Книга Мертвое солнце - Александра Христова

— Что происходит? — первым делом поинтересовался Раилиар. В этот момент руки длинноволосого заскользили в разные стороны, и Рай с глухим стуком ударился об пол. Судя по сдавленному стону и полному отсутствию очередных выражений на высоком эльфийском, происходит подобное уже не в первый раз.

— А я знаю? — буркнул Элли, невольно сочувственно поморщившись: ему-то хватило и одного удара. — Сам только недавно проснулся. Меня больше интересует, кто все это сделал.

— Как будто ты не знаешь, — скептически хмыкнула эльфийка, продвинувшись немного вперед, где заканчивался лед и начинался нормальный ковер. Обретя вожделенную опору и встав на ноги, она обернулась и помогла подняться мужчинам. — Это Лэсс.

— Лэсс? — Огненно-рыжие брови Раилиара решили сходить в гости к старшим братьям-волосам. — Зачем ему это?

— А то ты не понимаешь, — фыркнул Элли, уже смекнувший, что к чему. Не зря его сегодня утром одолевали подобные мысли, ой, не зря! — Как будто сам не был таким же обалдуем в свое время. Ты же сам часто повторяешь, что Лэсс — дитя неразумное, да еще запертое в одном месте. А мы его даже в лесок ближайший тогда не взяли!

— Но ведь так оно и есть! — воскликнул Раилиар, перебив брата. — Ему и двадцати лет не исполнилось! Это опасно!

Два синхронных вздоха стали ему ответом.

— Сын, — начала Саила. И пусть Рай биологическим сыном ей не был, но она любила его как родного. — Лэсс, даже несмотря на то, что он измененный, в душе был и остается человеком. А ты сам знаешь, что для людей семнадцать лет — вполне зрелый возраст, подходящий даже для супружества. И то, что ты называешь его ребенком, да еще и глупым, оскорбляет Лэсса сильнее, чем что бы то ни было. Да и я хороша, — неожиданно буркнула себе под нос эльфийка. — Нужно было раньше понять, что внук не будет терпеть такого снисходительного обращения.

— Так в чем дело? — въедливо поинтересовался Рай. Эллисаан только закатил глаза: в некоторых вещах его старший брат был сущим младенцем.

— Лэссу просто скучно, — пояснил желтоглазый убийца и поежился: если он прав, то сегодня их ждут большие неприятности.

— Так что, этот крылатый оболтус решил развлечься за наш счет?!

Вопль души эльфа остался без ответа, потому что в следующий момент в коридор, где стояла троица, влетело небольшое очаровательное создание нежно-голубого цвета. Опасностью от него не веяло, и Эллисаан позволил себе слегка расслабиться. Все-таки иногда инстинкты убийцы ощутимо мешают нормальной жизни.

Тварюшка уселась на плечо Раилиара, окинула эльфов внимательным взглядом черных глаз-бусинок, затем зевнула, демонстрируя мелкие зубки, и внезапно взвыла низким басом:

— Во поле бере-е-еза стояла-а-а!..

Троица ошеломленных звуковой волной эльфов присела, отчаянно зажимая уши руками. Тварюшка взлетела в воздух, продолжая громогласно завывать. Причем уже не она одна. В коридор влетело еще несколько таких же тварей. И все они что-то вопили, причем разными голосами. Так, например, одна из них пронзительным дискантом пела: «Не кочега-а-ары мы, не пло-о-отники…»; другая хриплым баритоном мурлыкала себе под нос: «Из-за о-о-острова на стре-е-еже-е-ень, на просто-о-ор речно-о-ой волны-ы-ы…».

Спасаясь от этой какофонии, Эллисаан первым бросился бежать по коридору. Мать и брат, не отставая, следовали за ним. Вслед им летело ехидное: «Мы раз-бо-бо-бобойники! Разбойники-разбойники!..»

В замке воцарился хаос.

— Чтоб тебя … и …! А еще … в …! Идиот беловолосый!

