Книга Почти как три богатыря - Николай Шмигалев

– Никогда бы не подумал, что в ледяной глыбе может быть так жарко, – сказал цыган, вытирая пот со лба. – Надеюсь, дальше к нам отнесутся с большей прохладцей.

– Ты прав! Эти «прохладней»! – как-то без особого энтузиазма указал Царевич за спину товарищей.

Василевс и Яков обернулись и увидели несколько десятков выдолбленных изо льда рыцарей. Против них оружие было только у Царевича.

– Этих я беру на себя, а вы постарайтесь найти Надежду, – заменил серп на молот Иван и бросился навстречу надвигавшемуся врагу, – Мы ещё встретимся, мужики! – донеслось из ледовой «кучи малы», и первые осколки льда, словно искры волшебного костра, полетели по залу.

Проникнув за очередную дверь, колдун с цыганом наткнулись на стаю снежных песцов, в синих глазах которых горел холодный огонь вечной мерзлоты. Почувствовав исходящее от разгорячённых тел разрушительное для них тепло, песцы, оскалив ледяные клыки, стали окружать людей.

– Ха! Это мой махач! А ты не мешкай, – бросил Яков магу и, обернувшись в рослого волколака, прыгнул в гущу враждебной стаи.

– Мы ещё встретимся, обязательно встретимся, Василевс! – вновь донеслось до колдуна из рычащего «клубка» борющихся монстров.

«Где-то я уже это слышал, – подумал Василевс, на секунду задержавшись у очередной двери. – Блин, точно также нам кричал и Ваня! Как это, ёлки-палки, по-геройски!» – мысленно умильнулся товарищами колдун и вышел из помещения, оставив вражескую стаю на растерзание Сероволку.

Выбравшись за дверь, Василевс огляделся. Он оказался в сумрачном помещении, наполненном холодным паром – эдакая полярная криопарилка. Пар был густым и вяз в горле словно кисель, с трудом проникая в лёгкие, что создавало серьёзный дискомфорт в такой жизненно важной процедуре как дыхание.

С каждым вдохом колдун чувствовал, как его веки наливаются свинцом и неуклонно возрастает желание плюнуть на всё, повалиться на пол и захрапеть без задних конечностей. Осознавая, что столкнулся с сильной криомагией, сонный зевающий Василевс, собрав волю в кулак, выставил перед собой трость и прочёл «туманоразгонное заклинание».

Заклинание сработало! Магический туман рассеялся, выпав на пол маленькими снежинками. Правда, «снежинки» не захотели оставаться в полутвёрдом состоянии. Собравшись по кучкам, они самостоятельно вылепились в ледяных москитов и закружили по залу, жаля колдуна в незащищённые одеждой места, покрывавшиеся после болезненных укусов ледяной знобящей коркой.

Догадавшись, что против него действует заговорённая вода, пытающаяся в любом физическом состоянии проникнуть в его организм, чтобы изнутри уничтожить непрошеного гостя, Василевс пошёл на уловку. Он прочёл «теплопроводное заклинание» и лёдяные москиты, растаяв и перейдя в жидкое состояние, слились в единое целое, образовав вязкую лужу вокруг Премудрого. Не останавливаясь на достигнутом, вода повела себя совсем уж не по законам природы. Она нагло стала взбираться по одежде колдуна вверх к его дыхательным путям, намереваясь если уж не захлебнуть его собой, то, как минимум, проникнуть в тело, к мозгу и другим жизненно важным органам.

Дождавшись, когда вся лужа окажется на нём, колдун выхватил из-за пазухи коржун с мёртвой водой и щедро плеснул ею на жидкого противника, тем самым разорвав молекулярную структуру заговорённой жидкости и начисто лишив её недоброй памяти. Забыв, зачем она влезла на человека, лужа в нерешительности замерла, а Василевс, не давая ей опомниться, сделал «контрольный выстрел» из бутылки с живой водой, окончательно сняв чары с этой самой загадочной субстанции планеты. Донимавшая волшебника вода стекла с его, оставшегося абсолютно сухим, плаща и мгновенно замёрзла на ледяном полу.

