Книга Соперницы - Шарлотта Бронте

крайняя необходимость; но если маркиз о нем проведает, я погибла. Ты знаешь, где Харли-стрит, Мина? Мне нужно сегодня туда пойти.

– Нет, миледи, не знаю. Но вы же не пойдете одна?

– Пойду.

– Это невозможно, миледи. Вы заблудитесь в городе. Пусть вас проводит мой отец; он знает в Витрополе каждую улицу и закоулок.

– Он здесь?

– Да, милорд приказал ему постоянно ночевать в доме.

– Коли так, позови его.

Мина вышла и минут через десять вернулась с отцом. Нед замялся в дверях.

– Входите, Эдвард, – проговорила маркиза своим ласковым мелодичным голоском.

– Сейчас, миледи, только башмаки сниму, – отозвался он. – Куда в них по такому ковру!

– Не надо, – ответила Марианна, против воли улыбаясь его церемонности. – Простите, что подняла вас с постели, Эдвард, но мне нужно узнать, в какой части города расположена Харли-стрит.

– Харли-стрит? Это улица, которую еще называют Райской, потому что там стоит дом, мимо которого вам ночью одной лучше не ходить.

– Коли так, вы меня проводите?

– С превеликим удовольствием, миледи.

– Тогда подай мои плащ и шляпку, Мина.

– Не лучше ли вам взять мои, сударыня? – спросила благоразумная камеристка.

– Да, конечно, ты совершенно права.

Мина опять вышла и вскоре вернулась с простой соломенной шляпкой и коричневой шелковой пелериной. Все это она надела на юную госпожу, затем, со свечой проводив юную искательницу приключений и ее чичероне до задней двери, которую открыла своим ключом, вернулась в помещение для слуг, легла на обтянутую английским ситцем кушетку рядом с горящим камином и быстро заснула.

Ночь была непогожая; по небу неслись клубящиеся тучи, из которых лился нескончаемый дождь, а когда они на краткий миг расходились, в просвет выглядывала высокая безмятежная луна. Стенания северного ветра вторили далекому рокоту бушующих волн. Марианна с бьющимся сердцем спешила по мокрым улицам вслед за своим надежным вожатым. Миновав много больших площадей и широких длинных проспектов, они свернули в темную улицу, где могли бы пройти плечом к плечу не более четырех человек. По одну ее сторону тянулся ряд высоких домов. Выглянувшая луна озарила ступени и портик перед одним из них.

– Вот и Харли-стрит, миледи, – сказал Нед, останавливаясь и оборачиваясь к спутнице.

– Это она, Эдвард? – тихо спросила Марианна, затем, охваченная волнением, без сил опустилась на вышеупомянутые ступени.

Она не просидела и минуты, как заслышала шаги. Приближалась большая компания. Луна вновь спряталась, так что разглядеть никого было невозможно, однако некоторых Марианна легко узнала по голосам.

– Сдается мне, вице-президент, мы запаздываем, – произнес один.

– Да, почтеннейший…[54] – был ответ; при звуке этого голоса Марианна похолодела и, торопливо вскочив, спряталась за колонной. – Да, и ставлю десять против одного, что Гордон[55] предлагает нас за это оштрафовать.

– По рукам, милорд маркиз! – воскликнул третий.

– Это О’Коннор? – спросил тот, кто предложил пари.

– Да.

– Что ж, отлично, и я сегодня рассчитываю поживиться на ваш счет, мой драгоценный рыцарь мотыги.

Тут двери распахнулись, и хлынувший в ночную тьму свет озарил двадцать-тридцать джентльменов, по большей части высоких красавцев.

С надменным взором, с видом величавым

Прошли они – земли краса и слава[56].

Молодые люди беспорядочной толпой взбежали по ступенькам в великолепный зал, освещенный, как солнцем, огромной люстрой под потолком. Затем дверь закрылась, и царица-ночь вновь вступила в свои права.

– Лихие молодцы, – заметил Нед, подходя к перепуганной маркизе. – Заметь они вас, могли бы и обидеть. Впрочем, с ними милорд, и при нем они, пожалуй, вели бы себя поприличнее.

– Идемте, Эдвард, – сказала она.

– Какой дом вам нужен, миледи?

– Последний на улице, слева.

Скоро они добрались до цели, и Марианна, велев Неду ждать ее снаружи, робко постучала в дверь. Открыла неопрятная служанка в засаленном кружевном чепце и цветастом бумазейном платье.

– Здесь ли остановилась мисс Фоксли? – спросила маркиза.

– Да, мэм. Ступайте за мной, я вас провожу. – И, тщательно заперев дверь, служанка провела Марианну по узкой каменной лестнице и через коридор, тускло освещенный единственной лампой. В его конце располагалась комната; служанка вошла первой и сообщила, что пришла дама.

– Вот как? – ответил кто-то внутри. – Веди ее сюда.

Гостью впустили в комнатенку, вся обстановка которой состояла из раскладного столика, пяти или шести стульев с плетеными сиденьями, вытертого ковра, линялых зеленых занавесок и сломанной бумажной ширмы. Дров в камине было мало, но горели они ярко. Перед огнем сидела в кресле высокая женщина. Она встала, приветствуя Марианну, и обратилась к ней с такими словами:

– Как поживаете, госпожа маркиза? Не могу поверить, что вы снизошли до визита к моей жалкой особе. Прошу садиться, если не побрезгуете этими убогими стульями.

– Мисс Фоксли, – сказала Марианна, садясь, – я многим рискнула, чтобы прийти на ваш зов, и не уверена, что поступила правильно, однако стремление узнать, правда ли то, на что вы намекаете в письме, перевесила все прочие соображения. Прошу вас, расскажите все прямо как можно скорее.

– Ах, сударыня! – с дьявольской усмешкой произнесла гувернантка. – Вы, без сомнения, счастливая жена, любящая и любимая. Маркиз, как говорят, очень заботливый супруг, и, если не ошибаюсь, вы недавно подарили ему сына. Однако, миледи, разве такое блаженство бывает долговечным? Не боитесь ли вы, что оно закончится? Полный штиль обычно предвещает бурю. Не знаете ли вы человека, чье появление вмиг развеет вашу идиллию?

– Мисс Фоксли, мисс Фоксли, – чуть слышно проговорила Марианна, – не мучьте меня, ради всего святого. Заклинаю вас памятью покойной матушки, которую вы некогда чтили! Говорите худшее, не тяните. Он вернулся?

– Глядите сами, – ответила мисс Фоксли, дергая колокольчик. Тут же вошла служанка. – Скажи джентльмену в соседней комнате, что я хочу с ним поговорить.

Девушка вышла, и почти сразу в комнату вступил молодой человек. Он был высок и хорошо сложен, с чертами красивыми, но неприятными. Черные глаза лихорадочно блестели из-под темно-русых волос.

– Мистер Генри, – сказала мисс Фоксли, – позвольте вам представить подругу вашего детства, Марианну Хьюм. Сейчас она, увы, носит другую фамилию, но это не моя вина.

Он подошел к маркизе, которая сидела, закрыв лицо руками, и сказал:

– Сударыня, перед вами Генри Перси. Я вернулся из дальних странствий к той, кто когда-то была ко мне благосклонна.

При звуке его голоса Марианна подняла глаза. Несколько минут она смотрела пристально, затем промолвила:

– Это не Генри. Он был моложе, красивее, с более мягким голосом. Мисс Фоксли, вы меня обманываете. Этот человек если на него и похож, то весьма отдаленно.

– И все же, – ответила гувернантка, – это Генри Перси, ваш Генри Перси, и никто другой.

– Я вам не верю, вот