Поборов очередной приступ тошноты, Элли отполз подальше от коварной лестницы и непонятного заклинания около нее, которое около сеада подбрасывало эльфа в воздух, пока его вконец не укачало. Впервые в жизни рыжий эльф узнал, что такое морская болезнь. Еще хорошо, что у Элли был крепкий желудок. Многим товарищам по несчастью, подлетающим вместе с ним, не так повезло.

Обессиленно растянувшись на холодных и гладких плитах пола рядом с тихонько постанывающей и имеющей нежно-зеленый оттенок лица троюродной кузиной, Эллисаан еще раз витиевато помянул всю кровную родню Раалэса до десятого колена. Раздававшиеся то тут, то там непереводимые идиоматические выражения уже немного очухавшихся от неожиданных полетов других эльфов говорили о том, что он отнюдь не одинок в своем желании надавать по дурной голове одному вредному подростку. Ну, или по тому месту, которым Лэсс имеет обыкновение думать.

За прошедшие несколько сеадов Элли не раз успел проклясть тот момент, когда ему пришло в голову выйти сегодня из комнаты. Сидел бы у себя в норе и здравствовал. Не то что сейчас…

Очевидно, что молодой измененный при устройстве ловушек активно использовал свою богатую и, чего греха таить, нездоровую фантазию урожденного жителя иного мира. Невероятные, не существующие в природе звери, завывающие лестницы, странные, незнакомые заклинания в коридорах, заставляющие подлетать, подобно ошалевшим харрахам. Густой, красного цвета сироп, льющийся вместо воды в комнатах для омовения и оставляющий несмываемые пятна на коже и одежде. А про невидимые веревки и говорить не приходится — они были натянуты везде, где только можно. А уж разнообразные перекрашивающие ловушки Раалэс щедрой рукой наставил вообще повсюду, куда только дотянулся. Эльф покачал головой: такая сила — и так бездарно растрачивается…

Сообразив, наконец, где пол, а где потолок, Элли, пошатываясь, встал на ноги и мысленно вознес хвалу всем богам разом за то, что не смог пробиться на кухню за завтраком — бездонная яма, возникшая вместо участка пола в коридоре, ведущем на кухню, как-то не внушала оптимизма и желания перепрыгивать внезапное препятствие. А доносившиеся из нее завывания и жуткий запах — тем более.

Взъерошив полосатое, бело-сине-красное гнездо на голове, образовавшееся из аккуратной прически в результате дикой тряски и очередной перекрашивающей волосы ловушки, и потерев громадные шишки на лбу (последствия столкновения с Вэнеариланом) и макушке (след памятного удара об стену), эльф кое-как дочикилял до стеночки и с облегчением к ней прислонился, борясь с желанием осесть кучей разноцветных тряпочек на полу. Рядом примерно в таком же состоянии стоял покрытый золотыми пятнами Рай.

— С ума сойти, — хрипло (он сорвал голос, когда нецензурно выражался в адрес Лэсса) сказал старший эльф и, зашипев, дотронулся до разбитого в кровь локтя, упорно не желающего заживать. — На химерах летал, в штормы попадал, но меня ни разу в жизни так не укачивало!

— Меня тоже, — хмыкнул Элли, краем глаза заметив, как его мать, чья кожа приобрела ядовито-синий оттенок, а волосы стали снежно-белыми, такими же, как у ее непутевого приемного внука, показалась наверху лестницы. — Стой! — крикнул он… и не успел.

Саила поскользнулась на ступеньках и, не удержавшись, полетела вниз. К счастью, в последний момент ей удалось зацепиться за перила и миновать коварное заклинание. Благополучно приземлившись на пол, она с недоумением оглядела все еще подлетающих (в количестве четырех штук) и уже лежащих (девятнадцать штук) эльфов, нашла взглядом своих бледно-зеленых, пошатывающихся сыновей и, хмыкнув, направилась к ним. Подойдя вплотную, обронила с ехидцей в голосе: