Книга Археолог: солнечный камень - Алекс Рудин

Разумеется, это дерево не могло быть священным деревом пруссов — для этого оно было слишком молодым. Не старше пятисот лет, прикинул я навскидку.

И всё же — это было хорошим предзнаменованием!

Я подобрал с земли крепкую ветку. Натянул рукавицы, которые специально захватил с собой. Быстрыми движениями взрыхлил землю в нужном месте и принялся выгребать её руками. Через десять минут я нащупал в земле что-то твёрдое. Вытащил находку и отряхнул с неё прилипшую землю. В моих руках лежало солнце, грубо вырезанное из большого слитка янтаря.

Медальон прусских вождей.

Есть!

Глава 20

Июнь 1970-го года, Приморск — Балтийск, Калининградская область СССР

Копать шурфы мы закончили только, когда в лесу стало темнеть. Священную рощу пруссов словно изрыли гигантские кроты — там и тут виднелись глубокие ямы с кучами земли по краям.

Нам удалось проследить направление восточной стены святилища и северо-восточный угол.

— Да здесь работы непочатый край! — приговаривал Валентин Иванович, довольно потирая руки. — Витя! Ты обязан сделать мне разрешение на раскопки. Это открытие государственной важности, не меньше.

— Подавай запрос, Валя! — отозвался Виктор Петрович. — Чем смогу — посодействую.

В ажиотаже декан и сам взялся за лопату. И копал так, что только земля летела в стороны.

Конечно, я сразу же показал Валентину Ивановичу основной жертвенник. При своём опыте декан всё равно добрался бы до него. Поэтому я рассудил, что лучше не упускать инициативу.

— А это что? — нахмурился Валентин Иванович, показывая на разрытую мной землю.

Я виновато развёл руками.

— Не утерпел. Искал надписи.

И я показал ему надпись на заглублённом в грунт боку жертвенника.

Вокруг жертвенника тоже заложили шурфы. Как и ожидалось, нашли множество обгоревших костей, остатки сплавившихся украшений, обожжённые обломки керамических сосудов. Культурный слой был так насыщен находками, что лопаты пришлось отложить в сторону. В ход пошли кисточки и детские совочки.

Обед нам привезли из Балтийска, по распоряжению Виктора Петровича. Мы с ребятами притащили от дороги алюминиевые бидоны. В одном бидоне плескались изумительно вкусные щи из кислой капусты. В другом исходила паром рассыпчатая гречневая каша с тушёнкой. Оля и Света большим половником раскладывали порции в алюминиевые миски, а мы уплетали так, что за ушами пищало.

К моему удивлению, девушки о чём-то разговаривали между собой и даже вместе смеялись. Подумав, я решил, что это к лучшему.

— Ну, что же, юноша! — сказал мне Валентин Иванович. — Честь этого открытия по праву принадлежит вам. Согласны сотрудничать? С вашей стороны — молодой задор и острый ум. С моей — опыт и возможности. Справедливо?

— Конечно! — искренне ответил я.

Совместная работа с деканом открывала такие перспективы, что дух захватывало. Только он мог организовать в святилище полноценные раскопки. А это — материал не только для диплома, но и для полноценных научных работ. Широкая дорога в мир большой науки.

После обеда все снова взялись за лопаты. Мы с Мишаней копали шурф, ища продолжение северной стены, а Валентин Иванович с девочками окопался на вершине холма возле основного жертвенника.

— Саня! — негромко сказал Мишаня. — Я перевёл ту бумагу.

Я воткнул лопату в землю, распрямился и посмотрел на Мишаню.

— Не томи! Что там?

— Это секретное предписание Ганзейского торгового союза своему представителю в Пиллау — Ульриху Бергману. Бергману предписывается усилить охрану судов, на которых перевозят груз янтаря. А также организовать в окрестностях Пиллау поиски «медальона-солнца» — символа власти древних прусских вождей. В документе упоминается, что последним владельцем медальона был вождь Отакар.

— А дата документа?

— Тысяча пятьсот сорок второй год.

Ничего себе! Я постарался скрыть от Мишани свою растерянность. Выходит, уже четыреста лет назад ганзейские купцы пытались отыскать медальон, который прямо сейчас лежал у меня во внутреннем кармане куртки. Карман я заколол сразу двумя булавками — на всякий случай.

— Выходит, печать на документе — это печать Ганзейского союза? То-то, она показалась мне знакомой.

Мишаня пожал плечами.

— Видимо, так. Думаю, рисунок печати изменялся со временем в деталях.

В голове роилась туча вопросов.

Зачем ганзейцам понадобился этот медальон? Почему они не прекращали его поиски на протяжении полутысячи лет?

Чем он так важен?

В прошлый раз меня убили из-за того, что я его нашёл. И вот этот медальон снова лежит в моём кармане.

Пожалуй, придётся основательно порыться в архивах.

Я снова воткнул лопату в мягкую лесную землю.

В Балтийск мы вернулись уже в темноте. Не чувствуя натруженных рук, выгрузились возле казармы. «ГАЗ-66» вместе в Виктором Петровичем, рыча мотором, скрылся за углом. А мы пошли внутрь — отмываться и ужинать.

В столовой нас встретил озабоченный Жорик.

— Гореликов! — закричал он, увидев меня. — Ты где пропадал целый день?

Не успел я открыть рот, как Жорик продолжил:

— Тебя военные искали. Завтра к девяти утра тебе приказано явиться в военную комендатуру.

Сердце у меня похолодело и ухнуло в пятки.

— Хорошо, — сказал я, стараясь казаться спокойным. — Спасибо, что предупредил.

Валентин Иванович сердито нахмурился, но ничего не сказал. Взял свою миску с тушёной картошкой и отправился в кабинет Валерия Михайловича. Через три часа ему предстоял вылет в Ленинград.

Я через силу доел ужин. Проводил Свету и рассеянно поцеловал на пороге её комнаты. Света погладила меня по руке.

— Ничего, Саша! Всё обойдётся. Я чувствую, поверь мне — всё будет хорошо.

— Спасибо, — улыбнулся я.

Притянул девушку к себе и снова поцеловал.

— О чём вы сегодня говорили с Олей?

— А ты заметил, да? — рассмеялась Света. — Женские секреты.

— Расскажешь?

— Нет. Иди, думай о своих делах.

И Света шутливо подтолкнула меня в сторону коридора.

— Завтра увидимся? — глупо спросил я.

— Конечно! И завтра, и послезавтра. И послепослезавтра тоже!

В комнате я сразу разделся и лёг в кровать. Укрылся одеялом с головой и притворился спящим. Голова кружилась от мыслей, все они накатывали одновременно. Сознание беспомощно перескакивало с одной мысли на другую и никак не могло зацепиться.

Плюнув на попытки придумать хоть что-то, я закрыл глаза и стал размеренно дышать носом. При вдохе воздух чуть холодил ноздри, а на выдохе выходил уже согретым. Сосредоточив внимание на разнице этих ощущений, я постарался очистить голову от мыслей и сконцентрировать на том, что всё закончится благополучно. И, незаметно для себя, заснул