Книга Побочный эффект - Edd Jee

что это не света стало больше, а система подстроилась под обстановку, считав не оформившиеся толком мысли.

Алиса осмотрелась. Никто, кажется, больше не был способен хоть что-то рассмотреть — все напоминали слепых, на ощупь управляясь с вещами.

Загрустив, Алиса неторопливо расправила спальник. Вынув покрывало, затолкала рюкзак под ноги. Разувшись, забралась в спальный мешок, застегнула его и укрылась сверху покрывалом. Изогнувшись, устроилась поудобнее, так, чтобы можно было положить голову на плечо.

Мысленно приказала себе уснуть, и уснула.

На следующий день дождь не прекратился. И если верить системе, а она пока не ошибалась, грозовой фронт продержится еще больше суток и только потом истает, а его остатки уйдут на север.

Колонна оставалась на месте. Питаться приходилось сухпайками, а греться в спальных мешках, так как костры было запрещено разжигать. Алиса знала почему. На этот раз она подслушивала за совещанием командиров, проходившим в головной машине. Они считали, что за ними могут следить с воздуха. Спорили о том, спутники это, или дроны. Алиса знала, что это не так, но ее никто не спрашивал. И о том, почему не спрашивали, она тоже знала.

Командный состав в курсе, что ее интерфейс на порядок лучше, чем у других. Но о том, каковы его возможности знал только Жека. И, кажется, он докладывал не обо всех успехах своей личной ученицы. А Алиса не спешила восполнить этот пробел.

Прикончив остатки продуктов из дневного рациона, Алиса отлучилась до кустиков и, изрядно промокнув, вернулась в автобус. Чуть обсохнув, забралась в спальный мешок и приказала себе заснуть. Она знала, что нужно выспаться перед завтрашним днем. Погода назавтра позволит продолжить путь.

Выехали только к полудню. Хотя подняться пришлось засветло. Засыпав с десяток свежеобразовавшихся оврагов на дороге, рядовые ополченцы, облепленные грязью с ног до головы, голодные и замерзшие, разошлись по своим местам. И колонна тотчас двинулась дальше.

Подкрепляясь неразогретым пайком, Алиса смотрела в окно, на медленно проплывающие мимо стволы сосен. Подсматривать за совещанием командиров в головном автобусе не было сил, в основном моральных.

Самое лучшее будет поспать. Но едва она запихнула остатки провизии и опустевшие пакетики в рюкзак и завернулась в покрывало, автобус остановился.

У водителя зашипела рация, оповещая, что пассажирам второго автобуса следует выйти и устранить помеху на дороге. А пассажирам третьего — приготовиться. Следующие на очереди они.

Так и ехали практически весь день. Ехали бы, возможно, и дольше, если бы световой день был длиннее.

Алиса очнулась ото сна, когда хлопнула водительская дверь. Она сразу почувствовала, что автобус стоит.

— Сегодня опять спим в автобусе, — устало проговорил водитель, заглушая двигатель. — Если есть желание, можете подкрепиться, но это все на месте. По нужде через водительскую дверь.

***

Такую большую палатку они ставили впервые и знания в этой области были только теоретическими.

— Зачем нам палатка на двадцать человек? — жаловался Саня, поправляя крепления. — Нас же десять.

— Подселят кого-нибудь, — пожала плечами Виктория, отходя от палатки на несколько метров, чтобы окинуть ее хозяйским взглядом.

— А они что себе сами палатку поставить не могут? — продолжал ворчать Саня.

— Они сейчас заняты другим не менее важным делом, — послышалось из-за спины, и этот голос был знаком Алисе. — К тому же не все останутся в этой палатке.

Девушка резко развернулась и увидела Александра. Хотя зеленая надпись над ним утверждала, что перед ней сержант Спец. А шкала загрузки показывала цифру в шестьдесят пять процентов.

— Рюкзаки можете не распаковывать. Сейчас у вас обед. А после я вам зачитаю ваши назначения.

— То есть? — задал уточняющий вопрос Семен. — Нашу группу расформировывают?

— Что-то вроде того. Обед подадут в той палатке, — повернувшись вполоборота, он указал куда-то в сторону, — которую поставил кто-то другой. У вас есть десять минут до обеда.

И он ушел, даже не взглянув на Алису.

После обеда, состоявшего из гречневой каши с тушенкой и квашеной капусты, группа Альфа вернулась в ранее установленную палатку, где они все вместе принялись устанавливать раскладушки. Однако спальники поверх них стелить не торопились.

Александр пришел минут через пятнадцать.

— Все на месте? — спросил он, войдя в палатку и обводя взглядом присутствующих. — Хорошо. Стацкая, Чернова и Ермошкина, — зачитал он, глядя на листок, закрепленный на планшете, — а также Ветров и Жданов, — продолжил он, перевернув страницу, — с вещами на выход. Остальные остаются здесь. Располагайтесь, мы здесь на пару недель. Я скоро вернусь. За мной, — обратился он к замершим у выходного клапана девушкам и двум самым крепким парням.

Александр первым выбрался из палатки.

Некоторое время они, молча, шли через самый центр лагеря, похожего на разворошенный улей. Направлялись, судя по всему, на звук топоров, разносящийся по округе. И вдруг Александр остановился и указал рукой в сторону палатки, точно такой же, которую они ставили сегодня пол утра. А до этого искали среди частокола сосен достаточно большое место, куда ее можно было бы поставить.

— Ветров, Жданов. Вам туда. Остальные за мной.

И во главе колонны из трех женщин он отправился практически в противоположную сторону. Они вновь миновали центр лагеря и стали подниматься по пологому склону. И все чаще встречными были женщины.

— До отправки из лагеря вы поступаете в распоряжение старшего сержанта Вольты, — сказал он, едва они подошли к очередной палатке. — Располагайтесь.

Резко развернувшись, он пошел в обратном направлении. А Алисе оставалось только смотреть ему в след.

— Ну чего замерли? — рыкнула Вольта. — Пошевеливайтесь. Вам еще с обедом помогать. Кто не захочет при кухне работать, будет при прачечной, а то и у нужников. Кстати это будет вашим наказанием в случае чего. Ну, давайте, шевелитесь.

Алиса подхватила рюкзак, который, было, поставила на землю и первой зашла в палатку и осмотрелась. Когда глаза привыкли к полумраку, стало понятно, что свободными оставались как раз три раскладушки, и все они располагались у входа.

***

Их разбудил зычный голос Вольты. Иногда казалось, что в таком хрупком женском теле не может быть сил для такого громогласного голоса.

— Подъем, салаги, на том свете отоспитесь. И сдается мне,