Книга Меж двух огней - Дженни Хан

серьезно.

Мне кажется, что это хорошо.

Рив улыбается.

– Да? Вот здорово. Можешь прийти и уйти, когда захочешь. Обычно народ начинает подтягиваться с утра, и мама подает свои чумовые сладкие рулеты. Так что в 10 будет в самый раз, а то мои братья их схомячат.

– Здорово, – говорю я.

Он выглядит счастливым, и мне кажется, что он опять попытается меня поцеловать.

Рив открывает передо мной пассажирскую дверь, я забираюсь внутрь, а шарф тянется за мной. Перед тем, как захлопнуть дверь, он подбирает его и накидывает мне на шею. Потом Рив обегает машину, заводит двигатель и включает на полную мощность печку.

– Очень скоро станет тепло, – сообщает он мне, и я киваю. Мне приходится все время себе напоминать, что все это не по-настоящему, все это очень скоро закончится. Я не имею права раскисать из-за того, что он мне нравится. Мне нельзя испытывать к нему какие-то чувства. Я должна контролировать себя.

Рив довозит меня до самого дома и, не дожидаясь, пока я выйду, говорит.

– С кегами я все уладил. Я заеду за ними завтра после школы. Я могу прихватить и пиццу тоже.

– Спасибо, но Алекс сказал, что привезет ее, – удивленно отвечаю я.

– Я заеду. Это по дороге.

– Ладно. Спасибо. Я сообщу в пиццерии номер моей кредитной карты, когда буду размещать заказ.

Рив странно смотрит на меня.

– Пару пицц я могу потянуть, Чоу.

Отлично, теперь я его оскорбила. Я пытаюсь придумать, чтобы такое сказать, чтобы сгладить неловкость, но он продолжает.

– Если хочешь, я приеду пораньше, чтобы тебе помочь.

Я кошусь на него.

– Знаешь, люди могут заметить, что мы с тобой…

Рив пожимает плечами.

– Что?

– Да ладно тебе, Рив. Я просто хочу сказать, если мы хотим, чтобы между нами все оставалось так, как есть, нам нужно быть более осторожными.

Рив тянется и заправляет выбившиеся волосы мне за ухо.

– Не можем же мы вечно скрываться.

– Я знаю. Но и так просто поставить всех перед фактом мы тоже не можем. Народ расстроится. – Народ – это Ренни с Алексом.

Он потирает глаза.

– Я просто хочу сделать то, что кажется мне правильным. Если у людей будут какие-то проблемы, пусть идут к черту.

Я киваю. А что еще я могу сделать? Самое главное не то, что кажется лично мне правильным. Я перегибаюсь к нему и чмокаю Рива в щеку. Все происходит так быстро, что я даже не успеваю заметить, что выражает его лицо. Через мгновение я выпрыгиваю из машины и несусь к двери.

Запыхавшаяся и раскрасневшаяся, я взбегаю по лестнице и врываюсь в комнату. Надя в большом папином гарвардском свитере и навороченных тапках заходит в комнату, когда я причесываюсь перед зеркалом.

– Привет, – говорю я. – Я думала, что ты сегодня поедешь в конюшни.

– Поеду чуть позже. – Она садится на кровать и смотрит на меня. – Ты выглядишь счастливой.

– Да?

– Да. Это Рив тебя подвез до дома?

Я заметила, что ее голос звучит как-то странно. Очень резко.

– Да. Мы с компанией гуляли по центру, и он подбросил меня по пути к Алексу.

Надя ничего не отвечает. Она знает, что я лгу. Я сама знаю это. Эта ложь встает между нами.

– Я видела, как ты его поцеловала, – наконец, говорит она.

– В щеку!

Она качает головой, глядя на меня так, будто не узнает.

– Ты же сама знаешь, что это неправильно. Чем бы вы там с ним ни занимались, это неправильно.

– Почему? – Мой голос ослаб. Меня раздражает, что Надя смотрит на меня с таким разочарованием.

– Тебе прекрасно известно, как к нему относится Ренни. Он ее парень.

– Нет. Она так думает, но он – не ее. – Я чувствую, как на глаза наворачиваются слезы. – Я не понимаю, как ты можешь ее защищать после всего, что она мне сделала. Неужели ты ничего не замечала? Она почти два месяца делает вид, что меня не существует и распускает сплетни у меня за спиной! Я знаю, что ты и твои друзья делали украшения для ее новогодней вечеринки. Как ты думаешь, что я чувствую? Предполагается, что ты должна быть на моей стороне, Надя. Я твоя сестра, а не она!

– Речь не о том, что делает она, а о том, что вытворяешь ты. – У Нади тоже глаза на мокром месте.

– Надя, – я не знаю, что сказать, чтобы все исправить и, прежде, чем хоть что-то приходит мне в голову, она срывается с места и выбегает из комнаты. Я зову ее, но она не возвращается.

Глава сорок седьмая. Кэт

Мои пятничные вечера в последнее время становятся все менее и менее веселыми. Лилия устраивает большую вечеринку, а я сижу на полу в гостиной и распутываю новогоднюю электрическую гирлянду. Очень увлекательное занятие. Папа с Пэтом уехали покупать елку в «Ассоциацию молодых христиан» с вырезанным из газеты скидочным купоном. Пэт все время бурчал себе под нос.

– Я хочу, чтобы она пахла елкой. А то некоторые вообще не пахнут.

Я положила ему руки на плечи и напутствовала.

– Она должна быть высокой и дешевой, Пэт. В этом состоит твоя миссия.

Мне до сих пор странно, что мы тратим деньги на рождественские елки. В те времена, когда была жива мама, мы ходили на «елочную охоту». Это она придумала такое название, хотя вообще-то для всех остальных это нарушение закона.

После захода солнца, поужинав, мы вчетвером отправлялись в лес за нашим домом. У каждого в руках был фонарик. Когда мы находили достойный экземпляр, папа с Пэтом брались за лопаты, копали и раскачивали елку. Мы с мамой подбадривали их, и, попивая горячий сидр из термоса, хлопали в ладоши. Звук наших аплодисментов заглушали варежки.

Больше ничего противозаконного мама в своей жизни не делала. Мы несли ель в дом и всю дорогу ее дразнили. Пэт то и дело прислушивался и шептал: «Джуди, по-моему, я слышу сирены!», и мы начинали хохотать. Но мама все равно категорически отказывалась покупать дерево, которых полным-полно в лесу. Неважно, что лес нам не принадлежал. Он находится и находился в собственности «Общества Охраны Окружающей Среды», которое приобрело его, чтобы хоть какие-то части Джар Айленда остались дикими.

Вдруг звонит мобильный, лежащий на кофейном столике. Я беру его и открываю сообщение.

«Мы можем поговорить? Пожалуйста».

Я чувствую, что кривлюсь, как будто съела что-то кислое. Это второй раз, когда Ренни от меня что-то нужно. Первый был, когда она положила в мой шкафчик маргаритку. С такой откровенной