Книга Я подарю тебе "общак" - Евгений Сухов

Затем Калганов изловчился и двинул «медвежатнику» рукояткой пистолета в висок. Лапа сразу обмяк и повис в руках палачей. Его пальцы разжались, и Берта рухнула на спину.

– Как она? – прохрипел Калганов, сгибаясь под весом тела «медвежатника».

– Мертва, – потрясенно прошептала Роза, пощупав пульс у Берты. На всегда безразличном лице начальника медчасти теперь застыло выражение безграничного ужаса.

– Вот гнида! – проревел взбешенный Калганов и сорвал весь свой гнев на охраннике, возившемся с крюками лебедки: – Ты, придурок, бросай это дерьмо и помоги мне! Давай, чего смотришь как баран! Да не туда! Бери его за ноги! Посадим на стул.

Охранник метался, не зная, куда ему деваться. Они кое-как усадили Лапу на металлический стул-гарроту, зафиксировали руки, ноги и шею. После этого Калганов склонился над Бертой и стал собственноручно проверять пульс.

– Витя, она мертва, – прошептала Роза, коснувшись его плеча.

Калганов поднялся с посеревшим лицом и процедил:

– Этот урод теперь будет умирать так, как не умирал еще ни один человек на земле. Давай начнем с газовой горелки. Поджарим немного мясца. Это быстро приведет его в чувство. – Повернувшись к охраннику, он рявкнул: – А ты чего тут стоишь? Давай за дверь! И позвони, чтобы прислали кого-нибудь прибрать тут. – Когда охранник вышел, начальник ОГПУ поменял пластинку на патефоне, поставив «Марш Буденного». Он знал, как Лапа относился к красным, и решил, что эта песня будет для него дополнительной пыткой.

У церкви Слон встретил своего старинного друга – «клюквенника» Савелия Дикохта-Симаньянца – сухонького подвижного старичка в кепке, черной рубашонке и залатанных штанах. Тот как раз выходил из церкви вместе с толпой прихожан, унося в карманах кошельки парочки ротозеев-богомольцев, и сразу обратил внимание на кашлявшего пожилого человека, опиравшегося на стенку.

– Слон, неужели ты! – воскликнул Савелий, распознав знакомого под нехитрой маскировкой, и радостно кинулся к нему: – Я уж думал, тебя пришили.

– Пока нет, – осторожно ответил Слон, озираясь по сторонам. – А почему меня должны пришить? Я никому ничего плохого не сделал.

– Может, и не сделал, – кивнул Савелий и рассказал о слухах, дошедших до него.

Оказалось, что Портной, встав на место убитого Дрозда, объявил всем, что в смерти вора в законе повинен именно Слон. На сходке его приговорили и теперь разыскивают.

– А ты что ж, меня предупреждаешь? – усмехнулся Слон. – Со мной-то и стоять рядом теперь опасно.

– А мне Портной не авторитет, – оскалился Савелий.

Слон стал расспрашивать его о Лапе, но тот ничего не слышал, поэтому, поблагодарив Савелия за информацию, он пошел дальше. Приговор воров не стал для него откровением. Он ожидал этого и был спокоен, как никогда. Весь день Слон прочесывал места, где обычно ошивался Лапа. Обошел всех любовниц, дома терпимости, гостиницы и несколько раз даже сталкивался с бандитами Портнова, делавшими то же самое. Приходилось срочно уносить ноги. Но потом он подумал, что действует неправильно. Лапу надо было искать не в тех местах, где тот обычно бывал, а в тех, где не был, но знал, что там бы его точно приняли, накормили, напоили. От напряженной работы мысли у Слона даже голова разболелась. В памяти всплыло лицо певицы из кабака на Кривой. Ее, кажется, звали Эльвирой. Это была единственная красивая женщина в округе, с которой Лапа еще не успел переспать. Она ему явно симпатизировала.

Адрес Эльвиры Слон узнал у посудомойки из кабака – пожилой женщины, жившей в двух кварталах от заведения. Он иногда захаживал к ней, поэтому добыть информацию не составило труда. Она также сообщила о приговоре воровской сходки. Казалось, все в городе уже знают про это.

