Книга Мы пойдем другим путем! От "капитализма Юрского периода" к России будущего - Андрей Колганов

• Пассивность населения и сохранение в сознании патерналистских тенденций как доминирующих при слабости форм самоорганизации и гражданского общества.

Социальной базой и гарантированным электоральным фундаментом этой все еще довольно рыхлой пирамиды стал сохранившийся в буре реформационных коллизий постсоветский обыватель. Мощный социальный рефлекс конформизма позволил более чем половине бывших homo soveticus пережить все коллизии реформ, не изменяя своим правилам невмешательства в социальные битвы (правда, едва ли не треть общества в этих коллизиях потеряла человеческое достоинство, здоровье, а то и сами жизни), и вновь занять роль пассивного (но не свергаемого) фундамента власти. Более того, нынешняя власть вообще стабильна и прочна лишь в той мере, в какой не нарушает неписаные правила выживания пассивно-послушного большинства. «Гарантом» ее дальнейшего существования являются не олигархи, не силовики, не расплодившееся вновь в невероятных масштабах чиновничество и уж тем более не «интеллектуальная элита», а стихийно вымучивший новые неформальные правила выживания обыватель.

Да-да, именно он, пресловутый «средний класс», который сегодня расположен не посередине, а внизу нашей социальной иерархии, более напоминающей новогоднюю елку, чем типичную для Запада юлу.

Может показаться, что авторы открыли «велосипед»: во всяком стабильном обществе опорой власти является «средний класс». В некотором смысле мы с этим не спорим. Но только в некотором.

Пассивно-послушное большинство россиян сегодня — это отнюдь не «средний класс» обществ с социальным рыночным хозяйством и демократической системой политической власти, где он состоит из более-менее (причем скорее более, чем менее) экономически и политически самостоятельных граждан.

В России же все не так. Разложение прежней экономико-политической системы, анализу анатомии которого мы посвятили предшествующие части статьи, породило, с одной стороны, узкий слой «новых русских» — тех, кто сумел «прихватизировать» основную часть государственного общественного богатства и обслуживающих их (в том числе и интеллектуально, культурно, идеологически) лиц. Назовем их «белыми» (хотя апологеты «чистоты» и «благородства» белого движения начала прошлого века, скорее всего, ужаснутся этой параллели). Эти прорвались наверх, получив доступ к власти, но не сумев (в силу специфики целей, средств и методов — откровенно антиобщественных) завоевать поддержки пассивного большинства, а потому в этой власти не укоренились.

С другой — редеющую когорту «красных», когда-то способных к сопротивлению и оппозиции этой «шариковщине наизнанку» (они, впрочем, тоже мало похожи на «ленинскую гвардию»). Но они не пошли по пути пробуждения в советском и постсоветском человеке латентных качеств гражданина: достоинства, инициативы, самоорганизации — и потому не могли не проиграть.

В промежутке же оказалось пассивное большинство, значительная часть которого, как мы уже сказали, деградировала и умерла.

(Вдумайтесь, читатель — это величайшая трагедия нового времени.)

Но большинство выжило.

Эта серая масса воспроизвела (в силу описанной выше специфики наших псевдорыночных реформ) наихудшие черты мещанина и, в частности, мещанские черты homo soveticus — пассивное неформальное отторжение всякой социальной инициативы (не только социалистической, но и буржуазной, более того — даже криминальной). Вызревшие в аморфном болоте выживавшего мещанства неформальные институты и привели ныне к власти «серых».

Это слой именно и прежде всего пассивный (как тут не вспомнить гневные перестроечные филиппики в адрес «агрессивно-послушного большинства»), но, в отличие от homo soveticus, не послушный. Он подобен болоту, засасывающему в себя и постепенно проглатывающему всех, кто не соблюдает его правил. Вот почему этот слой оказался способен постепенно выдавить и чисто «белых», и «красных», породив систему, универсальным правилом которой стало подчинение всех снизу доверху сложившимся неформальным институтам и тем официальным структурам (а значит — составляющим их сердцевину серым — талант и стратегическое мышление здесь строго противопоказаны — исполнителям), которые им подчиняются. Так к власти пришла серая исполнительская масса, опирающаяся на серую массу «низов» и инкорпорировавшая в себя подчинившиеся ей «элиты» (почти всех — от новых «воров в законе» до старых «интеллектуалов при власти»).

Именно эта серая масса смогла стабилизировать Россию, приостановив ее крах.

В этом, кстати, проявился своеобразный «черносотенный демократизм» этой системы. В условиях, когда «белые» дискредитировали либеральные ценности «прихватизацией» и «шоком без терапии», а «красные» не смогли очистить ценности социализма от грязи и преступлений сталинщины, иной реакции «низов» ожидать было нельзя, и она не заставила себя ждать, что мы и предсказывали еще накануне «реформ».

Но эта серая аморфная (лишь выползающая из болота кризиса) и пассивная по своей сути система не способна к развитию. А Россия объективно стоит перед вызовом модернизации. Стабилизация, эволюция и выживание в глобальном постиндустриальном мире — это путь в тупик.

Каковы же возможные сценарии развития?

В знаменитом романе Стругацких «серых» перемалывают настоящие новые хозяева, носящие рясы зловеще-черного (мы бы сказали — коричневого) цвета.

Накануне ночи, «коричневые»?

Хорошо известно, что синоптики лишь предсказывают погоду, делают же ее совсем иные люди.

В отношении экспертов и аналитиков это утверждение верно в гораздо меньшей степени: наше сообщество, не имея решающего влияния на ход истории (его имеют лишь те массовые социальные силы, которые объективно и субъективно дозревают до того, чтобы оказаться в нужный день и в нужный час в необходимом месте, что и позволяет им «поймать в свои паруса ветер истории»), тем не менее способно оказывать немаловажное влияние (нет, не на президента, олигархов и прочую «элиту» — от нее на самом деле мало что зависит) на общественное мнение. А общественное мнение («идеи») способно становиться материальной силой, когда оно соединяется с реальными социальными интересами нового субъекта исторического творчества («овладевает массами»).

Так какие же идеи «носятся в воздухе» в сегодняшней России, грозя завтра «овладеть массами»?

Периферийная империйка?

Новый государственнический, державный, «имперский» проект — это новое откровение от… на самом деле ото всех: от Зюганова и Шафаревича до Чубайса и советников президента — пытается навязать России новый тип формирующейся «серой» элиты. Впрочем, серая посредственность, пытающаяся выразить аморфное мычание «серого» обывателя, ничего другого, кроме повторения старой идеи стоящего над народом, всех подчиняющего, но и за все отвечающего державного вождя («держиморды»?), придумать и не могла.

Во-первых, потому, что неталантлива: разочаровавшись в «либеральном проекте», какие-либо «новые» решения может лишь позаимствовать из прошлого, в тысячу первый раз повторяя имперские потуги — на сей раз, как и следует из известного выражения, в виде фарса.