Книга Гнев генерала Панка - Сергей Чичин

— Убедил. — Чумп завистливо вздохнул. — Я вот своего отца не знал вовсе. Вот и гадай, от кого плохая наследственность… Ну, ты всё собрал, чем можно ушибиться да порезаться?

— Абордажный бы мечишко, — застенчиво пожелал Зембус, с надеждой косясь на альва.

— Чур меня! — шарахнулся тот. — Эдаких нечестивых поделок не держим!

— Тогда всё.

— А ты, книгочей? Неужто ни на что не позаришься?

— Сочтёмся…

— Вово! А, ну с тобой всё ясно. — Чумп подобрал диковинный арбалет. — Посчитайте нам всё до кучи. А то я уже за анарала беспокоюсь. Вот уж нескучный перец, как бы сам себе ноги не оттяпал. Или что похуже. Или не себе вовсе. А то опять выпендрится на весь мир, а кому расхлёбывать? Мне, мирному ущельнику… А я так не люблю драться! Сколько? Сколько-сколько???!!! Это за то, что взяли, или за всю лавку???

…Люблю шашлык я жарить

Из свежего мясца,

К которому добавить

Аджики и перца!

Ещё б лучку зеленого,

Позлее чтобы был,

Да кетчупу ядрёного

Эх кто бы мне налил?!

Генерал спроворил изящный для его туши пируэт от очага к разделочному столику, где начинял мясо смесью приправ по собственному рецепту, притопнул каблуками и блаженно заревел припев:

Видишь — гзур идёт?

Зубы настежь!

На шашлык пойдёт!

Дас ист фантастиш!

От мощного командного баса даже стены подрагивали, а уж зеваки, что сбежались со всего квартала послушать бесплатный концерт, и вовсе брызнули от окошек подальше. Мало ли каковы побочные результаты этого искусства. Панк, впрочем, пребывал в самом благостном расположении духа.

Хороши бывают гзуры

С тонкой корочкой румяной.

Коли гзур мясной породы —

На столе он будет главным.

Орки с юга — тоже мясо,

Пошинкуй их с травкой вместе,

Соль и перец всыпь по вкусу

И вари, измазав в тесте.

Видишь — орк идёт?

Зубы настежь!

На пельмени пойдёт!

Дас ист фантастиш!

Метнул мясо в очаг — и пошёл выделывать легкомысленные коленца. Ох, любил генерал народные баллады, даром что уже три поколения гоблинов не пробовали орочьих пельменей. Заведённые хумансами животины, коровы да барашки, жевались легче, усвоялись в желудке лучше и, по слухам, сами подставляли голову под нож, а орки народ такой — с них станется отмахиваться большими ятаганами. Иные же орки, вон хоть тот же Кижинга, вовсе дошли до крайности, в железо зашиваются наглухо, да и мышцы такие, что зубы пообломаешь. Такими пельмешками только незваных гостей потчевать!

Эльфы больно худосочны.

Кейджа хоть и почитают —

На второе сплошь негодны:

Мясом квелым обладают.

На столе они нелепы,

Нет средь них изрядных дуп.

Коли попадутся эльфы —

Смело отправляй их в суп.

Видишь — эльф идёт?

Зубы настежь!

На супец пойдёт!

Дас ист фантастиш!

Мясо, брошенное на железную решетку в очаге, истекало пахучим соком. Травки, умело загнанные в многочисленные надрезы, начали закручиваться от жара, вплетая в аромат свои пряные нити. Ненасытный генеральский желудок взвыл и полез по позвоночнику поближе к вожделенному куску. Панк, однако, героически терпел. Извлек из шкафчика пыльные бутыли с соусами, осторожно сыпанул с острия ножа на лопающуюся пузыристую мясную корочку соли, похлопал клинком плашмя, вбивая соль, потыкал острием, перевернул и продолжил без комплексов откалывать некислые танцевальные па, которые сделали бы честь угрюмым девицам, кои обзывались в Копошилке почему-то танцовщицами.

Мясо, ежели большое

И могучее изрядно, —

Грызть его ты и не пробуй,

Зубы, знать, ломать накладно.

Тролля или там амфиба,

Порубив в кусочки ловко,

Кинь в уху, как будто рыбу,

Специй всыпь, добавь морковку.

Видишь — тролль идёт?

Зубы настежь!

На уху пойдёт!

