Книга Гибель империи. Уроки для современной России - Егор Тимурович Гайдар

национальный доход увеличился в 6,5 раза, то государственные дотации к ценам – более чем в 30 раз! В том же 90-м дотация только на продовольственные товары составила около 100 млрд рублей, а с введением новых закупочных цен без пересмотра розничных она увеличилась бы еще на 30 % и составила бы пятую часть всех расходов госбюджета”[490].

Из правительственной переписки времени, когда решение о реформе цен было критически важно для развития ситуации в стране. Председатель Госкомцен СССР В. Сенчагов – Председателю Совета Министров СССР Н. Рыжкову (декабрь 1990 г.): “В связи с введением 01.01.91 г. новых оптовых и закупочных цен еще больше обостряется вопрос о немедленном проведении реформы розничных цен. Ситуация складывается так, что затраты государства на производство и реализацию всех товаров народного потребления, включая винно-водочную продукцию и импорт, на 20–30 % превысят выручку от их продажи. Это означает, что разница между затратами и выручкой должна быть покрыта дополнительной эмиссией денежных средств. Экономика страны дальше не может выдержать сложившегося перекоса в ценах”[491].

Из выступления заместителя Председателя Совета Министров Л. Абалкина на IV сессии Верховного Совета в сентябре 1990 г.: “Переход к новым оптовым ценам и тарифам в условиях сохранения розничных цен определялся для бюджета в отрицательном сальдо на сумму около но млрд рублей. Кроме того, в условиях сокращения доходной базы бюджета требовались дополнительные ассигнования в сумме 37 миллиардов, в связи с принятыми решениями по жизненному уровню и социально-культурной сфере. Итого в дополнение к 58 млрд рублей дефицита текущего года нужно было добавить 190 млрд рублей”[492].

В проекте правительственной программы формирования регулируемой рыночной экономики, подготовленной в сентябре 1990 г., состояние экономики страны характеризуется так: “Кризис в сфере материального производства усугубляется расстройством финансов государства и денежного обращения, нарастанием товарно-денежной разбалансированности, усилением инфляционных процессов. “Бегство” от денег, ажиотажный спрос, тотальный дефицит товаров, жесткое рационирование покупок во многих регионах на фоне высоких темпов прироста товарооборота – все это свидетельствует о том, что существующая система распределительных отношений близка к полному развалу”[493].

Критичность сложившейся ситуации, осознание руководством правящей партии приближения денежной катастрофы, наглядно иллюстрируют слова Секретаря ЦК КПСС Н. Слюнькова, отвечавшего за экономику, на февральском Пленуме ЦК КПСС (1990 г.): “…За 4 года денежные доходы превысили расходы на покупку товаров, услуг, платежей и взносов почти на 160 млрд рублей… В результате вклады населения на счетах банков выросли в полтора раза, а наличные деньги на руках – на одну треть. Такой наплыв денег расстроил потребительский рынок, смел с полок, прилавков все товары, создал определенную социальную напряженность и даже посеял сомнения людей в перестройке. Из 1200 ассортиментных групп товаров около 1150 попало в разряд дефицитных. Принимаемые Правительством меры были недостаточны, малоэффективны и несвоевременны”[494].

§ 6. Валютный кризис

Параллельный рост российских закупок зерна и цен на зерно на мировом рынке привели к быстрому повышению валютных расходов СССР, направленных на финансирование зерновых закупок. К 1988 г. затраты на закупки зерна возросли до 4,1 млрд долларов (1987 г. – 2,7 млрд долларов)[495].

Министр внешнеэкономических связей СССР – Председателю Государственной внешнеэкономической комиссии Совмина СССР С. Ситаряну (апрель 1990 г.): “На сегодняшний день ряд иностранных фирм (“Луис Дрейфус”, “Фризахер”, “Бунге” и другие) уже прекратили отгрузки товара в СССР, и суда, зафрахтованные под перевозку зерна и хлебофуражных культур, уже несколько дней стоят в портах в ожидании решения вопроса”[496].

