Книга Серебряная корона - Анна Янсон

— Между прочим: а кому из подозреваемых было сложно раздобыть инсулин? — задался вопросом Хартман.

— Например, Хенрику Дюне, — предложил Эк.

— Он мог попросить его у Моны, — вставил Трюгвесон, — Улоф и Кристоффер — тоже. Кроме того, Улоф мог взять его на работе.

— А Арне Фольхаммар? — попробовала развить мысль Мария. — Ему где взять инсулин?

— Мне кажется, он не общается с матерью, — сказал Арвидсон. — С тех пор, как его избил Вильхельм. Он решил, что мать — на стороне отчима.

— Он даже на похороны не пришел. — Мария отхлебнула остывшего кофе и отставила чашку.

— Что мы можем предъявить Моне, чтобы заставить ее говорить правду? — спросил Эк. — Что ей грозит? По какой статье?

— Соучастие в убийстве, укрывательство преступника, сокрытие вещественных доказательств. — Вид у Трюгвесона был измученный. Лоб блестел от пота, очки то и дело съезжали на кончик носа, так что приходилось их поправлять.

— Я тут посмотрела, на каких условиях возможно освобождение от наказания, — сказала Мария. — Раздел семнадцать, параграф одиннадцатый. Согласно прецедентному решению Верховного суда, она может быть освобождена от наказания, если состоит с убийцей в близких отношениях и тот угрожает ей смертью. Следует учесть совокупность всех обстоятельств. Разумеется, сотрудничество с полицией рассматривается как смягчающее.

— Сказать ей, что ли, для начала, что она избежит тюрьмы в случае ее помощи следствию? — предложил Эк.

Трюгвесон заколебался.

— Это мы вряд ли можем ей обещать. Такие вещи решает только суд.

Мария договорилась встретиться с прокурором в кафетерии Управления полиции. В кафетерии работали инвалиды, что устраивало всех. Она взяла себе кофе с шоколадкой и села за стол к полицейскому-стажеру. Тот сидел, нахохлившись, в своем углу. Все остальные сотрудники пили кофе на улице.

— Как работается? — участливо поинтересовалась Мария.

Он поколебался:

— Так себе.

— А в чем дело? Расскажи мне, если хочешь. Может, я смогу тебе помочь?

— Все тут очень милые, вот только…

Мария ждала продолжения.

— Вот только что? — попыталась помочь она.

— Да вот только Трюгвесон придирается ко всему, что бы я ни делал. Мне кажется, он хочет, чтобы я уволился, — обреченно вздохнул стажер.

— Он иногда немного жестковат. Мне кажется, он здорово переутомился. Такая ответственность! — Мария успокаивающе улыбнулась, отодвинув от себя банановую кожуру. — Мы тут вымотались. Но я считаю, ты хорошо работаешь!

— Не в этом дело. Не знаю даже, как это объяснить. Всем известно, что мне не нравится Трюгвесон и что он меня вообще терпеть не может. Поэтому вряд ли кто поверит в то, что я хочу сказать.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Мария серьезно.

— Он ищет у меня ошибки, как будто ему за это приз дадут. От этого я нервничаю и начинаю ошибаться. Все ведь можно делать по-разному, а что бы я ни делал, получается неправильно.

— А что именно?

— Да вот я и говорю, теперь вряд ли кто мне поверит. Когда ты зашла сюда, я сразу задумал: пусть она сядет за мой столик. Я пообещал сам себе, что тогда я расскажу тебе то, что знаю.

Рано утром, в тот день, когда Вильхельм Якобсон исчез с парома, в полицию пришел один мужик из Эксты и говорит, что у них в лесу недалеко от берега стоит машина. Причем уже почти сутки. Вроде бы ничего странного, но я проверил машину в госреестре автотранспортных средств, и это оказалась машина Трюгвесона!

— Но что такого особенного, что он поехал на место преступления на своей машине?

— Сначала я так и подумал, но потом стал размышлять. Ведь машина стояла там уже вечером накануне того, как исчез Вильхельм Якобсон. Мужик видел эту машину и раньше пару раз, на обочине гравийной дороги у берега. А теперь он оказался в городе, проходил мимо и просто из любопытства зашел спросить, чья же это машина. Я написал об этом докладную записку. Но в деле ее больше нет. Кто-то ее забрал. Что делать? — спросил юноша, видя, как меняется выражение лица Марии.

— Ты знаешь, как зовут того мужика из Эксты?

— Я записал его имя на листок и сунул в карман. Что мне делать, посоветуй?

— Попробуй найти того мужика. Не знаешь, где сейчас Трюгвесон?

— Думаю, пошел домой. Его искала жена. Он должен вернуться примерно через час. Не говори ему ничего! Он меня убьет!

Мария стояла с чашкой кофе в руке. Нужно было время, чтобы мысли приняли новое направление. Неужели это правда? Неужели дело настолько плохо?

Глава 46

— По-моему, это слишком надуманно, — сказал Хартман. — Наверняка есть более естественное объяснение тому, что его машина там стояла. Скорее всего, он ездит к любовнице. А может, мужик цифры перепутал? Ясно, что Трюгвесон — не убийца. Просто этот парень у нас на вахте решил свести с ним счеты. Трюгвесон — не самый приятный тип. Если начнется внутреннее расследование, то его на какое-то время отстранят от дел. А стажеру только этого и надо!

— Ты сам сказал, что не веришь, будто Хенрик виновен в обоих убийствах. Был ли у него хоть какой-то мотив? Допустим, он мог нечаянно убить Вильхельма, но Биргитту ему убивать было незачем. В этом вопросе я с тобой согласна, — сказала Мария. — Правда, здравый смысл подсказывает, что именно Дюне — тот, кого мы ищем. Однако всегда принято искать кого-то третьего, какого-нибудь анонима. Сколько раз мы слышали эту песенку про таинственного неизвестного, и тем не менее… Тем не менее — все это похоже на правду.

— И этот неизвестный кто-то подбросил оружие в дом Хенрика, а кочергу — под асфальт. Слишком надуманно. Концы с концами не сходятся.

— Чья идея была снять асфальт?

— Трюгвесона. — Хартман опешил.

— Ага, и он к тому же диабетик. Понимаешь, о чем я?

— Конечно! Но я бы не стал этого утверждать. По-моему, ты все же ошибаешься. Усталость, видно, сыграла с тобой злую шутку.

Они расписались на вахте у стажера и вышли на парковку. Тот проводил их взглядом, бледный от волнения. Сделанного не воротишь. Он лишь надеялся, что Мария Верн не станет об этом распространяться. Во всяком случае, ей он доверял больше, чем кому-либо другому. Если он ошибся, то уйдет отсюда и больше никогда не вернется! В этом он себе поклялся.

Они припарковались у Пороховой башни и прошли через Рыбную площадь к Рыбному переулку. Марию осенило, что они уже у самого Ботанического сада, а значит, Трюгвесон живет в двух минутах ходьбы от Башни Девы.

Рыбный переулок выглядел точь-в-точь как его изображают на открытках. Узкая улочка, сплошь увитая розами и клематисами. Узкие невысокие домики теснились один к другому, а пышно разросшаяся зелень в цветочных ящиках скрывала окна от посторонних взглядов.