Дас ист фантастиш!

Генерал вспрыгнул на стол. Процесс слюноотделения достиг пика, ещё немного — и он, заслуженный офицер, бросится пожирать мясо как невоспитанный дикарь, что, конечно, плохо и недостойно, так что надо как-то выпустить излишки энергии. Панк взлетел на устойчивый трёхногий стол одним длинным плавным скачком, достойным хумансового акробата. Запахи заверяли, что мясо таки созрело для употребления, и как раз пришла очередь актуального и своевременного куплета про рагу из толстых, сварливых, но неспортивных и потому мягких гномов — жизнь прекрасна, мнилось генералу в тот момент…

Но все эти радости стремительно перечеркнула летящая в генеральскую голову гзурская шашка.

Панк нипочём не дожил бы до своих лет, если бы не был мастером использовать при нужде всё, что ни попадётся под руку. Банг! Шашка скрестилась со сковородкой и отлетела, получив глубокую зазубрину. Гзурус, ею сдуру маханувший, яростно помянул Кейджа, дико вытаращил белые от ярости глаза, ещё чуть-чуть — и прожёг бы в генерале дыру, но тот ждать не стал — слегка подскочил и грянулся на столешницу массивным гузном, а в грудь незадачливому ассасину выслал обе пятки. Удар вышел на совесть. Здоровенного гзура враз вынесло в дверной проем, уже уплывая из осознанного мира, он попытался было зацепиться руками за пролетавшие мимо косяки, но опоздал на пяток футов, а в конце путешествия лихо кувыркнулся, запнувшись о табурет, и затих самым надёжным образом.

— Дас ист фантастиш! — буркнул, не теряя бодрого настроя, непобедимый полководец. Фраза сия, видимо из языка древних прагоблинов-зангитов, неизменно радовала его своею звучностью. — Эгей, кепка! За расчетом пришел?

Он соскочил со стола и на секунду замешкался. Гзур теперь встанет нескоро, а вот мясо может и пригореть! Так что первым делом генерал дёрнулся к очагу, ухватил здоровенную, в пол-локтя, двузубую вилку, заточенную как боевая глефа, и нацелился на мясо.

Второй гзур метнулся от дверей, едва генерал повернулся к нему спиной. Этот оказался хитрее — не стал размахивать длиннющим клинком, бросился, уповая на скорость и зловещий фигурный кинжал в руках. За его спиной в дверном проеме вырос и ещё один — с увесистым бердышом наперевес.

Гоблин как раз успел подцепить мясо на вилку и повернуться к атакующему. Шагнул в сторону и — бац — огрел гзура сковородкой по голове. В руке осталась одна ручка кухонного агрегата, зато гзура ударом швырнуло через стол. Тело тяжко рухнуло на пол опасно близко к открытому погребку. Гзур с бердышом прошипел что-то неразборчивое и решил, что врукопашную идти не стоит, — выдернул из-за голенища нож и вскинул за клинок, для броска.

Дальше время для Панка словно замедлилось — включился знаменитый режим машины для убийства. Руки пошли вперед мыслей — и то, руки-то генерал упражнял куда чаще мозгов! Он выронил бесполезную теперь ручку сковороды, зубами сдёрнул с вилки заветный шматок мяса и без размаха, от локтя послал вилку в полет. Нож уже летел в горло Панку, брошенный на степняцкий манер — сильно закрученный, вращаясь как колесо. Бывалого драконария было так просто не пронять, это брошенный по-рыцарски, словно дротик, нож поймать проблемно, а такой… Рукоятка сама влипла в выставленную навстречу пятерню. Генерал механически его перепальцевал пару раз, гоняя клинок вверх-вниз, со столика свободной рукой подхватил широкий разделочный тесак и как был, с мясом в зубах, стремительно пошел на гзура. Вилка до половины ушла тому в глазницу, гзур ещё стоял, не понимая, как, кто и чем… Тут очень некстати раскалённый сок из прокушенного мяса обжёг гоблину язык. Два шага Панк кое-как вытерпел, потом пришлось выплюнуть, поймав на широкую плоскость тесака. Обиженный генерал хотел было пнуть гзура, дабы очистить проход, но гзур и сам завалился навзничь, а офицерский сапог с хрустом сокрушил косяк. И здесь незадача, смекнул генерал, помаленьку начиная свирепеть.