Книга Айсберг - Клайв Касслер

Толстяк быстро обошел стол и подал руку:

— Киппманн. Дин Киппманн.

Питт пожал протянутую руку. Он не обманывался. В этом рукопожатии не было ничего слабого и рыхлого.

— Дин Киппманн, — повторил он. — Глава Национального разведывательного управления. Приятно поиграть с игроками из высшей лиги.

— Мы высоко ценим вашу помощь, — тепло сказал Киппманн. — Не возражаете против небольшого перелета?

— После Исландии немного южно-американского солнца мне не повредит.

— Солнцем вы насладитесь. — Киппманн снова погладил лысину. — В особенности южно-калифорнийской его разновидностью.

— Южная Калифорния?

— Сегодня в четыре часа дня. В «Диснейленде».

— В «Диснейленде»?

Сандекер сказал:

— Я понимаю, что ваши слова не всегда совпадают с тем, что у вас в голове. Но вы могли бы обойтись без повторов. При всем нашем уважении, сэр, мы не понимаем.

— Час назад я говорил то же самое, — ответил Киппманн.

— Но что у вас в голове? — спросил Питт.

— Вот это.

Киппманн достал из своего бездонного дипломата новую пачку бумаг и бегло просмотрел их.

— До того как мы получили возможность расспросить вас и тех уцелевших, кто в состоянии отвечать, у нас было только смутное представление о целях «Хермит лимитед». Мы знали о существовании этой компании, и нам удалось проследить некоторую ее деятельность, но главная цель, мозг, финансы за всей операцией — все это оставалось загадкой…

Питт осторожно перебил:

— Но у вас была нить. Вы подозревали доктора Ханневелла.

— Я рад, что вы не догадались раньше, майор. Да, НРУ следило за доктором Ханневеллом. Никаких конкретных улик, конечно. Потому мы и отпустили его — в надежде, что он приведет нас к верхушке организации.

— Похороны «Лакса» — отличный отвлекающий маневр, — сказал Питт. — Ваша козырная карта. Ханневелл должен был участвовать в расследовании. Когда адмирал попросил его участвовать, он не мог поверить в совпадение… Решил, что просто повезло. И сразу вызвался добровольцем — не чтобы исследовать обстоятельства смерти своего друга Кристиана Файри: он и так уже о них догадывался, и не чтобы ознакомиться с феноменом корабля во льду. Ему нужно было узнать, что стало с его драгоценным подводным зондом.

— И опять: да, майор.

Киппманн протянул Питту несколько глянцевых фотографий.

— Эти снимки сделаны с подводной лодки, которая почти три недели наблюдала за «Лаксом». На них видны необычные особенности экипажа.

Питт не слушал. Он спокойно и пристально смотрел на Сандекера.

— Правда наконец выходит наружу. «Лакс» нашли наши корабли, и за ним следили, пока он не сгорел.

Сандекер пожал плечами.

— Мистер Киппманн счел возможным сообщить мне об этом любопытном маленьком факте только вчера вечером.

Натянутая улыбка на его лице, похожем на морду грифа, адресованная Киппманну, была почти дружелюбной.

— Укоряйте меня сколько угодно, — серьезно отозвался Киппманн, — но было совершенно необходимо, чтобы вы как можно дольше оставались в стороне. Если бы Келли, или Рондхейм, или в особенности Ханневелл догадались о вашей связи с нами, операция сорвалась бы. — Он взглянул на Питта и понизил голос: — Майор, вы должны были просто пилотировать самолет, на котором Ханневелл отправился осматривать «Лакс». Потом вам следовало отвезти его в Рейкьявик, где мы возобновили бы наблюдение за ним.

— Но получилось не совсем так, верно?

— Мы недооценили противоположную сторону, — откровенно сказал Киппманн.

Питт выдохнул сигаретный дым и смотрел, как он поднимается к потолку.

— Вы не объяснили, как «Лакс» оказался в айсберге. И не пролили свет на то, что случилось с пиратским экипажем, даже не намекнули, как Файри, его ученые и экипаж исчезли больше чем на год, а потом вдруг на судне обнаружились их сожженные тела.

— Ответ на оба вопроса очень прост, — сказал Киппманн. — Экипаж Файри не покидал судна.

Сандекер извлек руки из-за головы и медленно наклонился, упираясь ладонями в стол. Взгляд его стал твердым, как камень.

— Матаджик сообщил об экипаже из арабов, а не из светловолосых скандинавов.

— Верно, — согласился Киппманн. — Думаю, если вы, джентльмены, посмотрите на эти фотографии, вы поймете, что я имел в виду.

Он передал снимки Сандекеру, а второй экземпляр тех же снимков — Питту. Потом сел поудобнее в кресло, вставил в длинный мундштук сигарету и закурил. Он казался совершенно спокойным. Питт начал думать, что, если бы этого человека ударили в пах, он только зевнул бы.

— Прошу: фото номер один, — сказал Киппманн. — Сделано в перископ через очень мощный телескопический прицел. Как видите, отчетливо видны десять членов экипажа, занимающиеся своими делами в разных частях корабля. Среди них нет ни одного смуглого.

— Совпадение, — осторожно сказал Сандекер. — Арабы, которых видел Матаджик, могут находиться внизу.

— Маловероятно, но возможно, адмирал, если бы мы ограничились только этим снимком. Однако другие снимки делались в другое время и в другие дни. Сопоставляя их, мы насчитываем примерно четырнадцать человек, и среди них ни одного араба. Несомненно, джентльмены, если бы на корабле был хоть один араб, за три недели наблюдения он бы показался. — Киппманн замолчал и постучал мундштуком по краю пепельницы. — К тому же мы определенно опознали лиц на снимках: именно эти люди отплыли на «Лаксе» незадолго до его исчезновения.

— Но как же Матаджик? — спросил Сандекер. — Он был крупным ученым и умел вести тщательные наблюдения. Он был уверен в том, что видел.

— Матаджик видел людей, которые должны были походить на представителей других национальностей, — ответил Киппманн. — Когда корабль обнаружили, его экипаж уже должен был научиться маскироваться. Вспомните, ведь они заходили во много портов. И избегали риска, что их обнаружат. Конечно, это лишь догадки, точно мы никогда не узнаем, но разумно предположить, что экипаж заметил, как О’Рейли наблюдает за ними, и замаскировался раньше, чем на борт поднялся Матаджик.

— Понятно, — спокойно сказал Питт. — А что дальше?

— Об остальном можете догадаться сами, если еще не поняли. — Киппманн поглядел на мундштук и продолжил: — Нетрудно предположить, что кельтиний-279 возгорелся и «Лакс» превратился в плавучий пожар. Наша подводная лодка могла только беспомощно наблюдать: все произошло слишком быстро, выживших не было. К счастью, капитан подводной лодки умел думать и быстро принимать решения.

Приближалась буря, и капитан знал: теперь только время решало, когда корпус «Лакса» остынет и сожмется, плиты разойдутся по швам и морская вода затопит его, тем более что на горизонте уже собирались тучи, сулящие восьмибалльный шторм.