Книга Каникулы строгого режима - Андрей Кивинов

— Ну, зато я теперь опытная. Больше никакой экзотики,хватит. Судимый — скатертью дорога.

— Но, бывает, исправляются.

— Пускай. Только без меня.

«Вот и сказочке конец…»

К ним подбежал Арсений.

— Хай, муттер! Можно я с твоим отрядом искупаюсь? Жаркоочень, а наша очередь через час. Да они еще и по-немецки разговаривают…

— Спрашивай у Виктора Сергеевича. Он же твойвоспитатель.

— Виктор Сергеевич, можно? — Расстроенный отпрыскповернулся к Сумарокову, предполагая, что вряд ли получит добро.

— Нет… Это не по поня… Чем ты лучше остальных? Мамамамой, но… Жди.

Арсений одарил воспитателя добрейшим взглядом. «Готовьтесь,уважаемый Виктор Сергеевич: сок в кровать — это такая мелочь. Вы даже непредставляете…» Обдав педагога порцией песка из-под ног, умчался прочь.

— Правильно, что не разрешили, — посмотрела емувслед Татьяна Павловна, — а то я его слишком разбаловала.

Они болтали еще минут тридцать, пока плаврук не вызвал ккупальне первый отряд.

Татьяна Павловна отправилась строить своих подопечных.

Виктор Сергеевич прошел около километра вдоль берега озера,осмотрелся и, убедившись, что его никто не видит, снял тельняшку и с разбегапрыгнул в воду. Испугался, не разучился ли плавать? Нет, не разучился, все-такина Волге вырос. Перевернулся на спину и, зажмурившись от удовольствия, погребна глубину.

Он моментально забыл обо всех своих проблемах ипереживаниях. Неожиданно увидел на горизонте большой железнодорожный мост ипоплыл к нему. Надо обязательно прыгнуть с него, ведь тогда он так и не рискнулнырнуть… Но сейчас обязательно нырнет. И докажет, что не трус.

Это было его первым купанием за последние двадцать лет.

Вечером в клубе в честь праздника показывали мультики.Старые, советские. Про Винни Пуха, про Волка и Зайца, про Льва-фокусника, проБременских музыкантов. Виктор Сергеевич видел их когда-то в детстве. Он стоял вдальнем углу зала и, не отрываясь, смотрел на экран. Неожиданно экранрасплылся, изображение помутнело. Воспитатель протер ладонью глаза. Ладонь быламокрой.

Жарковато здесь, однако…

 

Арсений сдержал честное пионерское слово. Утром воспитательпроснулся с доброй порцией зубной пасты на лице.

* * *

— Слышь, а кто такие ботаники? И эти, погоди… Лузеры?

— Это ты к чему? — удивился Кольцов.

— Я когда брился в умывальне, треп пацанский слышал.Тема с Арсением базарили. Короче, ты ботаник, а я — лузер.

— Я — ботаник? — переспросил ЕвгенийДмитриевич, задумчиво глядя на Виктора Сергеевича.

— Ну да. Ты.

— Вообще-то ботаники растениями занимаются. Изучаюттам, выращивают. А лузеры?.. Без понятия. Погоди, сейчас узнаем. Юный другмилиции! Комм цу мир!

— Слушаю, Евгений Дмитриевич!

— Кто такой ботаник и лузер?

— Это тупой и еще тупее. А что?

— Ничего. Спасибо, свободен.

Педагоги искренне огорчились. Воспитатель огорчился больше.

— А почему это я тупее?

— Устами младенцев… Детей не проведешь, они сердцемчуют. Что есть, то есть. Видимо, вы что-то не догоняете в педагогике, ВикторСергеевич.

— Я не догоняю?! Да если б не я, они бы тебя на трибуквы в открытую посылали! Это ты с ними сюсюкаешься да стучать учишь!

— Детей надо баловать! Только тогда из них вырастаютнастоящие разбойники! Я цитирую Андерсена.

— Для меня лунявые — не авторитет!

— Вот поэтому ты и лузер!

— А в морду не хочешь, ботаник… Сын ботаника и внукботаника.

— Ну попробуй! Самый крутой, что ли? Давно рога неотбивали?

— Что?!!..

Легкий тычок. Ответ. Тяжелый тычок. Ответ. Удар. Ответ.Понеслось! Кр-р-расота!

Приятно смотреть, когда спорят настоящие мастера педагогики.Успевай только очки считать!

— Да ты ни хера в воспитании не смыслишь, пездагог!!!

— Чья бы мычала! Макаренко недобитый! Пионер зажатый!

— Товарищи, что это вы делаете?!!

Брэк! Звучит гонг.

— Виноваты, гражданин начальник… Готовимся кспортивному празднику! Разрешите продолжить?

— Продолжайте… Но лучше готовьтесь к родительскому дню.Осталось две недели. Надо придумать и разучить праздничную программу дляродителей. У вас есть какие-нибудь идеи?

— Конечно! История государства Российского! Ипатриотично, и зрелищно. Спросите у Виктора Сергеевича. Он видел.

— Неплохая, кстати, мысль, — одобриланачальница, — надо прикинуть. Спасибо!

 

После обеда Виктор Сергеевич вернулся на яхту немногораньше, чем обычно. Не было аппетита, он выпил чаю и съел пару сушек. Слишкоммного переживаний, жратва в рот не лезла. Да еще лузером обозвали. Поднимаясьпо ступеням крыльца, заметил Лизу, выскочившую из их каморки. Защелку он так ине поставил, у завхоза не нашлось ни одной.

Воспитатель не погнался за ней и не окликнул. Заглянул вкаморку. На раскладушке стоял свежий букетик. Несколько ромашек, одуванчики.Под бутылочкой сердечко…

Ну, дела!.. Влюбилась, что ли?

Он не пошел разбираться. Что ей предъявить? Рано тебе еще,соплявка, о таких вещах думать. Иди в куклы играй.

Решил посоветоваться с опытным педагогом, с Татьяной Павловной.

— Да, такое случается, — подтвердила она, —некоторые девочки влюбляются в учителей или вожатых. Естественно, по-детски.Никакой патологии в этом нет. Как правило, они придумывают в своем воображениидоброго волшебника или просто благородного рыцаря. И потом узнают в ком-тосозданный ими образ. Видимо, ей не хватает в жизни отцовской ласки.

— Но почему именно я?

— Значит, вы и есть этот добрый волшебник. Поздравляю.

— И какие теперь мои действия?

— Ничего. Ведите себя, как и прежде. Закончится лето,вы уедете, и все пройдет само собой. Через полгода она вас забудет.

«А вы?..»

Виктор Сергеевич сходил в штаб, попросил у Зинаиды Андреевныпапку с анкетами отдыхающих, нашел Лизину. Как и предполагала Татьяна Павловна,в графе «отец» стоял прочерк. Мать работала уборщицей в магазине.