Книга Танец Волка - Александр Мазин

Кажется, Хакон угадывает мои мысли.

– Нынче – Йоль, – напоминает он.

Тут я вспоминаю, каким вернулся позавчера со своих сакральных игрищ Медвежонок. Это бодрит. Немного.

Хакон оставляет меня наедине с моими страхами, отходит метров на десять, собирает вокруг себя хольдов. О чем-то с ними шепчется. Надеюсь, у него есть хоть какой-то план…

– Надо посмотреть поближе, – говорит Свартхёвди. – Я пойду?

– Вместе, – отзывается Хакон.

Оборачивается к своим хирдманам. Обмен взглядами. Да, план наверняка есть. Надеюсь, он окажется удачным.

«Оборотни» скидывают лыжи. С опушки – только ползком.

Солнце показалось. Очень удачно. Светит прямо в ворота. Наших разведчиков в их белых меховых парках и раньше не было заметно, а теперь и вовсе не разглядишь. И следы – тоже. Снега давно не выпадало, так что девственный покров многократно нарушен. И это хорошо.

Жду в задних рядах. Если народ бросится в атаку, я один фиг там окажусь. В беге, что на лыжах, что без, я – заведомый аутсайдер.

– Хакон зовет, – сообщает Тьёдар Певец.

Сам я – не приглядываюсь. Я уже давно потерял наших берсерков из виду. В очередной раз позавидовать совершенству скандинавских органов чувств не успеваю. Вся сотня вестфольдингов срывается с места и мчит к усадьбе. Я безнадежно отстаю и машу рукой Тьёдару, мол, не жди меня…

Минуты не прошло (я и полпути не одолел), как последний коммандос Хальфдана вбегает в ворота, на ходу скидывая лыжи в кучу других, уже сброшенных…

Но – тихо. Грозного берсерочьего рева не слыхать. Значит, до боевого столковения дело пока не дошло. И это радует. Неужели удастся взять оборотней врасплох? Раньше, чем они войдут в боевой транс или как там это называется?

Копье цепляет край моей парки, рвет ее, задевает шлем, и я обнаруживаю, что лечу мордой в снег.

Ах ты ж мать их бабушка!

Трое вышли из леса. Выбежали. Один из них и копье метнул. Хороший бросок шагов с шестидесяти. Я вскакиваю, сбрасываю парку, выпутываю копье… Трое – бегут. Молча. На меня. На лыжах. Я поспешно освобождаюсь от своих. Прикид у тройки, похоже, охотничий. И откуда они взялись на мою голову?

Взгляд в сторону ворот. Во дворе – мельтешение. Но тихо. Железо не звенит, глотку никто не дерет…

Трое разделяются. Двое мчат к воротам, огибая меня. Третий – по мою душу. Что ж вы, парни, так меня слабо оценили? Хотя, глядя как я бегаю на лыжах… Хуже собственной женушки… Думаете: воин из меня такой же хреновый? И тут вам, мальчики, сюрприз во всю ширину брюшной полости.

Получи, фашист, гранату! Вернее, норег – копье. В живот. С дистанции десять метров. Увернуться он не успел. На лыжах потому что. И перехватить не успел, потому что нечем. В одной руке – секира, в другой – связка зайцев! Именно ею норег и попытался отбить копье… Только тушки косых – не щит. Копьё вошло смачно. И тут он, сука такая, заорал. Ну любой бы заорал, получив в органы пищеварения столько острого железа.

Один из огибавших меня лыжников мгновенно вошел в вираж и метнул в меня нож. Я отбил его небрежным взмахом переброшенного из-за спины щита. Глянул через плечо на третьего… Нет, этот направления не изменил. Бежал к воротам.

Значит, поживет чуть дольше.

Ножеметатель налетел на меня, с ходу метнув еще один клиночек и попутно норовя угостить секирой…

Отбив нож, я элегантно развернулся на опорной ноге, пропуская мимо себя и топор, и его хозяина, хлестнул Вдоводелом с поворота. А брони-то на нореге нет! Тулуп и прочие теплые вещи – это тоже защита, но не от моего клинка. Промчавшись по инерции еще метров десять, норег рухнул в снег и забился в конвульсиях. Готов, голубчик!

И этот, с копьем в животе, тоже кончается. Копье он выдернул, и теперь кровища хлещет, как из свежезарезанного борова. Вот и славно. Значит, мучиться долго не будет.

И тут со стороны подворья наконец раздался звук, которого я ждал. Если можно назвать звуком совместный рев парочки пикирующих реактивных самолетов. Или толпы берсерков, которых начали убивать.

А убивать их начали грамотно, как я узнал позже.

Хакон и Свартхёвди вошли во двор, совершенно не таясь. А от кого таиться, если там пяток трэлей и несколько женщин? Вошли – и сразу к главному входу. Собаки на них брехнули пару раз… Но рвать чужаков без команды не стали. Здешние собачки запах смазанного жиром боевого железа чуют хорошо и на воинов не кидаются. Которые кидались, те потомства не оставили.

Трэли тоже лишь зыркали на пришельцев, не более. Идут взрослые дяди к господскому дому – значит, так надо. Угроза? Смешно! Там, в доме, – вот настоящая угроза.

Когда внутрь хлынула волна убийц, поднимать тревогу было уже некому. Одного раба взяли живьем, узнать, что и кто в доме. Дом же обложили со всех сторон. И главный дом, и флигель, где ночевало десятка два притомившихся воинов Одина.

Входы-выходы во флигель подперли снаружи. Это и был план Хакона Волка, как позже выяснилось. Он не собирался драться с ульфхеднарами Хаки. Он собирался их сжечь.

Но тут снаружи донесся вопль раненного мной норега.

Медлить было нельзя.

Свартхёвди, Хакон и еще пяток вестфольдингов ворвались в покои Хаки, а большая часть хирдманов ринулись в общий зал и принялись рубить всех, кто пытался схватиться за оружие или выглядел опасным.

Десятка полтора бойцов остались снаружи, контролируя выходы-входы и, в первую очередь, флигель с главной ударной силой Хаки. Вот их-то, ударных, дружный хор я и услышал.

Как я позже узнал: заблокировать двери и поджечь строение – это была фирменная фишка Хакона Волка.

Если бы не Йоль, это вряд ли получилось бы. Но после сакральных игрищ воины Одина пребывали в состоянии, близком к постбоевой отключке. И Хакон, надо отдать ему должное, это учел. Потому что – сам такой.

Лишь один берсерк оказался на свободе. Хаки. Лидер. По моим представлениям, он не должен был оказаться слишком трудным противником. Захваченный врасплох, однорукий (шуйцу ему укоротил Сигурд Олень еще в начале осени), не вполне оправившийся от ран… И на него одного – сразу два таких же. Хакон и Свартхёвди. По моим представлениям, они должны были порвать Хаки в считаные секунды…

Не тут-то было. Всё, что они смогли, – кое-как связать Хаки боем и дать возможность остальным бойцам Хальфдана зарубить троих людей Хаки и освободить «заложников», Рагнхильд и Гудхорма Сигурдсона. Но об этом я узнал позже.

А когда я, разобравшись со своими «охотниками», вбежал на подворье, то даже не знал, куда податься. Воинство Хальфдана в моей помощи не нуждалось. Жизнь, вернее, смерть на «главном хуторе» Хадаланда так и кипела.

В длинном доме вовсю шел грабеж, парочку самых упертых, недорезанных бойцов, загнав в угол и прижав, добивали в несколько десятков рук.