Книга Черное солнце - Ирина Арбенина

Как в анекдоте про попугая, пересекающего границу: хоть тушкой, хоть чучелом, только выпустите.

Тем более что Маше очень шел народный костюм саами — норковая парка, круглая, как шлем, шапочка, меховые крошечные варежки и сапожки и такие же, норковые, простите за подробность, штаны.

Ну не женщина, а прелестный зверек ценной породы.

Так и сказал ей немолодой, практически, можно сказать, пожилой саами из Норвегии Бьерн Трольстен.

Бьерн был, что называется, «активистом» движения за возрождение саами и стоматологом. Их норвежская гуманитарная миссия пыталась по мере сил осуществлять в отдельных поселках постсоветского полуострова переход от пещерной «гестаповской» стоматологии к нормальной, человеческой.

* * *

Трольстен частенько бывал в открывшемся ветрам перестройки и более не режимном Октябрьском.

И особенно часто заглядывал в Машин магазин. И «зверек» был не прочь, чтобы его приручили.

Кроме Машиной красоты, Трольстена, безусловно, подкупало ее неравнодушное отношение к «делу возрождения малой народности саами».

Собственно, Маша Крамарова не имела к народности саами никакого отношения, но, как говорится, подходила по параметрам: светловолосая, с косой и голубыми глазами.

Оказалось, что финские племена, населявшие когда-то земли от Московии до полуострова, от которых и происходили саами, именно такой тип внешности — по недоразумению принимаемый нынче за славянский! — и имели.

Маше пришлось углубиться в тонкости исторические и этнические. А как известно, один из главных способов завоевать мужчину — это говорить с ним о том, что ему интересно.

Хотя для большинства людей все, кто живет в тундре, понятное дело — чукчи, но саами — это все-таки саами. Хоть и живут тоже в тундре. Древний угрофинский народ — представители «уральской расы», чьи предки двигались вслед за отступающим ледником, заселяя земли будущей Московии, Тверского княжества и дальше — до Баренцева моря. Их глиняные разбитые горшки с гребенчатым орнаментом — «керамику» — археологи раскапывают и под Ростовом Великим, и на Кольском полуострове, а ближайшие родственники живут на севере Норвегии, Финляндии, Швеции. Саами — светловолосы и светлоглазы. Кому хочется посмотреть на настоящую русскую красавицу, достаточно взглянуть на девушку-саами: золотая толстая коса, голубые глаза.

Помогло Маше «войти в тему» и то, что она была знакома с жизнью саами не только по срочно — к разговору с Трольстеном! — прочитанным книжкам.

В интернате, где росла Маша, детей-саами было больше половины.

Саами живут в местах, может быть, самых красивых на свете. Для ребенка-саами, который уезжает из интерната на каникулы, нет слова счастливее, красивее и слаще, чем «тундра». Самая вкусная еда — это только что выловленная и зажаренная рыба. И икра из бочки, и ягоды, и домашнего посола семга. Самое преданное, человечное и дружеское животное — олень, домашний ручной олень. Бывает, плохой саами бросит упряжку с оленем и уйдет куда-нибудь, а олень все вокруг объест и лучше с голоду умрет, чем с места двинется: будет ждать. Для человека из других краев, которого судьба заносит на полуостров, чаще всего поневоле, как военных, например, Север может оказаться нелюбимым, некрасивым и опасным. Так и есть: такие пространства — не дай бог, сломается машина или вертолет — все, конец!

Но для тех, кому Север родной, нет ничего красивее: и в северную ночь, и в золотую осень, и летом.

В красоте ли этой, спасающей дело, но саами в тундре — другие. В тундре они не пьют, это все знают, они даже разговаривают там по-другому: красиво, плавно, уверенно.

И когда уже «малая цивилизация» ничего не может для саами сделать — ни вылечить от болезней, ни спасти от алкоголизма, — его отправляют обратно в тундру, и он там спасается. Вот так случилось с мальчиком-саами, Мишиным одноклассником, который из наркологической лечебницы вернулся обратно в интернат. Вернулся. И так, вернувшись, клея нанюхался, что чуть и не умер. И тогда «малая цивилизация» в лице единственного на многокилометровые пространства врача-нарколога решила: пусть уж лучше домой в тундру едет. Хоть и без образования останется, зато живой.

В общем, если Маше в интернате было порой худо, то для детей-саами эта жизнь превращалась вообще в мучение.

Маша очень хорошо запомнила один случай.

Однажды в третьем классе им, детям, учительница дала задание на уроке рисования: «Нарисуйте страну Вообразилию».

Стране Вообразилии полагалось уместиться на одной стороне листа — детей попросили сделать один рисунок. Все так и сделали: дисциплинированно втиснули свои мечты о горах шоколада, тропическом рае, синем море и кремлевских башнях в положенные пределы. Все, кроме Машиной соседки по парте, девочки-саами.

Эта девочка жила в интернате всего месяц, и ее Вообразилия нарушала границы: понадобились обе стороны листа. На одной она нарисовала то, с чем познакомилась месяц назад, когда ее привезли из тундры:

«малую цивилизацию» — нарисовала большого таракана (раньше она их в тундре никогда не видела)…

Насекомое, вероятно, здорово поразило воображение Машиной соседки, потому что занимало существенную часть листа и по размерам соперничало с изображением школы, скромно притулившейся где-то в уголке рисунка.

Кроме того, саами нарисовала некое серое всклокоченное существо — тревожное, сердитое, малоприятное. Очевидно, это был типичный представитель «малой цивилизации»… Чтобы не ошибиться, рядом стояла надпись: «человек».

Вкратце, в столбик, таким же серым фломастером были перечислены-нарисованы «плюсы» малой цивилизации: «апельсин», «яблоко», довольно противная на вид закорючка — «банан» — все эти лакомства явно проигрывали, на взгляд ребенка, с ягодой морошкой, за которой дома-то, в тундре, протянул руку, зачерпнул ладонью, сдунул листики и — полон рот.

Центральную же и главную часть листа занимала «Птица Белый глаз». Раскинув редкой красоты бело-синие в звездах крылья, птица пролетала над серым человеком и его «плюсами». Ее путь лежал на другую сторону листа, совершенно отдельную от первой. Там, в этой отдельно взятой Вообразилии, по синему — от края до края листа — озеру под малиновыми небесами (самый яркий фломастер из тех, что были в распоряжении) плавали птицы-лебеди, поскольку летом в тундре, если уж озеро, то непременно лебединое. Это еще из «Удивительного путешествия Нильса» известно, куда стремятся стаи водоплавающих…

Этой птицей и была сама девочка-саами. Она рассказала Маше, что когда-то в тундре она нашла раненую птицу, выходила ее, назвала Птица Белый глаз…

И теперь, тоскуя в интернате, девочка-саами вообразила себя ею, чтобы выбраться домой, на волю. Но птица ведь не девочка: взяла да и полетела!