Книга Причуды богов - Елена Арсеньева

В одном месте они весьма рисковали. Ванда, чуянедоброе, нипочем не хотела ехать напрямую, но, когда Юлия с пригорка окинулаокрестности и увидела, какой крюк им придется сделать по раскисшей луговине,чтобы добраться до конца речушки, а потом воротиться на дорогу, она уперласькрепко. Они могли потерять не менее двух часов, а ведь солнце уже шло на закат,и этот крюк означал, что в темноте им не сыскать переправы, придется ночеватьна берегу. Но где? В прошлогоднем, чудом уцелевшем стоге? Добро, ежели такойеще и отыщется.

Словом, Юлия, устав спорить и раззадорясь,направила коня в воду, не особо заботясь, следует ли Ванда за нею: куда ейдеться! Однако через несколько шагов началась глубина: вода дошла коню доколен, потом выше и вот-вот грозила залить стремена. Конечно, апрельский деньбыл теплым, однако сизая вода еще пахла студеным талым снегом. Да и вообщеехать с мокрыми ногами?!

Юлия всмотрелась в воду и по некоторымпризнакам поняла: дно будет еще понижаться. Отец научил ее, что делать в такихслучаях. Осторожно, стараясь не запутаться в широкой юбке, она встала коленямина седло, схватившись левой рукой за луку, а в правую собрав поводья.

Оглянулась. Ванда заставила своего коняостановиться – он нервно поводил ушами, раздувал ноздри – и с нескрываемымужасом смотрела на Юлию, тоже вынув ноги из стремян и держа их на весу надводой.

– Делай, как я, – спокойно сказала Юлия.

– Нет. Ты что? Я не могу! – пролепеталаВанда.

Как это ни было трудно, Юлия заставила своегоконя повернуть и приблизиться к гнедому Ванды.

– Это нетрудно, – проговорила она. –Нужно только сохранять равновесие. Дно здесь плотное, ровное, и…

В это мгновение ее вороной переступил, однанога его провалилась, верно, меж клубков травы, он нервно выдернул ее и… Юлиясама не могла бы сказать, какие силы помогли ей не свалиться в воду. Мгновенныйжар охватил ее до костей, а когда тьма в глазах разошлась, она поняла, что всееще стоит в седле на коленях, вцепившись в гриву и уронив поводья, которыеплыли по воде. Теперь только не хватало, чтобы ее вороной в них запутался,тогда уж точно не миновать ледяной ванны!

– Я поеду назад! – вскрикнулаВанда. – Уж лучше ноги промочить!

– Тогда через час у тебя начнется жар! –силясь сдержать дрожь в зубах, вызванную напряжением всего тела, а потому оченьтихо сказала Юлия. – А вернувшись, мы потеряем время. Давай, залезай!Только не урони поводья! Правь, езжай вперед – я за тобой.

– Нет! – воскликнула Вандаистерически. – Я не хочу! Почем я знаю, может быть, ты только и ждешь,чтобы столкнуть меня в воду?!

– Я ведь не могу править, поводья упали, мойконь пойдет вослед за твоим, – проговорила Юлия, и только потом до неедошел смысл сказанного Вандой. Это была такая нелепость, такое безумие, что онане нашла ничего лучше, как ответить: – Здесь все равно слишком мелко, неутонешь! – И не сразу сообразила, что ее слова нелепы, более того –двусмысленны.

Но что может быть более дурацким, чемпререкаться, когда твой конь по брюхо погружен в ледяную воду, а тыбалансируешь у него на спине, словно циркачка?

– Езжай! – сквозь зубы прошипела Юлия,имея в виду, что ей все равно, как поступит Ванда, и была немало удивлена,когда та не повернула коня, а подобрав ноги в седло (ведь встать на колени безопоры на стремена ей было невозможно), так что теперь по воде плыли лишь самыекрая ее широкой юбки, и сидя в такой шаткой, неуверенной позе, направила коня кберегу. Тот опасливо косился на воду безумным глазом, но шел очень осторожно ив две-три минуты благополучно достиг берега. Вороной тоже нервничал, верно,опасаясь запутаться в поводьях, но все же прошел речку, не сбиваясь с шага,след в след с гнедым, и, казалось, вздохнул облегченно в лад с Юлией, когда танеуклюже распрямила затекшие ноги и с трудом спустилась с седла.

Ванда оказалась проворнее. Соскользнув наземлю, подскочила к Юлии и влепила ей пощечину, да так внезапно, что та ниуклониться не успела, ни даже за щеку схватиться. Так и стояла с пылающимлицом, хлопая глазами.

Ей приходилось видеть, как люди дуреют отстраха, но каков был особый страх в том, чтобы ноги вымочить или даже на худойконец грянуться в воду?! Конечно, мало радости вымокнуть до нитки, а все же нестоль это стоящее дело, чтобы за него схлопотать пощечину.

Ванда стояла, выставив вперед скрюченныепальцы, словно ждала, что Юлия сейчас на нее ответно кинется, и приготовилась кобороне. Это было самое несуразное, что можно вообразить!

– С ума сошла?! – Юлия только и могла чтоплечами пожать. – Чего это ты?!

Ванда тяжело выдохнула, прищуриласьподозрительно, но рук не опустила; пальцы хищно, опасно пошевеливались, и Юлиюдаже дрожь пробрала: а вдруг набросится как кошка?

Она не рассердилась, просто обида взяла. Такхорошо им было вместе в опасном пути, и душа ее всегда была обращена к Ванде,хотя сердце страдало от ревности. Не шел, нипочем не шел из памяти Зигмунд,хоть она и кляла себя за бездумную страсть. Чужой муж! Враг! Жестокий охальник!На что он ей?! Но вот ведь Ванде он нужен на что-то?! Ох, Боже великий!.. Да ужне в том ли причина безумства недавней подруги?! Не в ревности ли? Неужто задва месяца не забылся ею последний их разговор? Что-то здесь не так… Смутнаядогадка посетила Юлию.

– Ванда, почему ты поехала со мной? –спросила она прямо. – Почему обратно, к Варшаве, а не в Вильно?

Ванда опустила руки, улыбнулась хитровато:

– Думаешь, не знаю, почему ты от Эльжбеты такспешно ринулась?

– А что, не ясно? – удивиласьЮлия. – Ты же сама говорила: погубят меня цыгане.

– Не-ет, – протянула Ванда. – Это я Эльжбете,для нее… Я думаю, ты каким-то образом прознала, что приезжает Зигмунд, изадумала увезти меня от него подальше.

То, что при звуке этого имени, как всегда,больно стукнуло сердце, – ничего, можно перетерпеть. Но неужто правдаЗигмунд ехал в Бэз?!

– С чего ты взяла, что он приезжает? –вопросом на вопрос ответила Юлия, решив с остальным разобраться позже.

– Ну ладно врать, будто не помнишь! Это ведьпри тебе Эльжбета пугала Тодора! Мол, приближается русский отряд! Она,наверное, назвала имя командира? Это ведь Зигмунд!

– Не назвала, успокойся, – пожала плечамиЮлия – и ее точно по голове ударили: полная чепуховость рассуждений Ванды сталаясна как божий день. – Опомнись! Что ты несешь?! Каким образом ЗигмундСокольский может идти во главе русского отряда?!