Книга День счастья - завтра - Оксана Робски

На глазах Снежанны появились слезы. Она с ужасом перевелавзгляд на Катю.

— Что? — спросила Катя одними губами.

— Простите меня. — Тушь Снежанны оказалась неводостойкой и теперь размазалась по всему лицу. — Простите меня…

— За что? — спросила Анжела. — Говоринормально!

— Я не знала, не верила… Он сказал мне, что, если япересплю с кем-нибудь, он мне ничего не сделает… а любовника моего… уничтожит…Я и забыла потом, думала, так просто сказал…

— Сука! — Катя кинулась к Снежанне через весьстол. — Какая же ты сука!

Официанты быстро закрыли дверь в каминный зал. С тойстороны.

— Я не знала… — рыдала Снежанна, пока мы оттаскивали отнее Катю, — честное слово… не знала… — Катя грозила ее убить, задушить,утопить. Она называла ее всеми возможными словами, и Снежанна покорно кивала.Она выглядела как загнанный в угол зверек. Дорогой зверек с роскошной шубкой,которую с нее содрали. И осталось склизкое, дрожащее тельце.

Через какое-то время сил говорить уже не было. Мы пиливиски. Молча. Не чокаясь, как не чокаются на поминках. Захотелось к Роме. Явключила телефон.

Когда он зазвонил, это было похоже на сигнал с другойпланеты.

Стас. Я ответила.

Я все должна объяснить этому мальчику. Пусть снимает своифильмы. И репортажи. И влюбляется в костюмерш. И в помощниц режиссера.

Пусть держится от нас подальше. То, что мы творим,творчеством не называется.

Мне казалось это таким понятным, что после «алле» яограничилась одним ответом:

— Найди себе кого-нибудь. Оставь меня в покое.

Он словно не расслышал.

— А я сейчас в милиции. Делаю репортаж. А ты где?

Интересно, он не в той милиции, где наш Антон?

— В «Паризьене», — ответила я машинально.

— Я соскучился.

— Забудь меня. Прошу тебя! — Он начал сильно меняраздражать. — Не звони мне больше! Понимаешь? Все кончено!

Я швырнула на стол телефон. Покачала головой. Мне толькоСтаса с его любовью сейчас не хватало.

Ресторан закрылся. Нам, как постоянным клиентам, оставилидвух официантов, а остальной персонал разошелся по домам.

Мы выпили столько виски, что все планы, которые мы строили,казались нам реальными и осуществимыми.

Мы решили, что я должна позвонить Пузику.

На «изумрудной» вечеринке он танцевал со мной и делал мнекомплименты. Тем более что сейчас он остался один.

Мы были уверены, что он мне не откажет. Снежанна в порядкепередачи опыта рассказывала, что любит Пузик и как произвести на неговпечатление.

Анжела вспомнила историю про свою приятельницу Веру. Таустроилась секретаршей к председателю правления банка. Ей было точно известно,что он предпочитает блондинок. Она была брюнеткой. На собеседование она пришлав парике. Председатель правления влюбился в нее с первого взгляда. Она бояласьснять парик целый месяц. Подруга дала ей совет, и она им воспользовалась.Однажды утром она пришла на работу совершенно лысая. Ее не выгнали. А потом вседолго удивлялись, почему новые волосы стали расти каштанового цвета.

Было три часа ночи. Играл блюз.

Приехал Стас.

Он прошел мимо дремавших официантов и остановился внескольких шагах от нашего стола.

— Стас! Какая бесцеремонность! — произнесла язаплетающимся языком.

— Ты выйдешь за меня замуж? — спросил он немногоугрожаюше.

Ответом ему был истеричный смех Снежанны. Вслед за нейзасмеялась Катя. Потом Анжела и я. Мы хохотали так весело, словно находились вцирке, а Стас был лучшим из клоунов.

Мы ничего не имели против того, что он приехал. Мы даже былиему рады. И, не переставая, радостно смеялись.

— Замуж, — говорил кто-нибудь из нас сквозь смех,вызывая этим магическим словом новые приступы хохота.

— А можно я выйду? — хохотала Катя.

— И я! — подхватила Снежанна.

— Мы все выйдем! Давай? — Анжела еле-елевыговаривала слова.

— Потянешь? — поинтересовалась Катя. Почти из-подстола.

— Мне кажется, потянет, — многозначительно сказалаСнежанна, делая паузу для смеха между словами.

— А давайте прям сейчас, — хохотала Анжела, —поженимся! Пока мой не приехал!

— А подарки? — вспомнила Катя. — Ты нам чтона свадьбу подаришь? По кинокамере?

— По фотоаппарату! — Анжела сделала вид, чтофотографирует меня.

Я манерно улыбнулась «в объектив».

Мы начали «щелкать» друг друга, принимая разные позы.

Я даже не заметила, когда Стас вышел.

* * *

Похмелье было тяжелым.

Хотя голова не болела.

Я выпила кока-колу, а потом кефир.

Я ходила по пустой квартире, и привычные вещи казались мнечужими и враждебными.

Иногда на отдыхе очень хочется домой.

У меня было такое же чувство.

Только я была не на отдыхе. А в каком-то кошмаре.

Тревога. Без лица, без тела. Без названия. Холодная иколючая.

Она жила не в голове, не в сознании. Прямо в сердце. Оноперестало стучать. Оно трепетало.

Его надо было достать, чтобы избавиться от тревоги. Ивыкинуть. Подальше.

Казалось, что другого способа нет.

Я попыталась рассуждать.

Чего я боюсь? Что может случиться?

Мозг послушно предложил вариант ответа: Артем. Вдруг с нимчто-то случится?

От ужаса у меня отнялись кончики пальцев.

Телефонный разговор с сыном принес успокоение только на товремя, что я слышала его голос.

* * *

Я взывала к своему разуму. Я пыталась объяснить себе, чтоэто просто депрессия. Вызванная, в первую очередь, отказом от кокса. Волевымрешением я перестала нюхать. Депрессия в таких случаях неизбежна.

Ничего не помогало. Страх за Артема был как наводнение. Онуничтожал все беспощадно, и с ним невозможно было бороться. Он не кончался.Мерзкий, липкий, холодный страх. Я чувствовала его запах. От него тошнило.

Мои мысли были как судороги: они приходили внезапно,скручивали мои мозги, причиняя почти физическую боль, и так же внезапноотступали. Чтобы через какое-то время вернуться вновь очередным приступом.Более сильным.

Анжела объяснила мое состояние ревностью.