Книга Экстази - Ирвин Уэлш

— Ну да, да, но я скоро и понял, что да, каждый вечер, все нормально, но только не с одной и той же девчонкой. И вот тогда начались проблемы.

— Ну вот, может быть, это именно оно, Ллойд. Может, ты только что нашел определение настоящей любви. Любовь — это когда ты хочешь дырку каждый вечер и при этом с одной девчонкой. Вот так. Ну, так что, ты получил свою дырку с этой, а?

— Слушай, Ньюкс, с некоторыми девчонками ты дырку получаешь, а с некоторыми любовью занимаешься. Просек, к чему я веду?

— Просек-то просек. Я тоже с ними любовью занимаюсь, только я называю это «дырку поиметь», это короче, да и не так напыщенно. Где же ты свою-то встретил?

— Да в Пьюре. Она там первый раз была.

— Да ты не в малолетку ли часом втюхался? Узнаю твой стиль, ты, старый хрен!

— Да иди ты, ей уже двадцать шесть или что-то такое. Она замужем была за этим прилизой и, типа, свалила от него и все такое. Она там была с подругой, в первый или, может, второй раз в экстази.

Ньюкс поднимает руку ладонью ко мне.

— Ух, ты… постой-ка, постой… ты что же нам тут лепишь, а? Ты знакомишься с этой цыпой в момент ее первого выхода после ухода от прилизы, она первый раз в таблетке, ты сам наглотался экстази, и ты говоришь о любви? Тут больше попахивает химическим романом. Ничего в том плохого тоже нет, но подожди до отходняка, прежде чем подумаешь о церкви, лимузинах и приемах.

— Ну, посмотрим, в общем, — отвечаю я Ньюксу, отмечая про себя, насколько разные у него профили. С одной стороны, он настоящая очаровашка, а с другой просто вампир какой-то. Ньюкс с вечернего американского ТВ и Ньюкс с дневного американского ТВ. Я пытаюсь представить себе Хедер всю целиком. Но все, что я могу вспомнить, — это глаза и лицо. Меня вдруг удивляет, что я даже не знаю, какие у нее груди и попка, размеры, форма, все такое. Странно, обычно я такое первым делом замечаю. Мне кажется, что, пока мы были вместе, я ей все время в глаза смотрел. Это точно не как обычно, будет отвратительно, если я слиняю прямо сейчас, не почувствовав ее всю целиком.

— Будь осторожен, Ллойд, вот все, что я хочу тебе сказать, — Ньюкс поворачивается ко мне своей хорошей стороной, — ты же знаешь, как здорово влюбляться, когда ты в таблетке. Помню, как-то раз ходили мы на вечерину Слэма на Ренфрю Ферри. Меня только приходывать начало, как дружок мой Хензо подбегает и кричит, кодла там, слышь, полно ребят с Мотервелля. Я смотрю вокруг, и точно, полна коробочка, серьезные пацаны-кэжуалсы, все колбасятся здесь. Ну, я оборачиваюсь к Хензо и говорю ему: спокуха, сиди на попе ровно. Все же и так прутся. С ребятами все будет нормально. Они такие же, как и мы, — впираются как могут. Неважно, переться от хауса в экстази или от валева с адреналина, один хрен. Ну, я иду к этому самому их главному, и мы показываем друг на дружку пальцами и ржем стоим, потом брататься начинаем. Он мне говорит, это, типа, не так круто, как попиздиться, но заснуть потом легче. А то после валева мне вообще ночами не заснуть, и все тут. В общем, щас мы большие друзья, но подожди, когда встретимся в Фер Парке. Пощады не жди, не пожалеем.

— Ну, так и к чему ты?

— Ну, к тому, что на рэйве мы создаем такую обстановку, не только из-за экстази, хотя в основном из-за него, в которой именно такие чувства проявляются. Это атмосфера. Но во внешний мир она не очень хорошо передается.

