Книга Дань - Александр Смирнов

– Странно, – говорил Александр Андрею Евгеньевичу, – Володя всегда очень пунктуален. Не случилось ли с ним что-нибудь?

Разыскивать Володю не пришлось. Приехав из суда на завод, директор нашёл его в приёмной.

– Что случилось, Володя? На тебя это не похоже.

– Пройдёмте в кабинет, я всё объясню.

Володя рассказал, что случилось на даче, и отдал директору деньги.

– Не пригодились, – сказал он. Этот бой противник выиграл. Я не ожидал, что они могут пойти на убийство.

В кабинет зашёл Андрей Евгеньевич.

– Что же теперь нам делать? – спросил Володя.

– А ничего, – твёрдо сказал директор. – Мы будем придерживаться той же позиции, что и прежде. У истца нет доказательств для своих доводов.

– Но и у нас их нет, – возразил заместитель.

– Однако это его доводы, и он обязан их доказывать, а не мы. Пусть теперь попробует доказать.

На следующее заседание Александр шёл в суд с твёрдой уверенностью в своей победе.

Судья, открыв заседание, обратился к истцу.

– У вас есть сегодня свидетели?

– Да, твёрдо ответил представитель истца. Это председатель совета директоров завода.

– Но на прошлом заседании вы ссылались на других свидетелей?

– Да, но те свидетели куда-то пропали. Уехали, наверное.

– Хорошо, пригласите в зал свидетеля.

В зал вошёл председатель совета директоров. Судья предупредил его об ответственности, за дачу ложных показаний и начал допрос.

– Что вы можете рассказать суду по делу?

Председатель совета директоров рассказал суду, что директор приказал ему исказить результаты голосования и в протоколе написать не те цифры, которые были на самом деле, а те, которые устраивали директора.

– Вы это точно помните? – переспросил его судья.

– Абсолютно точно, – подтвердил свидетель.

– А остальные члены счётной комиссии смогут это подтвердить?

– Я не знаю, что видели остальные. Я отвечаю только за себя.

– А почему вы только сейчас оспариваете решение собрания? – спросил судья у представителя истца.

– Истец обратился в суд сразу, как только узнал о подтасовке в подсчёте голосов.

Другие свидетели, которых допрашивал судья, не смогли с точностью ни утвердить, ни опровергнуть доводы сторон. «Слишком много времени прошло, не помним», заявляли они. Выслушав объяснения сторон и свидетелей, суд удалился для принятия решения.

Всего несколько минут судья находился в совещательной комнате, но для Александра это время показалось вечностью. В голове пролетела вся его заводская жизнь. Он вспомнил, как, окончив институт, пришёл на завод, как стал директором, как защищал своё предприятие от ударов, сыпавшихся то справа, то слева. А вот теперь новый удар – предательство. Александр вспомнил Феликса. «Грош цена вашим кораблям и налогам, если не уберечь предприятие от внутреннего развала. Наверняка найдутся люди, которые захотят завладеть плодами чужого труда, и будьте уверены, при первом удобном случае они этим воспользуются».

«Как же ты прав» – думал Александр о Феликсе. «Где же ты? Как мне тебя не хватает!»

Суд признал решение общего собрания акционеров недействительным.

Акционеры собирали новое собрание. В повестке дня стоял всего один вопрос: избрание генерального директора.

Подходя к залу, Александр почувствовал, что сегодня собрание пройдёт бурно. Голоса акционеров сливались в один тревожный и леденящий душу рёв. Так ревёт зверь, которого смертельно ранили и собирались добить. В нём слышалось отчаяние и бессилие перед неминуемым концом.

При регистрации акционеров выяснилось, что теперь контрольный пакет акций находится всего у трёх человек, а самую значительную часть имел бывший главный инженер завода.

Председатель совета директоров открыл собрание и поставил вопрос о выборе генерального директора. Он предложил кандидатуру бывшего главного инженера. Три человека подняли руки вверх и председатель, не обращая никакого внимания, на остальных акционеров и не давая никому высказаться, провозгласил: «Принято большинством голосов».

– Что же теперь будет с заводом? – спросил кто-то из зала.

Новый генеральный директор, окружённый охраной, подошёл к трибуне и зал затих.

– Здесь не собрание трудового коллектива, а собрание собственников, – сказал он. – А собственники желают распорядиться своим имуществом по собственному усмотрению. Мы будем продавать завод по частям. Каждый получит свою долю, пропорционально акциям.

– Врут они всё, ничего мы не получим! – выкрикнул из зала старый рабочий.

Рядом с ним стоял здоровый верзила из охраны генерального директора. Он посмотрел на рабочего и тихо сказал ему:

– Помолчи, дед. Ты всё правильно понял.

– А нам куда? – выкрикнул из зала женский голос.

– Куда, куда, на биржу труда, – цинично и жёстко ответил женщине новый генеральный директор.

Собрание кончилось.

* * *

Аэропорт, это вечное движение, он не знает покоя ни днём, ни ночью. Встречающие уныло сидят в креслах, но, услышав объявление о прибытии самолёта, вскакивают и толпятся у дверей, высматривая своих родных и знакомых.

Улетающие, равномерно рассредоточенные по всему аэропорту, при объявлении начала регистрации, в одно мгновение собираются у стойки. Вот и сейчас, прозвучало объявление о начале регистрации на рейс, улетающий в Гамбург. Пассажиры с сумками, свёртками и чемоданами выстроились в длинную очередь. В самом начале её стояли Александр со своей семьёй, Андрей Евгеньевич и Таня.

Главный

Начальника похоронной команды, а именно так теперь называли Андрея, после того, как он похоронил «Резвого» и стал заниматься утилизацией кораблей, неожиданно вызвал к себе адмирал. Ничего хорошего от этого вызова он не ожидал. Вероятнее всего, адмирал прикажет ему ехать в какую-то отдалённую базу, принимать корабль и гнать его в Мурманск на утилизацию. А ему сейчас не до кораблей. Андрей думал о доме. После похорон отца, мать сильно сдала. Она уже несколько раз в письмах просила приехать, прозрачно намекая, что не может покинуть этот мир, не простившись с сыном. Уже несколько рапортов с просьбой о переводе в Петербург Андрей подавал командованию, но они оставались без ответа. «Если ещё и ты уйдёшь, кто же тогда останется?» – говорил ему адмирал. – «И так все разбежались. Ты, что думаешь, в Питере корабли есть? Если у нас все порезали, то там, наверное, осталось только два: «Перекоп» в Кронштадте, да «Аврора» на Неве». Андрей шёл по коридору штаба, в самом отвратительном настроении. Не обращая внимания на адъютанта, он открыл дверь, и вошёл к адмиралу.