Казалось бы, столь катастрофическая ситуация с валютой должна была побудить советских руководителей позаботиться о всемерном сокращении валютных расходов. Отнюдь нет. Им и в этих условиях казалось невозможным отказаться от финансирования масштабной внешнеполитической деятельности. В декабре 1989 г. заведующий Международным отделом В. Фалин пишет в ЦК КПСС: “Международный фонд помощи левым рабочим организациям на протяжении многих лет формировался из добровольных взносов КПСС и ряда других компартий социалистических стран. Однако с конца 1970-х гг. польские и румынские, а с 1987 г. и венгерские товарищи, сославшись на валютно-финансовые трудности, прекратили участие в Фонде. В 1988 и 1989 гг. Социалистическая единая партия Германии, Компартия Чехословакии и Болгарская компартия без объяснения причин уклонились от внесения ожидавшихся от них взносов и Фонд формировался целиком за счет средств, выделенных КПСС. Долевые взносы трех названных партий составили в 1987 г. 2,3 млн долларов, т. е. около 13 % общего размера внесенных в него средств. Взнос КПСС в Международный фонд помощи левым рабочим организациям на 1989 г. был определен (П144/129 от 28 декабря 1989 г.) в размере 13,5 млн инвалютных рублей, что по официальному курсу составило 22 044 673 долл. В 1989 г. из Фонда оказана помощь 73 коммунистическим, рабочим и революционно-демократическим партиям и организациям. Общая сумма выделенных средств составила 21,2 млн долл., из них к настоящему времени передано партиям 20,5 млн долл. Партии, на протяжении длительного периода регулярно получающие определенные суммы из Фонда, высоко ценят эту форму интернациональной солидарности, считая, что ее невозможно заменить никакими другими видами помощи. От большинства этих партий к настоящему времени получены должным образом мотивированные просьбы об оказании помощи в 1990 г., от некоторых – о существенном ее увеличении. Представляется целесообразным сохранить взнос КПСС в Международный фонд помощи левым рабочим организациям на 1990 г. примерно на уровне нынешнего года – 22 млн долларов”[497].

В августе 1990 г. под давлением нарастающих проблем с валютой советское руководство решается пойти на сокращение ассигнований из союзного бюджета во втором полугодии 1990 г. на оказание безвозмездной помощи иностранным государствам на 600 млн рублей[498]. Но этого уже недостаточно, чтобы управлять ситуацией с валютными резервами.

С развитием валютного кризиса интонация внутриправительственной переписки по вопросам о выделении валюты, состоянии расчетов становится все более нервозной. “Просроченная задолженность всесоюзных внешнеэкономических объединений, входящих в систему МВЭС, западно-германским фирмам по состоянию на 1 октября 1990 г. составила 243,9 млн рублей, в том числе за прокат черных металлов, лист и трубы – 56,0 млн рублей, продовольственные товары – 50,0 млн рублей, машины и оборудование – 31,4, лицензии и сопутствующее оборудование – 25,9 млн рублей, цветные металлы и концентраты – 10,4 млн рублей”[499].

“Ввиду задержки Внешэкономбанком СССР открытия аккредитивов уже простаивают танкеры “К. Федько” и “Е. Титов” в портах Роттердам (25 тыс. тон рапсового масла) и Сурабайя, Индонезия (15 тыс. тонн пальмового стеарина) […] Контракты на всё количество с инофирмами подписаны. Фирмы готовы приступить к отгрузкам, однако не подтверждают подачу судов до погашения задолженности по ранее произведенным поставкам в сумме 97,8 млн рублей и открытия аккредитивов под новые контракты. […] На неоднократные обращения об открытии аккредитивов Внешэкономбанк СССР (тов. Алибегов Т. И.) не реагирует”[500].

Если