Книга Чужой для всех. Книга 3 - Александр Михайлович Дурасов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Таким образом, Висло-Одерская и Восточно-Прусская операции могут начаться не позднее 10 января при сложившихся благоприятных погодных условиях. Если есть необходимость, товарищ Сталин, можно подойти к карте, где я наглядно покажу выдвижение войск на подготовленные плацдармы.
— Достаточно, товарищ Антонов. Мы с вами по-пластунски изучили всю карту. Я думаю, члены Ставки нам доверяют, — краешки густых, с проседью усов Сталина чуть приподнялись. Взгляд мягкий.
— Не только доверяем, Коба, но и полностью согласны с датой наступления.
— Ты, Клим, забегаешь наперед, — одернул Сталин беззлобно боевого соратника. — Ми поможем нашим союзникам. Но спешить нельзя, товарищи.
Иосиф Виссарионович вышел из-за стола и стал прохаживаться по мягкому иранскому ковру, рассуждая вслух.
— Маршал авиации Теддер, посланец генерала Эйзенхауэра, еще не прибыл. С какими известиями он едет к нам и с какими предложениями, нам неизвестно. Торопиться не будем, подождем приезда, послушаем, что он нам скажет, но и медлить нельзя. Немцы рвутся к Брюсселю и Антверпену. Нельзя допустить полного расчленения союзнических войск. Это будет катастрофой для них… Товарищ Антонов! — Сталин остановился, взглянул строго на начальника оперативного управления. — Еще раз уточните подготовку фронтов к наступлению. Учтите погодные условия. Очень важно использовать наше превосходство против немцев в артиллерии и авиации. В этих видах требуются ясная погода для авиации и отсутствие низких туманов, мешающих артиллерии вести прицельный огонь. Доведите до фронтов требования Ставки Верховного командования. Думаю, ориентировочной датой готовности войск к наступлению надо считать 15–20 января…
Поздно ночью, уже находясь на ближней даче в Кунцево, после совещания и после продолжительного застолья с членами Ставки Иосиф Виссарионович Сталин присел за рабочий стол. Хотелось спать. Но он решил закончить начатый в Кремле разговор — дать ответ Черчиллю. Прокрутив в голове послание английского премьера, он взял перьевую ручку, обмакнул в чернила. Резкие угловатые буквы с сильным постоянным нажимом ложатся на лист.
«ЛИЧНО И СТРОГО СЕКРЕТНО
ОТ ПРЕМЬЕРА И. В. СТАЛИНА
ПРЕМЬЕР-МИНИСТРУ
г-ну У. ЧЕРЧИЛЛЮ
Получил вечером 4 января Ваше послание от 3 января 1945 года. К сожалению, главный маршал авиации г-н Теддер еще не прибыл в Москву…»
На несколько секунд Сталин задумался над продолжением текста, затем вновь стал писать. Тот же тяжеловесный нажим на перо. Буквы-зазубрины, непостоянные по размеру, ширине и высоте, пляшут по бумаге, образуя слова и целые предложения.
«Очень важно использовать наше превосходство против немцев в артиллерии и авиации. В этих видах требуются ясная погода для авиации и отсутствие низких туманов, мешающих артиллерии вести прицельный огонь. Мы готовимся к наступлению, но погода сейчас не благоприятствует нашему наступлению. Однако, учитывая положение наших союзников на Западном фронте, Ставка Верховного Главнокомандования решила усиленным темпом закончить подготовку и, не считаясь с погодой, открыть широкие наступательные действия против немцев по всему Центральному фронту не позже…»
Сталин оторвался от письма, всмотрелся усталыми, темно-серыми глазами в календарный листок с цифрой 5, дописал:
«…второй половины января…»
Последнюю строчку письма пишет медленнее обычного, произнося вслух:
«…Можете не сомневаться, что мы сделаем все, что только возможно сделать, для того чтобы оказать содействие нашим славным союзным войскам.
И. Сталин».
