Книга Хозяйственная помощница для идеала - Виктория Дмитриевна Свободина

— Буквально сегодня понял, что я, оказывается, очень, просто жутко ревнивый человек. Столько лет прожил, а понял только сегодня, представляешь? Чего только стоило сдержаться и не звонить с требованиями, чтобы перестала варить уху кому-то кроме меня. Не смейся, я серьезно.

Умеет, конечно, Демид поднимать настроение. Не могу перестать улыбаться.

— Насчет охраны я все-таки сомневаюсь. А где ты сейчас? Не похоже на номер отеля.

— Дом снимаю, — говорит Демид, устало откидываясь назад на спинку кресла и ослабляя галстук. — Чем планируешь сейчас заняться?

— День был насыщенным, приму джакузи, подготовлюсь к завтрашнему дню и спать.

Вторая лямочка с моего платья съехала сама собой.

— Какое у тебя платье интересное, — замечает Громов.

— У меня не только платье интересное, — начинаю поворачивать ноутбук так, чтобы с лица вид камеры медленно перемещался все ниже. Берусь за лиф платья и… замираю. Возвращаю вид камеры обратно, на свое красное лицо.

— В чем дело? Кажется, ты хотела мне что-то показать? — хрипло спрашивает Демид. Расслабленность и усталость пропали. Он весь подобрался, глаза блестят. Прямо хищник перед прыжком.

— Да, но, наверное не стоит по видеосвязи.

— Почему?

— Ну-у… а вдруг там кто-то рядом есть и случайно увидит?

Самой неловко, от того что сморозила, но подумалось, а вдруг и правда кто-то рядом и развлекается, наблюдая вне зоны камеры за всем? Или Демид сделает запись. Не то чтобы я Громову не верю, но, наверное, все-таки не до конца отошла от истории с Максимом и родственниками. На воду дую. Еще остались вопросы по командировке, все сам Демид довольно скрытный, с чего тогда мне рисковать?

— Кажется, у нас проблемы с доверием? — замечает Громов с каменным лицом и… начинает раздеваться.

Не могу оторвать глаз от экрана. То как Демид раздевается — это отдельный вид искусства. За наблюдениями я даже не сразу задумалась о самой цели этого действа.

— Демид, что ты делаешь? Остановись, — говорю я.

Пальцы шеф замирают на пуговицах наполовину распахнутой рубашки.

— Я провожу работу над усилением доверия. Как видишь, я тебе полностью доверяю. Я могу продолжить.

— Нет, я не для этого тебя остановила. Подожди, пожалуйста. Жалко попкорна нет. Сейчас сбегаю за бокалом и соответствующим случаю напитком.

Ой, сколько иронии в мужском взгляде.

— Не смотри так. Наблюдать, как ты раздеваешься — отдельное удовольствие, которое должно быть в соответствующем антураже.

Когда вернулась к компьютеру с полным бокалом, заметила, что у Демида на столе тоже появился наполненный бокал. Вот такие виртуальные посиделки. Но что-то Громов уже не торопится разоблачаться.

— Раздевайся, — повелеваю я. — Я готова наслаждаться зрелищем.

— Давай так, я снимаю одну вещь, и ты тоже одну.

— Э, нет, не пойдет, на тебе вон сколько одежды, а на мне только платье.

— Только платье? Белья нет?

От того, как хищно и довольно улыбнулся шеф, у меня по коже побежали мурашки и как током прошибло.

— Частично нет.

— Хорошо, я дам тебе фору.

С удовольствием наблюдаю за тем, как Демид красиво скидывает с себя пиджак. Внутри все замирает, когда смотрю, как расстегивается ремень. Демид специально отодвинулся подальше и поставил экран так, чтобы я могла лицезреть его брюки, бесстыдно топорщащиеся и натянутые во вполне определенном месте.

Я конечно, уже видела Демида раздетым в самых разных ракурсах, но наша первая послесвадебная ночь перед его отлетом мне до сих пор кажется какой-то нереальной, как сон. Как будто на самом деле ничего и не было, просто совместный яркий сон. Судя по тому, какой интерес проявляет Громов и к моему разоблачению, его чувства и ощущения близки к моим.

Повернув экран в другую сторону, отхожу от кровати, так, чтобы открыть вид на всю себя, включаю медленную музыку на телефоне и, повернувшись спиной, начинаю, неспешно покачиваясь и двигаясь в такт аккордам, приподнимать платье, оголяя ноги, затем выше, показывая, то самое частично надетое на мне белье.

В конце резко стягиваю платье через голову, им же прикрываю грудь и поворачиваюсь лицом к ноуту, чтобы узреть крайне напряженного Демида с горящим взором.

— Теперь твоя очередь, — говорю я, подходя ближе к экрану.

— Сейчас очень жалею, что я не рядом, — тяжко вздыхает Демид, расстегивая молнию на брюках и высвобождая то, чему уже давно стало там тесно.

Прикрыла рот рукой. Боюсь, что у меня сейчас слишком пошлая улыбка. А какая еще может быть, когда ты пристально разглядываешь мужской, крайне напряженный, красноречиво вздыбленный орган. Взгляд оторвать просто невозможно. Какой же он у Демида… идеальный. Эстетика, форма, размер. Можно в качестве эталона отливать и продавать в специализированных магазинах, уверена, раскупят подобные копии эталона подчистую. Я бы и сама такой купила, несмотря на знакомство с носителем. Чисто для украшения спальни.

— Вот и что мне теперь с эти делать? — грустно вздыхает Демид, обхватывая себя, кхм, там и подвигав так словно этот его орган кокетливо говорит мне: “Привет”. Забавно. — Спать будет крайне неудобно, если вообще усну.

— Даже не знаю, — говорю я, внутренне угорая, но стараясь выглядеть при этом серьезно и участливо. — Я бы хотела как-то помочь, но не представляю как. У меня такое в первый раз. Ну, по видео.

Громов задумчиво прищуривается. Кокетливо приспускаю все еще прижатое к груди платье.

— А знаешь, мне бы сейчас очень хотелось, чтобы ты потрогал меня…

Более чем интимный разговор вдруг прервал громкий стук, кажется, в дверь. Это было так неожиданно, что я вздрогнула, испуганно сжав платье, а следующей реакцией, хлопнув крышкой ноута. Натянула платье за долю секунды, и сразу открыла ноутбук обратно. Подключение не пропало.

Глава 35

Слышу приглушенный ответ. Мужской голос извиняется и просит синьора… тут неразборчиво, мужчина говорит быстро, эмоционально, а я не так уж хорошо знаю итальянский. Кажется, там какая-то проблема. Ага. “Ваша истеричная женщина не уходит, требует ее впустить, бьет двери, сильно кричит. Прохожие могут вызвать полицию”.

Демид тихо ругнулся сквозь зубы, на