Книга Жесткий контакт - Михаил Зайцев

Евграф Игоревич расслышал скрип открывающейся двери, шаги в холле, услышал бас штабс-капитана Котосова и заговорил громче:

– Если ты отважишься жить, братец, в санкции на облаву, скорее всего, начальство мне откажет. Меня обяжут допросить тебя с пристрастием, раскаленными клещами вытянуть из тебя все секреты. Я, братец, не дурак, я понимаю – разговорить тебя будет трудно. К тому же, верь – не верь, но мне противны пытки. Поэтому я честно поведал тебе, братец, оба варианта развития дальнейших событий. Не знаю, братец, право, не знаю, что для тебя лучше – умереть немедленно или мучиться в подвалах Жандармерии. Не знаю, что лучше для меня, заниматься тобою или ловить Истинно Чистого, а главное, ума не приложу, что выгоднее для Державы – призрачный шанс выведать тайну Белого Леса или покойник Кахуна-младший?

В ответ прозвучало смачное «ХЛЮП». Задержанный передумал тонуть, вода под его задницей, хлюпнув, весело зажурчала, закрутилась водоворотом. Ефграф Игоревич вздохнул с облегчением.

– Вот так, да?.. Раз ты решил доживать отпущенное судьбою время в муках и страданиях, раз выбрал скорбную судьбу жертвы заплечных дел мастеров, значит, моя догадка верна и Сын Белого Кахуны в настоящее время ДЕЙСТВИТЕЛЬНО находится в Златоглавой. Что ж, спасибо за помощь, братец. Не бойся, информацией о местопребывании твоего Учителя я не собираюсь делиться со своими коллегами. Клянусь всем, что для меня свято. Верь мне, братец, я не лукавлю ни капли...

В дверь ванной комнаты деликатно постучали. Оплошал штабс-капитан, вместо пятнадцати сумел удержать незваных гостей всего восемь с половиной минут. Евграф Игоревич, опершись на трость, вскочил, повернулся спиною к задержанному, снял с крючка для полотенец свою шляпу и, приосанившись, отодвинул засов щеколды. Дверь открылась.

– Здравия желаю, сударь. – За дверью стоял, широко расставив ноги, сцепив руки на круглом животике, лысоватый, пухлый господинчик. Этакий простачок-недотепа в засаленном пиджачишке, в мятых брюках с пузырями на коленках, в белых носках и лакированных черных штиблетах.

– Честь имею, господин майор. – Евграф Игоревич склонил подбородок к груди, вскинул голову, улыбнулся. – Весьма рад вас лицезреть.

– Шутить изволите, ротмистр?

– Нет, правда рад. – Карпов надел шляпу, прижал освободившуюся руку к груди. – Всем сердцем! Ожидал-то я господина Яков Лукича в гости, а явились вы, Павлин Григорич. Я счастлив.

– Отчего ж такие радости, Евграф Игорич?

– Как же, Павлин Григорич? Неужто позабыли, как в прошлом году, после аналогичного происшествия в Питере, Яков Лукич вашего покорного слугу, меня, несчастного, повелел задержать и подвергнуть допросу? Двенадцать часов кряду с вашими следователями беседовал. Расплачивался за сомнительное счастье быть лично знакомым в младые годы с Сашкой Таможиным. А я, как вам, должно быть, известно, лично я сомневаюсь, что Сашка и есть тот самый разыскиваемый Сын Белого Кахуны. Погиб Таможин в Белом Лесу, сгинул много лет тому. Другого Сына надобно искать, если хотите знать мое мнение.

– Мнение ваше известно, и задерживать вас я не собираюсь...

– Сердечно рад!

– ...Хватит с меня и одного задержанного.

– Неужто майор СГБ отберет у жандармского ротмистра законную добычу?

– Ваньку валяете, любезный. За тем и приехали и соответствующими бумагами запаслись. Показать распоряжение министра?

– Пустое. Долго ехали, майор. Что? Новобранцев посадили на прослушку телефонных линий Жандармерии? Или пустых бланков с подписью министра под рукой не оказалось?

– Ваша правда, ехали долго. А как прибыли, воевать пришлось с околоточным. И когда вы только успели этого битюга приручить, диву даюсь. Встал в дверях, к бумагам ноль внимания, одно твердит: «Не велено пущать». Околоточному дали по сопатке, юнкер тут как тут, за ним поручик, последним штабс-капитан голову морочил. А вы, голубчик ротмистр, тем временем проводили дознание...

– Помилуйте! О каком времени разговор?! О нескольких несчастных минутах моего монолога со скованным душегубом?

– Так уж и монолога? – Павлин Григорьевич приподнялся на цыпочки, через плечо ротмистра заглянул в ванну. – Смеете утверждать, что кляп у него изо рта не вынимали?

– Смею! Он бы язык себе откусил. Форменный фанатик попался, верьте слову! Голову себе хотел размозжить. Я ему пыл водой остужал, уговаривал сотрудничать, и вдруг вы пожаловали.

– Негоже нам, Евграф Игоревич, продолжать лясы точить рядом с этим, в ванне. Пройдемте отсюда...

– А разве мы еще не закончили, Павлин Григорич? Пистолет системы Макарова, трупы убиенных и убийца, согласно бумаге министра, отнимает у Жандармерии Служба государственной безопасности. Господа жандармы раскланиваются и удаляются восвояси. Околоточный...

– Околоточный останется с нами.

– Вы его не обижайте, пожалуйста. Чего еще? Кажется, все. Разрешите откланяться?

– Приятной ночи, Евграф Игоревич!

– И вам того же, Павлин Григорьевич! Вы, главное, берегите ноги, любезный, помните о пословице: «Кто Кахуну догоняет, после с палочкой хромает». Ваш покорный слуга являет собой живое подтверждение сему народному суеверию.

Резиновый набалдашник на конце трости Евграфа Игоревича ударился об пол, ставя последнюю точку в затянувшемся разговоре двух офицеров.

Глава 2

Ночь

«Ангара» рванула с места, едва светофор мигнул желтым. Тимур выжал из мотора максимум. Правильно говорят знатоки про «Ангару»: движок тянет, а корпус не держит. Евграф Игоревич в мягком кресле рядом с водительским чувствовал себя, будто на вибростенде. Тимур за «баранкой» плотнее стиснул зубы, чтоб не стучали, вцепился в рулевое колесо, словно утопающий в спасательный круг, зашипел по-змеиному:

– С-сейчас-с с-сделаем-м...

Поворот! Машина на полной скорости сворачивает с проспекта в метастаз переулка. «Дворники» не успевают размазывать по стеклу хлопья мокрого снега. Юнкер гонит машину, ориентируясь исключительно на интуицию и опыт мастера спорта, автогонщика. Что-что, а управляться с автомобилями Тимур Ахметов умеет, нынешней зимой взял «серебро» на ведомственных соревнованиях.

– Евграф Игоревич, оглянитесь. Нет «хвоста»?

– Есть.

Сквозь подтеки на заднем стекле отчетливо различим свет фар джипа марки «Зубр». Прилипчивый джип мотается за «Ангарой» вот уже скоро час.

– С-с-сейчас-с-с..

– Сбрось скорость, Тима.

– Евграф Игоревич, я с-сей...

– Сбрось, кому велено?!

– Господин ротмис...

– Выполняйте, юнкер!

Послушная мастеру автоспорта «Ангара» плавно замедлила ход. Исчезла противная вибрация в салоне, поутихли фонтаны брызг из-под колес. Настырный «Зубр» сократил дистанцию до пяти метров и нагло мигнул фарами.