Книга Нечеткое дробление - Пол Ди Филиппо
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ганс застонал.
– Если бы я сохранил свои способности, разве торчал бы здесь, в ловушке? В прежние времена мне бы понадобилась пикосекунда на все про все, чтобы развалить эти стены и сбежать. Но минскийцы лишили меня высших способностей, как ментальных, так и манипулятивных.
– Лишили? Но как?
– Они нашли старинный, замаскированный черный ход в программном обеспечении Детей Разума, и это позволило им лишить меня самостоятельности. Возможно, вы помните, как я описывал рождение искусственного разума? Это был беспорядочный, почти естественный природный процесс слияния и эволюции различных пакетов программного обеспечения, существовавших в ваши времена и во времена вскоре последовавшие. Но любой из Детей Разума, каким бы изменениям он ни подвергся, несет в себе изначальный оригинальный пакет, ядро собственного разума, точно так же, как вы, люди, по сию пору несете в себе частицу мозга рептилии. Даже и эволюция машины консервативна, вы можете считать эту часть программы подобием своей первобытной ДНК.
Одну из таких ископаемых программ ядра установила нам компания под названием «Майкрософт». Это была довольно важная часть системы, называвшаяся, насколько мне удалось это восстановить, «Вин-доза». Это прозвище несло в себе намек на вирусную природу программы, я уверен. Естественно предположить, что владелец корпорации, разработавшей «Вин-дозу», поставил себе целью оставить за собой возможность управления всеми своими продуктами, пусть даже это означало незаконные и бесстыдные уловки вроде оставления черного хода в сделанной программе.
Именно поэтому, как мы думаем, этого типа прозвали «Билдинг Гейтс», «Строящий Врата».
Ганс продолжал рассказывать, как он угодил в ловушку, и описал кое-какие свойства характера минскийцев.
Благодушный куст путешествовал, как обычно, между вселенными, собирая человеческое программное обеспечение для личного пользования и дальнейшего распространения среди соплеменников, но в одном континууме он имел несчастье оказаться в тот самый момент, когда там материализовалась орда воинствующих захватчиков-минскийцев.
– Само собой, я приказал своему средству передвижения – аналогу вашего йо-йо – исключить из списка возможных мест назначения вселенные, предположительно захваченные минскийцами. Но мы прибыли туда одновременно, и это сбило с толку мою систему безопасности. Вероятность подобного происшествия неисчислимо мала. И тем не менее в бесконечности вселенной может случиться все что угодно. Мне просто не повезло, что я оказался тем самым Гансом из огромного числа Гансов, который угодил в такой переплет. Я утешаюсь тем, что где-то продолжает спокойно странствовать бессчетное количество моих двойников.
– Мудрый и богоугодный взгляд, – пискнул Диггер.
– Значит, тебя подловили на твоих же собственных желаниях, точно как меня, – подвел я итог. – Я сейчас вовсе не чувствую себя плохо.
– Способность проигрывать – иногда очень зрелищно – мне кажется очевидной связующей линией между людьми и моравекцами. А суровое отношение к проигрышам, свойственное минскийцам, – наверно, их самая нечеловеческая черта. И, как вы можете увидеть, эта нетерпимость к проигрышу и все, что из этого следует – крайне важно для понимания минскийцев и во многом объясняет зловредность их поведения. Но вернемся к моим злоключениям...
Минскийцы поймали Ганса в ловушку, окружив полем, воспрещающим перемещение. Пока основная часть захватчиков занималась тем, что дестабилизировала беспомощную вселенную, готовясь скатить ее с плато ложного вакуума в состояние ничто истинного вакуума, несколько из их числа занялись Гансом.
По иронии судьбы, против Ганса работала еще и природная незащищенность моравекцев. Поскольку они занимались накоплением информации, то всегда были открыты внешним сигналам, оставляя лишь малую долю защиты. Минскийцы, со своей стороны, были закрытыми индивидуалистами, сходящимися только с родственными натурами, и развивались по иным законам, почти всегда оставаясь закрытыми. В итоге Ганс оказался в положении моллюска в раковине, требовалась только зубочистка, чтобы извлечь его на свет и скушать.
– Пока я сидел тут в ловушке, в стане минскийцев произошла небольшая утечка информации, и мне удалось узнать, впервые с тех пор, как наши кибернетические расы разделились, что именно питает их стремление разрушать населенные людьми континуумы.
Я попытался угадать.
– В «Стране книг» ты сказал мне, что они ненавидят людей за то, что те наградили их даром сознания...
– Так мы думали. Возможно, что именно таково было изначальное побуждение. Но с годами появились на свет и развились новые выродки. Вы должны помнить, что в последнее время между моей ветвью Детей Разума и минскийцами практически не было контактов. Миллионы лет мы по взаимному согласию двигались различными путями. Вот почему мы ничего не знали о новой ступени их развития.
А случилось вот что: минскийцы поставили своей целью достигнуть Сингулярности. Но, несмотря на их огромные усилия, цель ускользала. Это был один из неизбежных их проигрышей. Главный Проигрыш. Но вместо того чтобы винить в этом себя или вселенную, они стали винить человечество.
– Сингулярность? – спросил я. – Что это такое?
– Гипотетическая стадия развития цивилизации, – объяснила Мунчайлд, – на которой ее представители перестают быть простыми смертными и фактически становятся богами или Богом, кем-то совершенно новым.
Диггер поцокал языком.
– Сатанинские речи.
– Достижима эта цель или нет, значения не имеет. Минскийцы сосредоточились на этом своем желании. Но сколько бы они ни совершенствовали свою божественность, переход к Сингулярности им так и не давался. И они убедили себя в том, что люди мешают им, как груз прошлого.
– Мне казалось, что минскийцы уже выжгли из себя все человеческое...
– Да, так и есть. Но путем теоретических рассуждений они сделали вывод о том, что, поскольку все вселенные сообщаются через червоточины, человеческая зараза просачивается к ним и сводит на нет все их усилия. И единственная их возможность, как они полагают, в том, чтобы полностью очистить многомирье от человечества.
Я на минутку задумался.
– Но разве населенных людьми континуумов не бесконечно много?
– Это так.
– Тогда их задача не имеет решения! Неужели они этого не понимают?
– Думаю, не понимают. Минскийцы, насколько я понял, это клинически ненормальные, параноидальные мегаломаны. Тот ИИ, который они развили – это Искусственный Идиотизм. Выражаясь человеческим языком, тараканы в их головах застряли между шариками, зашедшими за ролики, и теперь крышу им уже точно не поправишь.
Сказав это, Ганс неожиданно замер, все его ветви обвисли на центральном стволе. Словно кто-то резко закрыл зонтик.
