.

— Не стреляйте, — вскрикнул Антипенко, бросая вперед оружие и вставая на колени. — Прошу политического убежища.

— Он попросил политического убежища. Его преследуют, — подтвердил, поднимаясь за его спиной, Иван.

— Ясно, — буркнул капитан. — Вам и Котману доставить задержанного на заставу. Ширяев, за мной. Доложить обстановку лейтенанту Баринову, для сообщения в штаб. Судя по всему, границу пересекло уже не меньше взвода.

Вокруг них нарастал шум разгорающегося боя.

* * *

Алексей подошел к жаровне и в очередной раз посмотрел, насколько готово мясо. Это был редчайший случай, когда ему удалось выкроить выходной день и выехать с семьей на природу. В этот раз решили приготовить барбекю. Раньше, до войны, они часто собирались вот так, в их загородном доме в Хиттало, жарили шашлык или барбекю. Теперь не то. И времени нет, и друзья… А могут ли быть вообще у первого лица государства друзья? Алексей бросил взгляд на гостей — сидящих в непроизвольных позах и беседующих с Екатериной супругов Путиловых. Петр Путилов — сын того самого Путилова, который незримо определял политику государства больше двадцати лет. Старик ушел на покой в конце войны. Устал… Или просто члены его клана хотели замять дела, связанные с теневыми операциями с фашистами. Северороссия все-таки посредничала в выкупе немецких евреев союзниками, и немало, ой как немало золота и валюты осело на счетах североросских банкиров и промышленников. И Путиловых в первую очередь. А может, не только от евреев? После Сталинградской битвы, когда стало ясно, что Германия надорвала свой пуп в войне с Советским Союзом, на тайном собрании немецких промышленников и финансистов было принято решение готовиться к послевоенному переустройству страны… без Гитлера. Опасаясь контрибуций и ареста счетов после поражения нацистов, они начали выводить свои капиталы за границу, через Швейцарию… и Северороссию. А с сорок четвертого к этому потоку присоединилось и золото нацистской партии. Впрочем, когда Алексей попытался расследовать это дело, ему позвонил сам старик Путилов и спросил своим скрежещущим голосом:

— Алексей Викторович, ну зачем вам это надо?

— Это касается безопасности и экономических интересов Северороссии, — проговорил Алексей.

— Уверяю вас, безопасности это не грозит, — просипел старик. — А что касается экономических интересов… Что, на ваш взгляд, сейчас самое важное для страны, с экономической точки зрения?

— Восстановление промышленного потенциала, прежде всего в области машиностроения. Инвестиции в науку. Разработка собственных месторождений, чтобы сократить сырьевую зависимость.

— Я бы еще сказал, невозможность бюджета удовлетворить требования профсоюзов по социальным гарантиям, — добавил Путилов. — Они ведь грозят общегосударственной забастовкой. Вот и давайте работать над этими вопросами. А что касается капиталов Третьего рейха, не трогайте вы этого осиного гнезда. Если кое-что выползет наружу, может такое начаться, что и Трумэн на своем посту не усидит. Я уже не говорю о вас. Выиграют от этого только коммунисты. Поэтому давайте заниматься конкретными делами, а не гоняться за призраками.

На следующий день в избирательный фонд Татищева неизвестными спонсорами был перечислен взнос в размере десяти миллионов деноминированных рублей, а Петербургская нефтяная корпорация объявила о намерении вывести свои капиталы из нефтяных разработок в Венесуэле и вложить их в месторождения на Кольском полуострове, несмотря на более низкую рентабельность, «исключительно из патриотических чувств». Еще через день Североросская ассоциация банков объявила о совместном создании венчурного фонда для финансирования наиболее перспективных научных разработок североросских ученых и благотворительного фонда, для выделения грантов и стипендий наиболее перспективным студентам, аспирантам и молодым ученым. Тогда же некий бразильский мультимиллионер немецкого происхождения заявил о страстном желании инвестировать средства в машиностроительные предприятия Северороссии. Еще через три дня профсоюзы неожиданно объявили об отмене планируемой на следующий месяц всеобщей забастовки и выразили желание сесть за стол переговоров с правительством. Почти одновременно с этим старший следователь по особо важным делам, расследовавший дело «О финансовых авуарах в Северороссии НСДАП, СС, Гестапо и германских промышленников, активно сотрудничавших с Гитлером», запросился в отставку. Управление внутренних расследований донесло, что этот человек среднего достатка вдруг оказался владельцем роскошной виллы на Кубе и солидного счета в швейцарском банке. Его помощник, славившийся своей непримиримостью и неподкупностью, разбился насмерть, катаясь на мотоцикле, а основной свидетель по делу, бывший главный казначей североросско-германского Торгового союза, внезапно повесился в своей камере в «Крестах». Алексей понял, что столкнулся с силой, многократно превышающей его собственные возможности. Он еще раз изучил имеющиеся у него материалы и понял, что их публикация действительно могла сильно подорвать веру людей в рыночную экономику и существенно усилить позиции коммунистов. Дело он спустил на тормозах, направив лишь в Союз промышленников послание о целесообразности формирования работодателями частных пенсионных фондов для обеспечения дополнительных социальных гарантий утратившим трудоспособность гражданам. Намек был понят, и фонды возникли почти мгновенно.