Книга Ворлок из Гардарики - Владислав Русанов

– Изволь.

– Кто стрелял в тебя?

– Люди из дружины хевдинга Модольва Кетильсона.

– Не удержусь, спрошу еще. У этого хевдинга имя, обычное для северянина. Он разве не служит Харальду Сигурдассону?

– Прикидывается, что служит, – честно ответил Вратко. – А на самом деле я не знаю, кому он служит. Но подозреваю, что Вильгельму Нормандскому.

– Очень интересно! – покивал старик-хозяин. – И почему же они в тебя стреляли?

Вратко помедлил совсем немного, прикидывая, стоит ли раскрывать всю душу перед въедливым, хотя и вроде бы благожелательным старичком? Вульфер тотчас же обратил внимание на заминку:

– Не хочешь – не говори. У нас свободная беседа. Не допрос ведь.

– Спасибо, – кивнул новгородец. – Теперь могу я спрашивать?

– Если хочешь.

– Какой сегодня день? – Все-таки ему очень хотелось узнать, сколько он пролежал в хижине.

– Через пять дней – Святой Михаил.[88]

– Что?! – Вратко попытался подняться. Три дня прошло с того злополучного похода за водой. Три дня… Да его уже и искать бросили. Похоронили, небось, давно… – Войско норвежского конунга еще здесь?

– Куда ж ему деться? – рассмеялся старик. – Судят-рядят с городом Йорком – на каких условиях горожане признают владычество Харальда. На завтра назначен тинг.[89]Будут решать. Но, я думаю, жители не станут противиться предложению конунга. Худой мир лучше доброй ссоры. Согласятся на все его обещания, выдадут заложников… Помощи-то ждать неоткуда. Где Гарольд Годвинссон? Один Господь ведает.

– А ты откуда все это знаешь? Уж прости мое любопытство…

– А чего же мне не знать? Не в лесу живу.

– А где?

– На опушке! – Вульфер показал на удивление ровные и белые зубы. Прямо как у двадцатилетнего.

– Нет, правда…

– А я и не думал врать. На опушке стоит моя хижина. На излучине Уза. Впереди река, позади лес. С голоду не помрешь. Рыбу ловлю – в Йорк вожу на рынок. Кролика в силок словлю – сам съедаю. Собаку вот кормлю…

Будто бы в подтверждение его слов, в дверь поскреблись. Заискивающее поскуливание яснее ясного дало понять – собаку только вспомни, а она уже на порог.

Хозяин поднялся и толкнул дверь. Вратко удивился – на Руси старались делать двери открывающимися внутрь дома, а не то снегом привалит, вовек не выберешься, так и пропадешь от голода. Здесь же обильных снегов, по всей видимости, не знали.

Пес вбежал, радостно виляя хвостом.

Словен, ожидавший увидеть ночных спасителей, черных, как смоль, лохматых и устрашающе огромных, удивился. Сторож Вульфера ростом едва достигал колена. Кудлатый и вислоухий. Хвост бубликом. Шерсть грязно-белая с забавным черным пятном на спине, наподобие седла.

– Что, Шалун, нагулялся? – Старик потрепал пса по загривку. – Ложись, отдыхай…

– А где?.. – начал Вратко, но смолк, не желая выглядеть дураком – вдруг давешнее приключение на берегу реки ему привиделось?

– Что?

– Да нет, ничего…

– Нет, ты спросить что-то хотел. Спрашивай, не стесняйся. Хоть и моя очередь, но уступлю, так и быть. Не вижу разве, что тебя от любопытства распирает?

Парень набрал воздуха побольше и начал:

– Ты, почтенный Вульфер, где меня нашел?

– На бережку. Голова на суше, а ноги в воде. Сапог ты парень потерял… жалко, хороший сапог…

– Да ну его! – отмахнулся новгородец. – Рядом со мной никаких следов не было? Или, может, видел ты кого? Или что-то?

– О! Вот ты о чем! – Старик рассмеялся, вновь хвастая отличными зубами. – Как же мне не видеть, когда гилли ду меня привел?

– Кто?

– Гилли ду.

– Что за зверь?

– О! Да ведь ты же ничего не знаешь про малый народец! Вот и видно сразу, Вратко из Хольмгарда, что издалека ты прибыл на землю Англии.

– Ну так расскажи… Чего зазря смеяться? – Словен даже обиделся слегка, хотя виду не показал. Не пристало гостю выказывать обиду на хозяина.

– Да я не смеюсь, – уловил его чувства Вульфер. – Ты ведь правда не знаешь о малом народце ничего?

Вратко подумал и кивнул. Что за малый народец такой? Коротышки, что ли, навроде пиктов? Или еще мельче?

– А хочешь узнать?

– Хочу. Только сперва мне к своим надо. Хродгейру рассказать о заговоре.

– Быстро для тебя, русича, викинги своими стали… – многозначительно ухмыльнулся старик.

Новгородец снова ощутил нахлынувшую обиду. Проверяет его Вульфер, не иначе. Хочет узнать, стоит ли перед спасенным мальчишкой всю душу выворачивать?

– Я с ними хлеб вместе ел и пиво пил, – твердо ответил парень. – Хродгейр со своими дружинниками мне жизнь спасли, когда я тонул в море Варяжском. И сражался я с ними вместе против ярлов Эдвина и Моркара.

Старик посерьезнел.

– Ты зря думаешь, что я с большой любовью отношусь к графу Нортумбрии или его шайр-ривам.[90]И большинству земледельцев Англии наплевать, кто будет стричь с них шерсть. Какой бы король ни уселся в Лондоне, на йоркширских холмах все так же будет сменяться зима и лето, будут ягниться овцы и колоситься ячмень. И мне нравится, Вратко, что ты верен дружбе. Не часто встретишь подобное в наше время. – Он хлопнул ладонью по колену. – Я отведу тебя к твоим друзьям. Если сможешь встать, конечно.

– Я смогу! – Новгородец приподнялся на локтях и чуть не упал. В глазах потемнело, раненое плечо отозвалось острой болью.

– Сможешь. Но не сегодня. Завтра.

– Почему завтра? Нужно сегодня…

– Кому будет лучше, если ты упадешь по дороге? Я слишком стар, чтобы нести тебя.

«Сюда же дотащил», – подумал Вратко, но вслух сказал:

– Я не упаду.

– Конечно не упадешь. Если сегодня поешь и поспишь.

– Ладно, – вздохнул парень. – Завтра так завтра. Ты, уважаемый Вульфер, говорил: завтра тинг?

– Да. Завтра тинг. Норвежцы в Йорк пойдут. Я тебя на дорогу выведу. Но сам к ним не пойду. Уж уволь. Правильно, Шалун? – Старик почесал пса за ухом. Мохнатый кобель тихонько тявкнул, словно соглашаясь с хозяином. – А теперь держи горшок. И ложку. А потом еще молока попьешь.