– Совсем другое дело! – похвалил себя Василевс, перешагнул через поверженную жидкость и, пройдя к резной (я уж не буду напоминать, что ледяной, и так понятно) двери, распахнул её и увидел сидевшую на ступенях возле переливавшегося разноцветными сполохами трона женщину.

Что-то неуловимо знакомое было в её холодной аристократической красоте, а что, Василевс никак не мог припомнить. Вот вертелось в голове, и так, и сяк, и эдак, а не вспоминалось.

– Хм! Она на нашу царицу как две капли похожа, только худа и стройна больно! – угадал подоспевший с передовой Иван, которому, естественно, подсказало советливое Кольцо.

– Неживая она какая-то, «замороженная», словно статуя, – добавил Сероволк, уже в человечьем обличье, встав с другой стороны от Василевса. – Хотя больше на «заторможенную» смахивает.

– Что-то вы быстро обернулись, – обрадовался невредимым товарищам Премудрый. – Не прошло и полгода.

– Дак дурное дело нехитрое! – в унисон ответили возвращенцы с ледяных полей боёв, а Царевич ещё добавил:

– Ну что скажешь, знахарь?

– Это она! Наша государыня-матушка Надежда! – сказал Премудрый, признав в женщине «первую леди» страны. – Возможно, изменилась она так из-за криогенной диеты. Вы же слышали, как эти диеты тело женщин порой «лечат», а и так расшатанную психику завсегда «калечат». Правда, у меня на этот счёт есть другие опасения.

Окружив трон, друзья сразу поняли, что подтвердились и другие опасения Премудрого. Царица была не в себе. Вернее, наоборот, в себе, но не одна там. Ещё что-то, скорее всего, заговорённая вода, находясь внутри женщины, подавляла её аппетит, условные и безусловные рефлексы, силу, волю, а также силу воли и высшую нервную систему. От этого она и выглядела вялой, сонной, бесчувственной и ко всему безразличной.

– Государыня, мы прибыли за вашим величеством! – доложил колдун. – Нас царь-батюшка Владибор Ильич за вами снарядил. Не соизволите ли собираться, сударыня?

– Что Вова, что ни Вова, всё равно, – бесцветным голосом произнесла Надежда, даже не посмотрев на прибывших спасителей.

– Э-эй! Надежда батьковна, – бесцеремонно дёрнул её за рукав цыган. – Приходи в себя, нам линять надо. Неохота по твоей воле здесь ещё даже лишнюю минуту торчать.

– Что воля, что неволя, всё равно! – не изменила тона царица, но глаза на Сероволка подняла, запоминала видно.

– Вот же заладила, – топнул ногой Яков. – По ходу ей кто-то здесь кукушку конкретно двинул.

– Понятно мне всё, – просмотрев её зрачки и прощупав пульс, сделал медико-магическое заключение Василевс. – У неё сильная криомагическая амнезия, приведшая к атрофии практически всех чувств. Это не смертельно, но нужна смена этой криогенной обстановки и климатических условий в целом.

– Вот и я о том же! – сказал Сероволк. – Надо сваливать из этой криминогенной обстановки! Ноги в «зубы» – и вперёд, то есть назад.

Сероволк знал, что говорил, у него на такие вещи чутьё было неслабое.

– Давай-ка вот что, – предложил Премудрый. – Ты не ноги в «зубы», а царицу в руки, а мы с Ваней сейчас веток у разломанных снеговиков временно экспроприируем и дружно с дровами к воздушному шару вернёмся.

– Зачем дрова?

– Как зачем? Ты же не хочешь всю дорогу назад государыню на своём горбу тараканить? Вот мы на воздушном шаре и полетим. Управлять им много ума не надо, а по воздуху гораздо скорее будет.