Книга Крайняя необходимость - Фридрих Незнанский

Гордееву это не понравилось. «Этим меценатам, — подумал он, — палец в рот не клади, считают, весь мир им обязан».

— А вы чем занимаетесь? Сказали, людям помогаете? Адвокатам тоже, что ли? — Гордеев всем своим видом показывал, что контакт окончен.

— Как знаешь. — Щукин М. М. окончательно обрел уверенность в своих силах и открыл дверцу машины. — Ну повеселил, не скрою. Ты не дергайся, я не в обиде, ответку бросать не стану.

Гордеев посмотрел на него с интересом. Щукин М. М. все не торопился уходить.

— Слушай, парень, ты здорово моих орлов раскидал, — вполне серьезно заметил он. — Не хочешь сменить работу? Мне такие ребята нужны. И мозги у тебя на месте — это же видно.

— Благодарю покорно, — кисло улыбнулся Гордеев. — Я пока что занят.

— Ладно. Надумаешь — знаешь, где меня найти.

— Знаю, — вздохнул Гордеев. — На боксе.

— Карточку-то все-таки дай, мало ли что.

Гордеев подумал немного, потом решил, что этот господин при желании все равно наверняка его найдет, и снова вручил свою визитку — будь что будет.

Не дожидаясь, пока Щукин позовет своих орлов, чтобы оторвать ему голову — вдруг переменится настроение у мецената, — Гордеев развернулся, но потом все-таки остановился, ему интересно было, куда Щукин пойдет. Оказалось, к белоснежному «линкольну», припаркованному в привилегированном месте. Дальше Гордеев смотреть не стал, поехал к себе в офис. Там он посмотрел почту, принял душ, сменил рубашку и позвонил Малышкину. Малышкин был в своей любимой психушке, но сейчас вел прием, и Гордеева попросили перезвонить.

Делать больше было нечего, и Юрий Петрович отключил телефон и прилег вздремнуть.

4

«…Химкинский район — самый маленький район в области, обладает высоким промышленным потенциалом, высокой плотностью населения, большей частью городского. Несмотря на то что город и прилежащие районы находятся за пределами столицы, экология в нашем регионе далеко не самая лучшая. В химкинском районе много лесов, парков и других зеленых территорий, но они бессильны даже против того, что выбрасывают в атмосферу только химкинские заводы и фабрики, такие как „Энергомаш“ например…»

Дожил, подумал Гордеев почти еще во сне, дожил — не сон, а политинформация, надо просыпаться, что ли? Он открыл глаза и понял, что практически не спал — это работало радио.

«…Наибольший ущерб окружающей среде наносит автотранспорт, мебельное объединение „Россия“, керамический завод, завод древесно-стружечных плит. На сегодняшний день в очень плохом состоянии с точки зрения экологии находится и канал имени Москвы…»

Он поднялся, сполоснул лицо, сварил кофе. Сделал пару глотков — и мозги более-менее прочистились.

Гордеев снова позвонил Малышкину и, удостоверившись, что он находится в больнице, уже не раздумывая поехал туда. Ему просто надо было с кем-нибудь поговорить, а Малышкин был ему симпатичен.

Гордеев сказал ему, что с боксом вышла накладка — мэр туда не пришел. Или уже ушел. Однако Малышкин подбросил новую идею. Достав из своего доисторического холодильника традиционную бутылочку пива, он протянул было ее Гордееву, потом прищурился:

— Вы же за рулем, наверно?

— Ну да…

— Не дам. — Малышкин решительно убрал пиво назад и заменил его апельсиновым соком. Гордеев особо и не возражал. — Так вот, Юрий Петрович, пока вы ехали, я вспомнил! Мне кто-то говорил про него, про Терехина нашего, что он охотник.

— Вы издеваетесь? То любитель бокса, то охотник… У меня же здоровье не казенное!

— Я точно помню! Завзятый охотник! И когда выдается свободное время…

— Ну, — совсем затосковал Гордеев, разглядывая обои на стене, — леса вокруг вон какие. Поди отыщи его там…

— Кто же мне это говорил? — вспоминал Малышкин. — Слушайте, Юрий Петрович, а ведь мне это… это Сережа и говорил.

— Какой еще Сережа? — вздохнул Гордеев.

— Да наш с вами, Великанов! Он и говорил, я сейчас точно вспомнил! Мы прошлым летом как-то на пикник за город выехали. Сидим с ним, помню, шашлычок делаем, и он говорит: а мэр-то наш сейчас где-нибудь рядом с берданкой бродит. Как выскочит — мало не покажется. А он знал, что говорил, это точно.

— Я уже слышал, что ваш Сергей Сергеевич умел добывать самую разнообразную информацию.

— Это точно, — совершенно серьезно подтвердил Малышкин.

Гордеев вдруг улыбнулся.

— Что-то придумали? — спросил доктор.

— Есть идейка.

— Поделились бы, а? Глядишь, подняли бы настроение.

— Подождите, надо еще, чтобы она сработала… — Гордеев достал телефон и задумался. — А номера-то я и не знаю, — сказал он сам себе.

— Чьего номера?

— Пару недель назад у меня была клиентка, у нее муж — егерь. Я точно помню, она говорила, что он организует охоту всяким шишкам. Стоп! Так она же у вас работает!

— У меня? — захлопал глазами Малышкин.

— Да, точно! Она сказала, что медсестра на станции «Скорой помощи». Феофанова. Знаете ее?

Малышкин кивнул:

— Кажется, она тоже одно время в бригаде с Сергеем ездила.

— Ну так вот вам и ответ, откуда Великанов знал, что мэр — охотник. Непонятно только, почему это его забавляло, а?

— Я почем знаю? — сказал Малышкин, берясь за телефон.

Оказалось, что Феофанова сейчас на выезде. Малышкин попросил связать ее с ним, как только медсестра вернется.

Чтобы как-то скрасить ожидание, Гордеев рассказал доктору про то, как обознался на боксе и вытащил из зала какого-то Щукина.

— Вы что, правда не знаете, кто это такой? — поразился Малышкин.

— А что, я всех должен тут знать? Я в городе без году неделя.

— Да бросьте заливать, Юрий Петрович!

— А что мне заливать? Я день в Химках — два в Москве, в архивах роюсь. Живу тоже в Москве. Так что о вашем замечательном городе и о его славных гражданах у меня самые туманные представления. Так кто такой Щукин Эм Эм? Сказал, что благотворительностью занимается.

— В некотором роде… — замялся Малышкин. — Крестный отец в некотором роде.

— В самом деле?

— Ну да.

— Вор в законе? Криминальный авторитет?

— Я уж, простите, не знаю разницы, да и вообще в подобные нюансы не посвящен. Я только знаю, что Щукин — серьезная теневая фигура. Наши сплетники говорят так: если бы Щукин не захотел — Терехина бы мэром не переизбрали. Да и вообще не избрали бы.

— Ага, — пробормотал Гордеев. — Это уже теплее.

— Юрий Петрович, сгораю от нетерпения! Расскажите про вашу с ним беседу!

Гордеев рассказал, но просил не распространяться.