Книга Тузы и шестерки - Фридрих Незнанский

— И куда же, если не секрет? — с интересом посмотрел на него Анатолий.

— Ну не в Израиль, конечно, — покривился Стас.

— Обратно в Чечню, что ли?

— Зачем? Есть и получше предложения… Может, пойдем выпьем? За жизнь побазарим, я все тебе и расскажу.

— Отчего ж нет, — легко согласился Бедняков.

Залатанная «восьмерка» Беднякова вид имела совершенно ужасающий, но ездила уверенно. А раздолбанность — это, возможно, даже кстати — посмотрят гордеевские страховщики, подумают, что и Бедняков ведь мог у них застраховаться, и отдадут деньги без боя.

Но Гордеев в эту развалюху сесть категорически отказался, а с нескрываемым торжеством провел приятеля на стоянку, где уселся в совершенно новый, сияющий белый «форд».

— Ты что их, штампуешь по ночам?! — Бедняков не мог скрыть удивления. И немножко — зависти.

— Нет, по утрам покупаю. — И Гордеев, наверное уже в пятый раз, рассказал историю Ани. — Не только Аня Брусникина обокрала Резника, но и тот понемногу обворовывал своих хозяев. Мафиози знали, что в чемоданчике должно было быть четыре миллиона девятьсот двадцать тысяч, именно такую сумму они с Ани и потребовали. А реально там было больше пяти миллионов. Разницу Аня, естественно, изъяла в свою пользу и из этой суммы выплатила мне гонорар, в какой-то степени компенсирующий мои моральные издержки и физические усилия.

— А я? А мои моральные издержки?!

— А тебя, Бедняков, я приглашаю пообедать. Допустим, в ресторан «Пушкинъ». Как тебе такой гонорар?

Филипп Агеев

— Привет, Стас, — сказал Филя. — Рассказывай, что случилось. Только ты подвинься, я за руль сяду.

— Да? Жаль. А я уж губы раскатал: такая тачка!..

— Ничего, я дам порулить, — пообещал Агеев, — только позже. Просто у нас традиция: если Денис вылезает из джипа, первым сажусь я.

— Базара нет, — согласился Шаповалов. И поведал в двух словах о том, что Денис напал на след и вот-вот должен будет дать им сигнал, куда и к скольким ехать. А пока можно было просто покататься, покружить по ночному городу.

И они поехали. Обычно импульсивный Филя плавно набирал скорость и делился неспешными восточными мыслями, которые привез из Душанбе.

— Говорят, это ты Толю Беднякова последним видел? — спросил Филя.

— Если он действительно не сам упал, а кто-то ему помог, — жестко сказал Шаповалов. — А я же за неделю до того в Калугу уехал…

— Конечно, ты извини, брат. Просто мы дружили с ним еще в МУРе. А ты, значит, потом вместе с ним работал?..

— Да, только жаль, быстро все закончилось, — сказал Шаповалов. — Когда в Калугу уезжал, отвальную сделал, «полянку» накрыл, но если б только предположить мог… эх! — Он шлепнул ладонью по колену. — Кто бы мог подумать, а?! Теперь вот и Звягинцева нет, нашего бывшего замначальника. А про него вообще казалось, что вечный.

— Да, — сказал Филя. — Знаешь, что я думаю, Стас? Ты слышал про диалектику?

— Это вроде секта какая-то? — неуверенно сказал Шаповалов.

— Не, — засмеялся Филя. — То дианетика. А диалектика — философия такая, о том, что все находится в движении. Человеку свойственно рассуждать, согласен? Обладающему изощренным умом — анализировать и делать выводы. И уж редко кому удается извлекать из этих выводов пользу, направляя во благо себе или хотя бы не повторяя предшествующих ошибок.

— Вот это совершенно точно, — согласился Шаповалов. — Например, я был уверен, что мы с Денисом сегодня поедем за бедняковской теткой. Я ее на даче своего приятеля спрятал. Я столько за ней гонялся последнее время — ты не представляешь…

— Как раз представляю, — усмехнулся Филипп. — У меня аналогичная история.