В нем, в этом внешнем мире, совсем другие заправляют, и там гораздо больше того прихода, что от валева.

— Но, понимаешь, все-таки можно там найти любовь, настоящую любовь, в клубе. Атмосфера сближает, открывает и снимает комплексы. Такое тоже может быть.

— Но послушай-ка вот про что. Иногда это может с тобой и шутку сыграть. Когда ты в Е, каждая малышка тебе куколкой кажется. Попробуй-ка кислотный тест: потрипуй с ней на следующий день. Посмотришь, как она тебе тогда! Помню, раз в Йип-йапе цепляю я девчушку. Такая хорошенькая и все такое, точно тебе говорю, приятель. Эмоции кипят, и я, настоящий романтик, предлагаю ей пройтись до Артур Сит взглянуть на восход, тра-ля-ля.

— То есть ты в экстази по самые гланды?

— Ну конечно, конечно! Если бы обычным собой был, то сказал бы примерно следующее: не хочешь ли пройтись ко мне домой, крошка? Но нет, в экстази я совсем по-другому себя повел. Но, кстати, сейчас-то я всегда в Е, и потому для меня это стало уже нормально! Э… про что я говорил?

— Твоя малышка, Артур Сит, — напоминаю я.

— Да, так вот… эта крошка считает, а она тоже в экстази и все такое, она про себя там думает: попался ей романтик. Ну, вот мы приходим на Артур Сит, и я гляжу ей в глаза и говорю: хочу с тобой заняться любовью, прямо щас. Она туда же, снимаем шмотки, и понеслось, мы смотрим вниз на город, здорово, жуть. Но вот штука — минут так через десять мне вдруг становится херово. Все внутри прям сжимается, противно так, настоящий отходняк. Тупые таблетки были, да. Ну, так или иначе, все, чего мне нужно, так это кончить поскорей да отвалить. Так и происходит, да. Крошке это все явно не понравилось, но куда ты денешься, коли приспичит. Поэтому будь осторожней со своей любовью. Может, это просто еще один вид развлекухи. Вот если твои чувства переходят в обычную жизнь, вот тогда да. Любовь — это не только по выходным крутить.

— Но видишь ли, Ньюкс, я начал трусняк каждый день менять и швабру мыть.

Ньюкс приподнял бровь и улыбнулся:

— Тогда наверняка любовь. — Потом прибавил:

— С твоей стороны наверняка. А что с ее стороны, приятель?

23. Хедер

— Ллойд! Никогда бы не подумала, что буду встречаться с парнем с таким именем, — говорю я Мэри.

Мэри устала. Она так не любит свою работу, а сегодня еще только вторник. Она на отходняках, и в ней ни капли бодрости. Сама утверждает, что не хочет жить лишь по выходным, но не может удерживаться от соблазна. К тому же что может предложить ей жизнь в рамках рабочей недели «с-девяти-до-пяти».

— Да, странно все-таки иногда получается, — рассеянно стонет с постели она.

— Понимаешь, что с Ллойдом необычно, — говорю я, понимая, что достаю и мучаю ее, а возможно, и раздражаю, как не знаю что, но мне уже не остановиться, — так это, что ему вроде ничего и не надо.

— Всем что-то надо. Он хочет тебя? — спрашивает она, усилием воли сосредотачиваясь на моих словах. Какая она все же лапа.

— Мне кажется, да, — улыбаюсь я. Квартира в полном разгроме. В глазах Мэри с этими ее отходняками она должна казаться просто ужасной. Ничего, приберусь попозже.

— Когда ты переспишь с ним? — спрашивает она, а потом заявляет: — Тебе пора, наконец, нормально потрахаться.

— Не знаю даже. У меня какие-то странные чувства по отношению к нему. Я сразу становлюсь такой неопытной и нервной.

— Так ты такая и есть, — говорит она.

— Я пять лет была замужем.