Книга Жизнь после смерти - Александр Белов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Белов ехал за ним с той же скоростью метрах в пятидесяти отнего и терялся в догадках. Куда это он собрался? Может, ему просто хочется уйтиподальше от людей? Сашу бы это вполне устроило.
Шмидт подошел к скамейке в заваленном чистым белым снегомсквере, сел на припорошенную, скамейку старясь не сгибаться, как манекен. Идаже не заметил, что рядом остановилась машина, что из нее кто-то вышел…
Он достал сигарету, сунул в рот и попытался прикурить. Унего ничего не получилось: руки тряслись и не хотели его слушаться. Зажигалкаупала в снег, а сил и желания ее поднять не было…
Саша подбежал к скамейке, вынул из кармана куртки пистолет инаправил его Шмидту в лицо. Тот, подняв голову, завороженно замер, глядя вчерный глазок ТТ.
Саша медленно нажал на спуск: раздался слабый щелчок. Иззатвора пистолета выскочил язычок пламени и заплясал у самого кончика сигаретыШмидта.
Тот перевел удивленный взгляд на лицо Белова: в течениенескольких секунд они смотрели друг другу в глаза. Наконец Шмидт глубокозатянулся дымом и закашлялся. Когда ему удалось восстановить дыхание, Саша былуже в машине…
Проводив взглядом отъехавшую "пятерку",. Шмидтневесело усмехнулся, щелчком отправил сигарету в урну, встал и направился впротивоположную сторону. В этот день у него был шанс умереть дважды, но он неиспользовал ни одного…
Аслапбек Мокоев был в ярости. Омар вынужден был выслушать отнего немало обидных слов.
Еще одна такая засада, и у нас останутся одни командиры! –кричал он.
Возразить было нечего. Асланбек вызвал Мусу, вручил ему своймобильный телефон и приказал связать его с господином Шнапскопфом. Мусуповедение Асланбека невероятно оскорбило, но он выполни;! приказание.
"Он что, сам не может просто взять и позвонить?"подумал раздраженно, однако виду не подал.
– А не боишься, что нас прослушивают федералы? – спросил он.
Плевать, заявил Мокоев. – Даже если они и поймут, о чем идетречь, все равно не успеют среагировать.
Толстяк взял трубку- Голос у пего его был унылый. Мусакивнул Асланбеку: можно говорить.
Мокоев обратился к немцу, как к старому другу.
– Здравствуй, дорогой! Как твои дела? – Он проинтонировалслово "твои".
– Пью, печально ответил Шнапскопф. -Генрих опять веселится сдевками. А я смотрю телевизор.
Генрих не передумал насчет акций? напомнил ему содержаниепрошлого разговора Мокоев. – Он все еще против того, чтобы получить их от нас?
Шнапскопф подтвердил, что герр Райнеке не переменил своегомнения. Он готов приобрести все русские акции строящегося нефтехимическогозавода, но при условии, что в сделке будут участвовать все – Шмидт, чеченцы иДругие.
– Других не будет, – грустно вздохнул Мокоев. – Наш другТариэл Автандилович умер. Да и господин Шмидт не вечен. Честно говоря, опасаюсья за здоровье герра Райнеке. Не случилось бы и с ним чего-нибудь подобного. Онведет такой беспорядочный образ жизни! И вы берегите себя. Хочу напомнить, чтоваша доля при удачном заключении сделки составила бы полмиллиона долларов.Герра Райнеке тоже. Если вы вдруг упадете из окна, он может получить вашу долю.Ха-ха! Это, конечно, шутка. До свидания, герр Шнапскопф.
Асланбек знаком поманил Омара и Мусу.
– У меня появился план. Простой и гениальный. Омар, зовинаших женщин…
Через час возле престижного дома, в котором жили господаРайнеке и Шнапскопф, затормозил темно-синий микроавтобус.
– Вы к кому? – спросил охранник возле шлагбаума,перекрывающего въезд во двор.
– В тридцать четвертую, – Муса для вида заглянул в бумажку.
– Зачем?
– Эскортные услуги.
– Это путанок, что ли, привезли? расхохотался охранник. –Покажи! Муса отодвинул дверь в салон.
– Гляди, вон они сидят.
Из салона в лицо охранника ударил выстрел. Крепкие руки недали ему упасть, подхватили и затащили в глубь микроавтобуса.
Его обязательно надо было убивать? недовольно спросил Муса.
– Брат, – ответил Омар просто, – он может помешать нашемуотходу.
Ввиду важности предстоящей операции он решил сам севозглавить. Машина тронулась и медленно подкатила к подъезду. Из нее вылезМуса, за ним две девушки-чеченки, одетые по-европейски. Муса нажал кнопку напанели домофона.
– Да! Что надо? – спросил металлический голосохранника-консьержа.
Девочки в "тридцать четвертую", крикнул Муса.
Охранник выругался, наверно из зависти, что кому-то привозятдевочек на дом, а ему приходится им прислуживать. Щелкнул замок и дверьоткрылась. Муса пропустил девушек вперед и хотел войти следом, но его оттеснилОмар.
Араб скользнул в подъезд, и Муса услышал тихий хлопок, закоторым последовал звук падения чего-то большого и мягкого. Он поморщился. Ему,цивилизованному человеку, претили эти дикие нравы. Муса, как и многие другиеинтеллигентные уроженцы Грозного, называл в шутку своих единоплеменников,спустившихся с гор, ирокезами. А этот араб почище их будет.
Охранника на этаже постигла участь его коллег. Омар позвонилв квартиру немцев и подтолкнул к двери Мусу. – Теперь давай ты.
Увидев его в глазок, Шнапскопф открыл дверь. На лице егоотражалась борьба чувств. Конечно, ему было жаль друга и коллегу, но миллиондолларов… Какая уж тут, к черту, дружба! К тому же Райнеке с самого началановел себя, как полный идиот.
– Вас ист дас? – раздался из-за двери спальни голос герраРайнеке.
– Девочки, – отозвался Шнапскопф.
– О, медхен! Дас ист гут! – заорал Райнеке пьяным голосом.
Но тут борцов за независимость маленькой гордой республикиснова постигла неудача. Словно рок какой-то их преследовал. То ли Омар слишкомторопился, то ли был не в форме, но охранник на этаже не был убит. Пуля егооглушила и рассекла ему кожу на голове. И теперь, справившись с контузией ислабостью, он сумел доползти до кнопки сигнала тревоги и нажать на нее.