— Тем более! Так вот я и говорю, был уверен, что Денис меня за ней пошлет, или, возможно, вместе поедем, она ведь что-то знает — сто процентов, но говорить хочет только с генералом, представляешь? И вот час назад Денис мне звонит и говорит: собирайся, мол, выходи к подъезду, я тебя подхвачу. Тут уж у меня последние сомнения отпали. И что же? Выясняется — ни фига подобного, едем главного мерзавца брать! А если бы я за этой теткой сам в деревню укатил, как уже почти собирался сделать? Вот бы лажа вышла! Ну кто я был бы после этого? Полный лох, которого в охрану с газовым пистолетом брать нельзя!

Филя кивнул и свернул с кольцевой на свободную городскую трассу.

— Это точно, Стас. Так уж устроен человек с его физиологическими и материальными потребностями, с постоянным желанием сравнивать свое положение с другими. Пусть даже с какой-нибудь уборщицей тетей Нюрой или, напротив, с доцентом Сидоровым. Так работает наше с тобой серое вещество. И неважно, чем занят его обладатель, собиранием пустых бутылок на помойке или подготовкой важного законопроекта, оно шевелится, посылает импульсы и вызывает реакцию типа «бляха-муха», «следующая станция «Сокол» или, — тут он неплохо сымитировал голос известного политика, — «мы, понимаешь, должны перед народом ответ держать».

Шаповалов засмеялся, а Филя продолжал:

— Серое вещество наше в непрерывном действии, вот в чем штука. Оно следит за тем, чтобы не обжечься горячим чаем, случайно не послать начальника подальше или, наоборот, послать наконец. А в экстремальных условиях оно удваивает, утраивает рабочие обороты, доводит их до критической точки. И в человеке просыпаются невостребованные ранее возможности.

— М-м-м… не врубаюсь. Ты это к чему все? — спросил терпеливо слушавший Шаповалов.

— Просто размышляю. Я же говорю: человеку свойственно размышлять.

Денис Грязнов

Отдав Филиппу с Шаповаловым джип и подождав, пока они отъедут, Денис сел в черную «Волгу», которая ждала его за домом, и поехал на «Войковскую», в квартиру, где Шаповалов снимал комнату. Он хотел убедиться в том, что ошибается. За рулем «Волги» сидел Грязнов-старший. Он не задавал племяннику никаких вопросов.

…Обшарив. комнату Стаса, Денис, к недоумению, но и облегчению (что уж скрывать!), не нашел ничего, что дало бы пищу для нехороших размышлений и тем более подозрений. Денису не стало стыдно, он обрадовался, только не хотелось сейчас думать, как он будет извиняться перед Стасом. Но наверно, Стас все же его поймет…

Денис зашел в ванную вымыть руки. Поискал мыло. Мыла в привычном твердом виде не было, стояли какие-то флакончики, — наверное, должно было быть жидкое. Шампунь, кондиционер… В шкафчике стояла баночка с краской для волос цвета вороньего крыла. Радикально черный цвет, как сказали бы классики. А зачем? Мало ли зачем, значит, есть что закрашивать человеку. Допустим, волосы с сединой. С проседью. Стоп!

Стоп…

Денис пытался вызвать в памяти список, который видел в приемной генерала Спицына. Главное — эмоции в сторону. Проверить и забыть.

Помнится, Тимур Батчаев ликвидирован при проведении операции по задержанию. А вот… вот Денис Фаритович, как его там по фамилии? — не ликвидирован. Денис открыл кран с холодной водой и сполоснул горевшее лицо. Не ликвидирован и не пойман. Этот Денис Фаритович, этот тезка, он татарин, вспомнил Денис, татарская была у него фамилия, не чеченец, не дагестанец, не горец, в общем, в национальном смысле. Да какая, в сущности, разница?! Он боевик, террорист и убийца. А то, что он татарин, дало ему возможность легче ассимилироваться в Москве, внешность-то вполне европейская, даже славянская…