– Живы будем, не помрем, – бодро ответил Слон и нырнул за дверь.

Найдя нужный дом, он вдруг замер в переулке, заметив дежуривших у подъезда чекистов. Все вокруг было оцеплено.

«Засада», – мелькнуло в голове, и он уже развернулся, чтобы дать деру, как вдруг из подъезда выскочил Лапа. На глазах Слона парня скрутили и запихнули в «воронок». Туда же втолкнули и Эльвиру.

– Вот и все, – тяжело вздохнул Слон.

Освободить их он не смог бы при всем своем желании. Вокруг десятка два волкодавов с пушками. Самому бы живым уйти.

Слон стоял и думал, что ему делать. С одной стороны, и терять вроде нечего, но с другой – его смерть будет напрасной и никому не принесет пользы.

Тут из дома вышел высокий плечистый человек с бельмом на глазу и принялся раздавать приказы направо и налево. Все величали его «товарищ начальник особого отдела», или Виктор Геннадьевич, не меньше.

Слон вспомнил о бумаге, изъятой у Дрозда, полез за пазуху, достал, развернул и прочитал подпись под основным текстом: «Сотрудникам РК милиции, руководителям организаций и должностным лицам оказывать предъявителю сего Дроздову Павлу Ивановичу любую помощь и содействие…» Внизу стояла подпись: «Начальник особого отдела регионального полномочного представительства ОГПУ Калганов Виктор Геннадьевич», далее гербовая печать ОГПУ и подпись Калганова.

– Вот, значит, что, – пробормотал Слон, пряча листок обратно.

Раздался рев заведенного двигателя грузовой машины, и зеленый арестантский фургон медленно отъехал от подъезда. Слон подумал, что настала пора действовать. Он двинулся вдоль дома, нырнул в переулок, затем, пробежав по двору, выскочил на проспект и, уже задыхаясь, запрыгнул на подножку конки, ехавшей параллельно зеленому фургону. Как только машина чекистов свернула, Слон соскочил, размышляя, как быть дальше. Потом сообразил, что арестантов везут в центр, в управление ОГПУ, и остановился. Сердце буквально выпрыгивало из груди, в которой все свистело и клокотало. Продолжать в таком темпе – означало схлопотать удар прямо посреди улицы. Найти-то он их теперь найдет, только что делать потом?

В этот момент он вспомнил о Фиме Черном, отлично, главное, быстро умевшем готовить поддельные документы. У Слона имелся паспорт Дрозда, изъятый вместе с бумагой. Он отвез его Фиме, отвалил изрядную долю червонцев, и тот уже к вечеру изготовил ему паспорт с нужной фамилией. Теперь у него были документы, открывавшие перед ним многие двери. Дальше можно было действовать двумя путями: спокойно выехать из города и затеряться на просторах советской России или отправиться прямо в ОГПУ и попробовать выручить Лапу. Особо не раздумывая, Слон выбрал второй вариант. Ему самому недолго осталось, а парню еще жить и жить. Ведь западло так просто сваливать, даже не покуражившись напоследок.

Он понимал, что затея безумная. Скорее всего, его повяжут прямо на пороге ОГПУ. С другой стороны, чекисты вряд ли ждут, что в их цитадель кто-то попытается проникнуть. Все нормальные люди обегали управление ОГПУ десятой дорогой, потому как знали, что страшнее места не сыскать. Обдумывая различные способы вызволения компаньона, Слон вышел на лестничную площадку и увидел внизу, в пролете, колыхнувшиеся тени. Несколько человек бесшумно пробирались по лестнице. Сомневаться не приходилось – шли по его душу. Выхватив пистолет, он ринулся по лестнице вверх, взобрался на чердак, потом выбрался на крышу. С крыши спустился по водостоку, но так, что раз пять едва не сорвался, а на уровне второго этажа вырвал из стены вместе со сгнившими креплениями целую секцию трубы, сорвался, чудом приземлился на ноги и неуклюже ломанулся в кусты, держась за сердце и задыхаясь.