Иосиф Виссарионович перечитал написанный текст, остался доволен. Подумал: «Наступление — наша козырная карта на Ялтинской конференции. Можно диктовать американцам и англичанам условия…» Губы разошлись в усмешке: «Наверное, Уинстон забыл о своей задумке „Немыслимое“, пыхтит, спит плохо. Вторым Дюнкерком попахивает. Вояки…»
Глаза вождя почернели, взгляд ожесточился. Рука потянулась к трубке, но, застыв, сжатым кулаком легла тяжело на стол.
— Все выйдет по-нашему! Дьявол! С мечом придешь, от меча и погибнешь!.. Однако пора спать. День был трудный…
Иосиф Виссарионович отпил немного остывшего холодного чая и, не раздеваясь, только расстегнув крючок френча и сняв сапоги, улегся на дежурный диван, укрылся пледом.
Щелкнул выключатель торшера…
Веки вождя тяжелеют. Тело расслабляется, он погружается в сон. На лице застывает легкая ухмылка, губы подрагивают:
— Кто к нам с мечом придет, от меча и погиб… нет… От меча и по-гиб-нет…
Глава 14 6–20 января 1944 года. Вера — Франц. Москва — Берлин
Капитан госбезопасности Володин торопливо поднимался по широкой лестнице. За ним поспевала сотрудник управления НКВД Решетова — высокая статная женщина средних лет с миловидными чертами лица.
— Что будете делать с девочкой? — бросил офицер на ходу.
— Немного поживет здесь, я присмотрю. Позже сдадим в детдом. А что, Дедушкину в лагерь? — в голосе Решетовой слышалось волнение.
— Не знаю! — раздраженно выпалил капитан и остановился на площадке. Оглянулся по сторонам. Убедившись в отсутствии жильцов, добавил: — Получил команду срочно доставить в управление, прямо наверх.
— Что, все так серьезно?
— Да, Аделаида, война. Ваша дверь, открывайте.
— Может, обойдется? Жалко их. Я привыкла к ним.
— Открывайте.
Решетова вставила в замочную скважину длинный стальной ключ, повернула два раза. Щелкнул замок двери квартиры под номером девяносто три. Аделаида потянула ручку, тихо промолвила:
— Заходите, товарищ капитан.
— Вы первой. Только без фокусов. Приказано быть деликатными.
Златовласка, увидев Аделаиду, соскочила с деревянной лошадки и сразу побежала на кухню с возгласом:
— Герасим-на, Герасим-на.
Стукнула ладошками в дверь. Она открылась. Запах жареного лука потянулся сквозняком в коридор. На кухне готовился обед. Глаза Решетовой посветлели, она громко сказала:
— Вера! Выйдите на минуту. К вам пришли.
— Тише, Злата, разобьешься. Одну минуту, я сейчас, — отозвалась Вера.
Выйдя в прихожую, молодая женщина встревожилась. Она увидела Аделаиду и капитана Володина, подумала: «Давно не видела вместе эту парочку. К чему бы это?» Спросила:
— Что-то случилось, Аделаида Герасимовна? Смотрю, вы не одни.
— Ничего не случилось, Верочка. Просто вам нужно проехать с товарищем капитаном.
— Я сварила картофельный суп, может, пообедаем?
— Спасибо, в другой раз, — вступил в разговор Володин. — Собирайтесь, Вера Ефимовна, проедете со мной.
— Мне надо покормить дочку. Может…
— Собирайтесь, — повторил капитан резче. — Вам десять минут на сборы.
Вера побледнела, притянула к себе Златовласку, дрожащим голосом выдавила:
— Что, уже?.. Вы же говорили, что нас не тронут. Как же так? Что будет с дочкой, гражданин капитан?
— Вера, ведите себя ответственно, идите собираться, — потребовала Аделаида. — Я покормлю Злату, присмотрю за ней. Возможно, вас вызывают уладить какие-то формальности.
— Формальности? У вас не бывает
