Книга Мастер дороги - Владимир Аренев

В пятницу Сашка вышел из дому вовремя, но из-за пробки на первый урок успевал впритирку. Влетел в школу перед самым звонком, бросил куртку дежурному по гардеробу, метнулся к лестнице и… едва не сбил с ног новенькую.

– Привет…

– Привет, – сказала она. И повернулась, чтобы идти, но шарики от удара сплелись цепочками, пришлось распутывать.

– Это… кто у тебя? – спросил Сашка, глядя куда угодно, только не на нее. Пальцы сделались непослушными, цепочки все время выскальзывали. Звонок злорадно гремел над головами.

– Брат. – Прозвучало так тихо, что он не был уверен: она действительно сказала, или послышалось.

Пробегавшая мимо Сидорова затормозила и хмыкнула:

– О! Нашел пропажу? Насть, он тебя искал. Вдвоем с Лебединским пытали, но я – могила, ты ж знаешь… – Она вдруг смешалась, закашлялась и покраснела. – Извини, про могилу это я зря.

Новенькая выдавила из себя улыбку. Потом отвернулась, закусив губу: одна рука безвольно повисла, в другой покачивался мелкий разноцветный шарик, весь в ромашках, паровозиках, каких-то мультяшных персонажах.

– Ну, я побежала! У нас лабораторка, давай скорей! – Сидорова ухмыльнулась Сашке и рванула наверх.

– Думал, ты заболела, – невпопад сказал Сашка новенькой. Он наконец-то распутал цепочки, дедов шар вывернулся из пальцев и, взлетев, застрял между перилами и следующим пролетом.

– Лучше бы заболела. – Она говорила все так же: одними губами, едва слышно. Потом кивнула на прощание и пошла, обхватив шарик руками. Словно, подумал Сашка, младенца баюкала.

Эта картина все не шла у него из головы. В итоге на истории Сашка схлопотал восьмерку, а на географии Лебедю пришлось хорошенько пнуть его под партой, чтобы вышел наконец к доске и стал отвечать.

После уроков Сашка собирался перехватить Настю на выходе из школы. Пока и сам толком не понимал зачем. Не скажешь ведь девчонке, у которой на днях умер брат: «А пошли в кино». Глупо.

Кое-как избавившись от Лебедя, побежал в гардероб за курткой… и обнаружил, что на вешалке класса ее нет. На подоконнике рядом – тоже.

Дежурные уже поменялись: на второй смене здесь сидели старшеклассники. Спросить, куда раздолбай-младшак повесил Сашкину куртку, было не у кого.

Он медленно пошел вдоль рядов. Почти безнадежное занятие, даже если бы одежда висела аккуратно и многие не цепляли свою поверх чужой. Утешало только, что спереть никто не мог: вход один, дежурный строго следит, чтобы брали только свое, никаких «я для друга», да и охранник на входе бдит…

Нашел в самом конце: висела с краю, на вешалке «12-Б». В карман какой-то гад напихал бумажек от леденцов.

Сашка вытряхнул весь мусор и поплелся к выходу. Под сильным ветром дедов шар мотался из стороны в сторону, дергал за руку, словно пес, который тянет хозяина к приглянувшемуся столбу. Вот-вот должен был начаться дождь.

Двор опустел: первая смена разбежалась по домам, вторая уже сидела на уроках. Кроме тех старшаков, которые обычно курили за воротами на скамейке.

– Пустите!.. – Сашка услышал и обмер. – Ну пустите же.

– А чего, гы, пусти, Ром. Хай летит.

– «Крути-ится-верти-ится шар га-ал-лубой! Крути-ится-верти-ится над гал-лавой!..»

Это был Ромка Ручепятов со своими «гиенами». Восьмиклассники, которым гадский, но в общем-то безвредный Курдин и в подметки не годился. Если бы не рукопятовский отец, Ромку давно бы и со смаком исключили. Многие до сих пор надеялись, что все-таки еще исключат, но Сашка не верил. Если опять оставили на второй год, не выгнали взашей, как Полеватенко или Яблонскую…

– Отдайте же!

– Гля, какие на нем зверу-ушки, усраться просто. Конкретная неуважуха к мертвым, я щитаю.

– Точняк. Не, ты прикинь: тебя вот в такое упакуют.

– Тока бантика не хватает.

– Я б ожил и отметелил козлов…

Приглушенная возня, звук пощечины.

– Немедленно отдайте! Сейчас же!

– Ах ты, коза мелкая! Ты че себе думаешь?!

– Не, Ромк, это шо за цирк, бля?! Ваще!

– В школу ходит, а уроков не понимает.

– Бум учить по-своему. Шоб дошло.

Дедов шар так и рвался из рук. Сашка примотал его к портфелю, портфель повесил на ветку старой липы, что росла во дворе. Не лучший вариант, но не было у него времени на варианты.

Вышел из ворот, повернул направо, к скамейке. Шесть с половиной шагов, всего-то.

Рукопят плюс четверо «гиен». Трое устроились на спинке, ноги в заляпанных грязью ботинках уперли в сиденье; один привалился к забору, Ромка держит в вытянутой руке шарик, а левой отталкивает Настю.

– О, еще мелкий.

– Греби мимо, малек, давай! Или нос зачесался?

И Настин взгляд: испуганный, и капелька слезы на щеке.

– Отдайте ей шарик, – велел Сашка и сунул руки в карманы. – Быстро!

Они заржали, один чуть со скамейки не грохнулся.

– Ты ваще кто такой, сопля? – процедил Рукопят. – Кавалер, да? Рыцарь круглого очка? Только пискни – посвятим. Вали отсюда. И в темпе.

– Пока мы добрые, – поддакнул веснушчатый Гарик Антипов.

Сашка покачал головой.

– Сейчас физрук придет. Позвали уже.

– И кто позвал? Ты? Раздвоился?

– Дежурные, я им сказал.

Рукопят передал шарик Антипову и шагнул к Сашке.

– Вот ты глупый, рыцарь, совсем без мозгов. Физрук второй день как гриппует. Или ты дежурного к нему домой позвал?

– Часа через два будет, – заржал дылда Колпаков. Почесал худую свою шею, спрыгнул с лавочки. – Как раз шоб тебя собрать по запчастям.

– Держи его, Димон, – сказал Рукопят. – А ты, Колпак, – соплюху.

Сашка закусил губу и подумал, что со школой можно попрощаться. Когда выпишут из больницы, слишком многое пропустит, до «отлично» не дотянет, хоть тресни.

А еще ему стало интересно, неужели всем в такие моменты приходит в голову всякая неважная чепуха.

Димон Циркуль отлепился от забора и с ленцой шагал к нему. Сашка ждал. Все, как учил дед: пусть возьмет его за руку, пусть только прикоснется – ударить между ног и сразу по носу.

Ну, хотя бы между ног, если успеет.

– Эй, ребятки, извините, что вмешиваюсь… – Никто не заметил, откуда рядом со скамейкой взялся этот высокий мужчина в синем плаще. Говорил он глубоким уверенным голосом с едва заметным акцентом. – Помощь нужна?

– Да! Да!!!

– Иди, дядя, куда шел. Я с сеструхой сам разберусь, ага. – Рукопят цвиркнул ему под ноги желтоватой слюной. – Дело типа семейное. Плохо заботится о младшем братишке, – он с ленцой кивнул на шарик в руке Антипова.