Книга Жестокие ангелы - К. Л. Андерсон

Первому из мужчин было уже далеко за сорок. Его отличала слегка загорелая кожа и вьющиеся спиралью волосы, зачёсанные назад; их украшал ободок, сплетённый из медной проволоки. Его алую куртку покрывала серебряная чешуя, превращая её в чрезвычайно модный предмет бронированного туалета. Он покачал головой, глядя на Виджея.

— А ведь всего один день назад мы были такими друзьями, — сказал он. Лицо его при этом выражало глубочайшее сожаление.

Виджей посмотрел, прищурившись:

— Ты, что ли, Мик? Прости, не узнал тебя при ярком свете.

Улыбка того, кого он назвал Мик, не была радостной.

— Да, я. А это мой patri,[6]Папаша Дарэ. Помнишь, я говорил о нём?

— Это-то я помню.

Глаза Виджея перебегали сверху вниз, внимательно оценивая Папашу Дарэ. Впечатление импозантного мужчины он не производил. Маловат ростом и толстый. От жары на бледном, щекастом лице с увесистым подбородком выступила испарина. На нём было надето богато украшенное пурпурное пальто, с нашитыми серебряными чешуйками, что, возможно, было модно, но они могли отразить удар ножа, подобного паре привязанных к его золотому, состоящему из звеньев поясу, и, по меньшей мере, замедлить скорость пули, выпущенной из оружия, похожего на пистолет, висевший в кобуре, перекинутой через его плечо.

— И что же понадобилось вам, джентльмены, на нашей транзитной станции в такое позднее время? — осторожно спросил Виджей.

Есть вещи, которые всегда неизменны. Там, где ценные грузы, там и воры. Там, где воры, непременно есть те, кто организует кражу и забирает себе львиную долю добычи.

Иногда, если вы осторожны, можете неплохо использовать эту грань человеческой натуры. Но надо быть чрезвычайно осторожным.

Улыбка Папаши Дарэ была ещё менее радостной, чем у Мика.

— Думаю, мы должны поговорить. Только я и вы, Эдисон.

— О чём мне с вами говорить? — Виджей опустил руки и едва заметно принял другую позу.

Готовность к драке.

— Ну, ну, — проворчал Мик. — На твоём месте я проявил бы вежливость. В нашем городе не так много мест, куда можно сбежать.

Виджей обдумал его слова, особенно приняв во внимание акцент на слове «нашем».

— А что, мне понадобится сбежать? Почему это?

— Потому что, вероятно, ты не очень сообразителен.

— Ээх. — Виджей прищурился. — Я достаточно сообразителен, чтобы понять: мне не нравится то, что происходит.

— А-а. Прекрасно. — Мик одарил его мгновенной белозубо-широкой улыбкой. — Я говорил тебе, что мы могли поговорить с Эдисоном, не так ли, Папаша Дарэ? Может, он просто не знает. В конце концов, он приезжий. Наверное, ему никто не сказал, что если он хочет заниматься здесь бизнесом, то должен договориться с нашей семьёй.

— С вашей семьёй?

Улыбка Дарэ стала коварной.

— Ты же не думаешь, что Кровавый род — единственная семья во Вселенной? Ты даже не имеешь представления о том, сколь многочисленна моя собственная семья.

Его угрозы не отличались ни изысканностью формулировки, ни оригинальностью. Но угрозы обычно имеют действие.

И этот раз не стал исключением, судя по тому, как Виджей шумно сглотнул и раздался его слабый и нерешительный голос:

— Как же я глуп!

— Верно. — Дарэ дотянулся до Виджея и похлопал его по руке. — Очень верно, Эдди. Как же ты глуп! И как собираешься с этим справиться?

Виджей вздохнул:

— Послушайте, я собираюсь отдать вам вот это. — Он засунул руку под рубаху и извлёк на свет гибкий экран. Развернул его. Странный жест, но проделанный исключительно для того, чтобы дать мне возможность взглянуть на него.

Это была декларация с номерами поддонов и соответствующими кодами доступа. Если они показали её людям Ляна, то эти двое могли завладеть одной из партий гуманитарных грузов. Коды указывали на то, что это в основном были медикаменты, но также и несколько контейнеров со льдом, который я надеялась неплохо продать на местном чёрном рынке.

Дарэ принял декларацию, одобрительно кивнув, и протянул её Мику. Мик внимательно просмотрел документ перед тем, как сунуть его в карман куртки.

— Вот. Разве я не говорил, Папаша? Эти соларианцы — очень рассудительные, цивилизованные люди. Поистине приятно иметь с ними дело.

Папаша Дарэ кивнул.

— Будь чист и честен, Эдди, — сказал он Виджею. — Мне не хочется приходить сюда во второй раз.

— Буду, — ответил Виджей. — Пока не…

Мик спокойно и медленно повторил:

— Пока не?..

— Пока вы и я, возможно, не заключим сделку.

Дарэ, вздёрнув курносый нос, свысока взирал на Виджея, что, по сути, с учётом разницы в росте было неплохой уловкой.

— И какого же рода сделку нам может предложить рассудительный цивилизованный соларианец?

Виджей пожал плечами:

— Итак, я этот рассудительный, цивилизованный соларианец, и я увяз в этой дерьмовой работе, а после окончания трудового дня я нелюдим и замкнут, потому что ненавижу своё собственное лицо, да и лица всех остальных не особенно мне нравятся. Может, я хочу найти выход из положения, за исключением того, что признаю овладение кораблём с переходным двигателем идеей действительно дурацкой.

Брови Дарэ взлетели вверх, обозначив глубокие морщины у него на лбу.

— Ты удивляешь меня, Эдисон. А я-то подумал, что тебе яйца уже при рождении отрезали.

Виджей хихикнул. Никогда не слышала, чтобы он издавал такой мерзкий звук.

— Ну да, такое многим достаётся.

— Ладно. — Дарэ кивнул Виджею. — Ладно. — Он кивнул Мику, который кивнул ему в ответ, и я смогла увидеть, как при мысли о наживе заблестели его глаза. Здесь пахло шантажом и вымогательством. А у него на такие вещи нюх был безошибочный. — Мне надо будет кое-что обдумать. Как это часто происходит, открываются новые рынки. Может статься, нам понадобится пара новых рук. — Дарэ снова похлопал Виджея по руке. — Будь паинькой, и, если появится работёнка, которую я сочту подходящей для тебя, Мик даст знать.

— Спасибо.

— Паинькой, Эдди. — Дарэ погрозил ему пальцем. — Больше никакого бизнеса.

Сложив на груди руки, Виджей поклонился. Картина величаво-горделивой покорности.

— Конечно нет, сеньор Дарэ, пока вы не разрешите.

Дарэ просиял:

— Рассудительность. Цивилизованность. Именно это мне нравится в ваших праведниках. Никакой суматохи. Никакого хвастовства и бесполезной траты времени. Никаких простите-извините. Только дела.

Дарэ и Мик зашагали прочь через закоулки и повороты транзитной станции. Несомневающиеся и небоящиеся. Оставшись один, Виджей глубоко-глубоко выдохнул и снова тяжело привалился к стене.