Книга Мортена: Перерождение - М. Борзых

хренов. Это же теперь постоянно выкручиваться. Ну ничего, спасибо папе, и это проходили.

— Вру, — смиренно подтвердила. — Вас лично я помню, но большая часть воспоминаний, с вами связанных, мне недоступна.

Ирбис сел на каменном постаменте, упираясь руками по бокам для равновесия. Его взгляд холодел, словно там плескалась арктическая стужа.

— Не врёшь, — прозвучало как-то обречённо. — Что с тобой произошло?

— Трижды ходила на грань, — не знаю, почему я говорила ему это, ведь изначально собиралась вести диалог совсем по-другому. — Айше… — я запнулась, с трудом проталкивая через горло следующие слова, — Беримир, помоги мне!

Твою мать! Это были не мои слова! Это явно интонации и нотки голоса Рогнеды, настоящей Рогнеды. мои Твою мать! Это были не мои слова! Это явно интонации и нотки голоса Рогнеды, настоящей Рогнеды. настоящей Твою мать! Это были не мои слова! Это явно интонации и нотки голоса Рогнеды, настоящей Рогнеды.

Голова взорвалась болью. Внутри бесновалась запертая княжна, которая вдруг увидела соломинку для спасения через своего друга?.. возлюбленного? Я обхватила голову руками и закричала дико, с надрывом, как раненный зверь. Катаясь по каменному полу, я пыталась уговорить настоящую Рогнеду поверить мне, что я не отниму у неё любовь всей её жизни. Помогало это слабо. Вдруг сквозь крики и боль пришла волна тепла и спокойствия. Оно обволакивало как пушистое одеяло, успокаивало, убаюкивало. Крики поменяли тональность, став жалостливыми и разочарованными. Через несколько мгновений всё стихло. В голове наступила звенящая тишина, а я обнаружила себя в объятиях ирбиса, который меня укачивал, что-то тиха мурлыча на ухо.

— Потерпи, котёнок. Осталось совсем чуть-чуть! Потерпи!

Только сейчас до меня дошло, что чувствовала Рогнеда во время своих приступов, и более того, что она чувствовала этот месяц, не имея доступа к собственному телу. Остальные проблемы как-то резко отошли на второй план.

— Помоги нам! — шептала и за себя, и за Рогнеду, вцепившись в меховую куртку ирбиса. — Помоги!

В таком положении нас застала моя охрана. На лицах гвардейцев читался страх вперемешку с облегчением, когда они увидели, что мне ничего не угрожает. Но на ирбиса они взирали с немым укором. Беримир легко поднял меня на руки, не забыв поправить полы платья, дабы не демонстрировать всем мои филейные части.

— Покажи, где живёшь. Отнесу, — тихо сказал мне в волосы, чтобы этого не расслышали, — завтра поговорим.

* * *

Встречать караван из пустыни я не пошла. Состояние было не то, чтобы расточать дежурные улыбки и соблюдать расшаркивания в соответствии с этикетом. Я предупредила Муар, что буду на ужине в честь приезда высоких гостей не одна.

В этот вечер гостеприимные ягуары принимали у себя представителей трёх правящих родов. А если взять во внимание октеру Кеану, то всех четырёх.

Перед посещением этого маленького серпентария я отправилась к амори Маруку. Почему-то подсознательно он у меня ассоциировался с отцом. Спокойный, уравновешенный, всегда знает, как поступить. Этой уверенности мне очень не хватало сейчас. Если ещё пол дня назад я была в боевом настроении, то ситуация с Рогнедой и Беримиром пошатнула моё спокойствие и бесшабашность. Я себя чувствовала отвратительно, вспоминая боль, ярость и безысходность настоящей княжны.

В покои дедушки входила, накрутив себя до крайности, хотелось свернуться у него под боком калачиком и спрятаться от ответственности и выбора, давящих на плечи.

В нос ударил запах масел и дыма из курильниц, развешанных повсюду. Неяркий свет чуть сглаживал болезненный вид амори ягуаров, вот только мне показалось, что он стал ещё более худым, а чернильное пятно на груди увеличилось.

— Доброй ночи спасительнице орлов и победительнице птеров! — приветствовал меня с улыбкой дедушка. Лукавый взгляд подсказывал, что это не насмешка, а доброе подтрунивание.

— И тебе доброй ночи, дедушка, — я присела на край постели и чуть сжала его руку в приветствии. — Прости, что долго не приходила.

— Да разве это долго? Тем более с такой занятостью, как у тебя. Мир сам себя не спасёт, знаешь ли! — продолжал подшучивать амори над внучкой.

— Ничего не знаю! У меня сегодня выходной! — подняла руки в жесте «сдаюсь».

Марук рассмеялся тихим сухим смехом.

А дальше мы говорили обо всём и ни о чем. Ему я рассказала и о ситуации с отстранением от дел, и о схватке с птерами. Отдельной темой стал случайный визит к октерам и побег оттуда. Марук слушал внимательно, изредка задавая наводящие и уточняющие вопросы.

А я всё говорила и говорила. Про ментальную атаку Беримира, про сорванные барьеры в голове, про хор голосов и про собственную растерянность.

Наверное, я исповедовалась в каком-то смысле. Проговаривала собственные страхи и желания. Я не просила за меня решать что-либо, как в ситуации с Орласами. Нет, я сама осознавала свои решения и их последствия. Не знаю как, но в процессе улеглась на постель к дедушке и устроила голову у него на коленях. Марук осторожно гладил меня по волосам, а у меня лились непрошенные слёзы. Пусть я была на расстоянии многих тысяч или даже миллионов лет от дома, но сейчас мне казалось, что это руки отца успокаивают меня и поддерживают.

— Реда, просыпайся! Тебе ещё вершить великие дела!

Я сонно хлопала глазами, не понимая, как могла уснуть, но, как ни странно, на душе стало спокойней. В мыслях не было сумбура, и даже голоса притихли почему-то.

— Прости, дедушка! Пришла в гости, а сама завалилась спать, — потупила взор, извиняясь. Было неловко за своё поведение.

— Брось, я буду только рад, если ты будешь находить для меня время, — по-доброму улыбнулся амори. — Правда, теперь забот у тебя явно прибавится, но знай, я всегда буду рад тебя выслушать! Всегда!

Я привстала и потянулась чмокнуть его в щеку, чуть приобняв, когда внезапно почувствовала сильный жар от тела амори. Я непонимающе отстранилась. Сканируя его, то и дело цеплялась взглядом за чёрное пятно в форме отпечатка лапы. Вот от него как раз и исходил жар. Чернильный сгусток пылал хуже раскалённой печки.

— Реда, что? — хмурился амори, наблюдая за моими пассами вокруг его груди.

— Что у тебя здесь? — я осторожно обвела пятно по контуру, показывая его местоположение.

— А, это царапина. Не затягивается последние пятнадцать циклов. А почему ты спрашиваешь?

— Откуда она? — не отставала я от Марука, желая узнать, как можно больше информации.