Книга Легенда о Чжаояо. Книга 2 - Цзюлу Фэйсян

не милашка? – вкрадчиво спросила я.

– В нынешние времена очень мало людей, чистых сердцем.

Хотя я не понимала тех, кто культивировал путь бодхисаттв, зато очень хорошо знала Шици. Если в один прекрасный день Цинь Цяньсянь по-настоящему влюбится в нее, его самой большой проблемой станет… безудержная любовь Шици ко мне. Объяснить ей разницу между дружбой и чувствами мужчины к женщине будет невероятно сложно… Я с сочувствием взглянула на Цинь Цяньсяня. Мне как опытному человеку трудно не беспокоиться о его будущем.

В тот же день, вернувшись в школу Десяти тысяч убиенных, я спросила Шици:

– Что ты думаешь о Цинь Цяньсяне?

– Он очень хороший человек, – ответила она, затем взглянула на меня, крепко обняла и потерлась лицом о мою грудь. – Но глава все равно лучше в сто раз! Нет, даже в тысячу!

Я погладила ее по голове и рассмеялась. В этот момент сзади внезапно раздался голос Мо Цина:

– Сюйчжи, отпусти ее.

Шици тут же повернулась к Мо Цину и показала ему язык.

– Глава моя, так что не отпущу.

Едва она ответила, атмосфера накалилась. Это застало меня врасплох. Шици тоже не ожидала, что огромная сила безжалостно вытолкнет ее из моих объятий. Сделав невольно два шага назад, она тут же закатала рукава:

– Маленький Уродец, драку надумал затеять?

Я обернулась, загородив собой Шици:

– Она…

Не успела я договорить, как убийственная аура меча Невыносимой Тяжести пронеслась мимо моего плеча. Сердце замерло: против такой силы и скорости Шици не устоять! Я немедленно перенеслась ближе к Шици, выхватила Небесный Клинок и высвободила всю свою духовную силу.

Мне удалось блокировать удар, однако сила его оказалась настолько велика, что Небесный Клинок с гулом и треском разлетелся на куски, а энергия меча Невыносимой Тяжести врезалась в мою грудь. Боль медленно расползлась по телу: его рассекло до плеча. Сквозь стон я стиснула зубы, пытаясь устоять на ногах, но в конце концов опустилась на колени.

– Глава? Глава! – испуганно воскликнула Шици, обхватив меня руками, и тут же закричала на Мо Цина: – Ты с ума сошел? Совсем ополоумел?!

Ответа не последовало. Я подняла голову и увидела небывалый страх в глазах Мо Цина. Глядя на меня и окровавленный пол, он застыл на месте. Как будто кто-то наложил на него заклятие неподвижности. Как будто это он получил рану мгновение назад.

Его лицо побледнело как полотно, а меч Невыносимой Тяжести упал на пол.

– Мо Цин, не бойся, со мной все в порядке, – протянув руку, попыталась успокоить его я. Затем одернула Шици: – Перестань шуметь!

Запечатав раны и собравшись с силами, я поднялась и шаг за шагом приблизилась к Мо Цину. Я схватила его за одежду, бессвязно повторяя:

– Не бойся, не бойся.

Когда он протянул руку и коснулся крови на моей руке, тьма в его глазах дрогнула. Казалось, глубоко внутри него шла жестокая борьба.

Проклятье! Где это зеркало Отражения Сердца, когда оно так нужно? Ненавижу, когда не выходит достучаться до него.

Не понимая, что у него на душе, я не смогла подобрать слова и просто обняла Мо Цина. Но, нырнув в его объятия, почувствовала, что он сильно дрожит.

– Мо Цин… я в порядке.

Стиснув зубы, он наконец протянул руки ко мне и в мгновение ока перенес нас к Гу Ханьгуану.

При виде моей раны лекарь пораженно выпалил:

– Кто это сделал? От чего ты так сильно пострадала?

В глазах Мо Цина промелькнула тень, но он промолчал.

Я поспешила напустить на себя беспечный вид и отмахнулась:

– Ничего серьезного, рана пустячная! Даже боли не чувствую!

Затем хотела повертеться – в доказательство, что со мной все в порядке, но дрожащая рука Мо Цина остановила меня.

– Чжаояо… веди себя хорошо.

Мое сердце тут же переполнила горечь. Мы с Мо Цином всегда были так осторожны друг с другом, стремились защитить от всех напастей…

Гу Ханьгуан больше ничего не сказал, лишь отрезал окровавленную полоску ткани от моего одеяния. Мо Цин стоял рядом, наблюдая, как врачеватель промывает рану, наносит целебную мазь и перевязывает мне плечо.

Как только тот закончил и ушел, я вновь попыталась утешить Мо Цина:

– За те годы, что я была главой школы, меня ранили столько раз. Мне совсем не больно – так, зудит немного, да и все.

– Я опасен для тебя.

Его пугала не серьезность раны, а то, что именно он ее нанес, поэтому… он никак не мог простить себя. Я схватила Мо Цина за рукав и наконец увидела отражение своего бледного лица в его глазах. Когда я заговорила, мой голос неожиданно дрогнул:

– Обещай остаться со мной, что бы ни случилось.

Мо Цин хранил молчание.

– Ну же, пообещай мне.

Он погладил меня по щеке, слегка наклонился и нежно поцеловал в лоб.

– Хорошо, обещаю.

* * *

Ночью я заснула, убаюканная умиротворяющим теплом. Сквозь сон до меня смутно донеслось, как кто-то приблизился. Я хотела открыть глаза – но веки были слишком тяжелы, попыталась встать – но мое тело будто приковало к кровати магией.

Когда рядом сел человек в черном одеянии, я поняла, что пришел Мо Цин. Это успокоило меня, а он нежно погладил мои волосы:

– Чжаояо, в тот день в гробнице меча ты сказала, я могу отдать все ради тебя потому, что у меня ничего нет.

Ох, это и правда мои слова… Выходит, он сильно обиделся, раз до сих пор помнит их.

Мо Цин нежно коснулся моего лица кончиками пальцев и продолжил:

– Тогда я хотел возразить, вот только в то время у меня действительно ничего не было. А теперь…

Он наклонился и нежно поцеловал меня в губы. В этом легком прикосновении неуловимо ощущалась горечь.

– Теперь у меня есть все. И я готов отдать это все ради тебя.

Что он имеет в виду? Я попробовала открыть глаза, но не смогла. Хотела остановить его – не получилось даже пошевелиться. Он уходил, а мое тело не подчинялось мне. Беспомощно лежа в кровати, я остро ощущала, как уходит время. Однако заклятье, сковавшее мое тело, не поддавалось.

Конечно, его наложил Мо Цин. Теперь, когда он пробудил силу внутреннего демона, никто в этом мире больше ему не соперник. И мне тоже не снять его заклинание, до тех пор пока… до тех пор пока он не исчезнет.

Когда наступил рассвет, кто-то вошел в мои покои. Увидев, что я еще в кровати, человек сразу же вышел.

Нет… Не дайте ему… Не оставляйте его с этим жестоким