Книга Кракен пробуждается. Паутина - Джон Уиндем

и опустили в могилу. Пока мужчины закапывали его, женщина нашла остроконечный камень, нарисовала на нем тотемного паука и поставила в головах Нокики.

Потом все четверо вернулись в пустую деревню. Собрали немного таро, кокосов, сушеной рыбы, наполнили тыквенные сосуды водой и сели в каноэ.

Плывя через лагуну, они боязливо поглядывали через плечо.

Можно было не сомневаться, что мольба Нокики после того, как он принес себя в жертву, будет услышана, но они не могли знать, когда Накаа вынесет свой приговор и объявит табу — что, если прямо сейчас?

За рифом они немного приободрились и успокаивались все больше, глядя, как уходит за корму Танакуатуа. Но лишь когда скрылась за горизонтом двойная вершина острова, они окончательно уверились в том, что проклятие Нокики их уже не коснется.

Полгода спустя инспекционная команда, приехавшая на остров для взятия проб, написала в отчете:

«Вследствие перемены ветра на высоте десяти тысяч футов, произошедшей через два часа после момента Зеро и продолжавшейся около трех часов, некоторое количество радиоактивных осадков ушло в юго-западном направлении, в то время как основную часть воздушные потоки нижнего слоя унесли на восток. Таким образом Танакуатуа, как мы и предвидели, тоже оказался затронут, но осадков здесь выпало очень мало. Уровень радиации на восточной стороне острова лишь немного выше нормального и остается нормальным на всей остальной территории.

Существует, однако, возможность, что питание исключительно растительными продуктами, даже если почва заражена минимально, может произвести отрицательное кумулятивное действие на детей. Это крайне маловероятно, но, учитывая общественную реакцию на всё, что хотя бы отдаленно относится к радиации, было бы преждевременно объявлять остров „чистым“. Мы не советуем повторно заселять Танакуатуа сейчас и рекомендуем повторить тесты через пять лет. Полагаем, что их результаты позволят с полной уверенностью сказать, что Танакуатуа „чист“».

На самом деле прошло не пять лет, а около десяти, когда эвакуированным танакуатуанцам сообщили, что скоро их повезут домой. Эта новость вызвала у них вместо радости такой взрыв возмущения, что начальник округа выехал к ним с целью узнать причину.

Татаке передал ему то, что рассказали четверо последователей Нокики. Начальник, хотя слышал о табу в первый раз, серьезность ситуации осознал, но все же выступил с предложением.

— Зная человеческую природу, я бы предположил, — сказал он, — что Накаа получает очень много просьб наложить табу на то или это. Ясно, что их все он удовлетворить не может, иначе избыток табу сделал бы жизнь очень трудной. Откуда нам знать, уважил он просьбу Нокики или отверг ее?

Татаке неодобрительно покачал головой.

— Никто не станет просить о табу просто так. Это дело очень серьезное. Дух человека, попросившего табу по недостойным причинам, не войдет в Страну счастья и будет вечно мучиться в яме с кольями. Кроме того, Нокики был не заурядный человек, а великий колдун, и он подкрепил свою просьбу, лишив себя жизни. Из всего этого ясно, что Накаа табу наложил. В начале времен он изгнал людей из Страны счастья и запретил им возвращаться туда, а теперь и Танакуатуа сделал запретным.

— Ты в это веришь, о вождь? — спросил окружной начальник.

— Да.

— И весь твой народ тоже верит?

Татаке помедлил.

— Кое-кто из молодых сомневается, — признал он. — Здесь их учили правилам христианства, и теперь они уже ни во что не верят.

— Так, может, они захотят вернуться?

Вождь так не думал.

— Что там будут делать двадцать юношей даже и без табу? Женщины туда не поедут. Они говорят так: раз табу снять нельзя и всем нам невозможно вернуться домой, мы поступим так, как поступили бы наши предки — найдем новый остров и завоюем его.

— Теперь уже не те времена, Татаке.

— Да, — печально сказал вождь, — но для нас это было бы лучше всего. Здесь мы гнием заживо.

Начальник не отрицал этого.

— А нет ли какого-то способа снять табу? — спросил он. — Умилостивить бога, принести ему жертву?

— Молодые тоже об этом спрашивают. Они не понимают, потому что наслушались христианских разговоров о всепрощении. Накаа ничего не прощает. Свое суждение он выносит на веки вечные. Табу есть табу.

— Понятно. Что же нам в таком случае делать, Татаке?

— Я думаю, что во всем этом виновато правительство. Поэтому оно должно дать нам другой остров — хороший остров — и помочь нам перебраться туда. Мы посовещались и решили, что если правительство не согласится на это, мы пошлем кого-нибудь рассказать королеве, как ее слуги выжили нас с нашего острова и привезли сюда, где мы гнием заживо.

Ситуация могла бы затянуться надолго, если бы не своевременный визит члена парламента от оппозиции. Во время своего краткого пребывания на Летних островах он услышал о Танакуатуа и на радостях потер себе руки.

— Ага, — сказал он, выслушав одну из двух версий. — Прекрасно. Стало быть, этих несчастных насильно вывезли с острова из-за ядерных испытаний, до сих пор держат в ненавистной им резервации, а колониальная служба только и делает, что предлагает вернуть их домой несмотря на радиоактивное заражение? Они, естественно, отказываются, и можно ли их упрекать? Я сам бы не поехал назад на их месте и против того, чтобы возвращались они. Еще несколько миллионов человек тоже будут против, когда узнают. Хороший повод для запроса в парламент, под каким углом ни взгляни. Прекрасно.

Запрос, однако, в парламент так и не поступил. Министерство колоний, наспех договорившись с казначейством, выкупило Танакуатуа у его жителей за круглую сумму — на бумаге, конечно. На эти деньги был куплен остров Иму. На руки имуанцы получили не так уж много, зато их бесплатно перевезли в резервацию на более крупный и зажиточный остров — в ту самую, где последние десять лет проживали танакуатуанцы.

Это решение удовлетворило все стороны. Бунтарская часть танакуатуанской молодежи по-прежнему говорила, что если бы правительство хитростью не отняло у них остров, то и табу бы не было, но большинство подданных Татаке отнеслись к этому фаталистически, как к воле богов, и готовились начать новую жизнь на Иму — это, как-никак, отдельный остров, а не резервация на чужбине.

Министерство колоний тоже осталось довольно. Оно предотвратило нежелательный запрос и теперь, став собственником неудобно расположенных островов (Оахому выкупили одновременно с Танакуатуа), могло воспрепятствовать их повторному заселению. Оба острова в качестве необитаемых официально исключили из группы Летних, для чьей администрации они всегда были лишней обузой.

После этого Танакуатуа вновь превратился в малоизвестную, всеми позабытую точку на карте. Посадки таро давно заросли, джунгли глушили кокосовые пальмы и хлебные